Гурвич перевел.
– Я пошел…
Подполковник оставил в вертолете автомат, спрятал за бронежилет, за пояс на спине еще один «кольт». Рассовал по карманам разгрузки гранаты, которые ему собрали…
– Открывай…
Ползет вниз аппарель, ослепительно яркий свет врывается в десантный отсек, слепит глаза. И он идет навстречу этому свету, идет, не сгибаясь. За спиной Ругида его люди – те, кто остался в живых, – готовятся к последнему бою…
Выйдя из вертолета, подполковник останавливается, смело глядя в сторону стальной стены, окружившей его вертолеты. Он ждет…
Навстречу выходят двое. Один – наверняка переводчик, даже вид у него какой-то… штабной… Второй – кряжистый, наголо бритый, немолодой здоровяк… по его виду можно предположить, что он быка на плечи взвалит и с ним пойдет… и не сильно при этом вспотеет. В правой ручище берет… черный… в свете прожекторов поблескивает эмблема… череп с костями.
Понятно…
– Вы нарушили русскую границу, вас задержали в воздушном пространстве Российской империи. Вам есть, что сказать по этому поводу?
Подполковник Ругид молчит.
– Представьтесь. Имя, должность, воинское звание…
Прихотливая штука жизнь… Всего лишь вчера он спрашивал то же самое у пленных русских. А теперь он сам в плену, и то же самое спрашивают у него русские. Устав в этом случае предписывает отвечать – он, в конце концов, если и задержан, то задержан в цивилизованной стране солдатами регулярной армии. Они имеют право это спросить, чтобы знать, кого они пленили – а он должен ответить на этот вопрос. Но отвечать он не будет. Потому что он не хуже тех русских пацанов. Вот так вот…
Мелодичный сигнал вызова прерывает затянувшееся молчание, солдат, которого подполковник принял за переводчика и который на самом деле переводил, достает из кармана небольшую рацию.
– Третий на приеме…
Говорят долго, солдат только слушает. Затем коротко бросает: «Вас понял!», отключает рацию…
– Господин полковник…
– Что там? Еще кого-то на нашей стороне задержали?
– Господин полковник, там эти… ну, спецгруппа… короче, они про пиндосов этих…
– Про североамериканцев, Тищук. Про североамериканцев. Докладывай, как положено, что ты мямлишь?!
– Так точно, господин полковник. Старший у этих… спецов… докладывает, что североамериканцы эти… когда штурм базы начался, вместе с ними против британцев воевали. Если бы не они… базу бы не взяли… И еще… тому пацану… из наших, из учебки… они ему помощь оказали…
– Против британцев, значит…
Ругид улавливает знакомое «британцы», но ничем не подает вида, что понял. Лысый здоровяк надевает на голову берет, который он до сих пор комкал в руке…
– Белосельцев!
Из отрезанной от них лучами прожекторов ночи к ним бежит, придерживая бьющий по боку автомат, еще один офицер. Замирает по стойке «смирно».
– Господин полковник!
– Оказать помощь раненым. Дозаправить. Вернуть их вертолет. И пусть улетают. Здесь им делать нечего. Переведите им…
– Но, господин пол…
– Извольте исполнять, Белосельцев! Это приказ.
Переводчик на хорошем английском объясняет подполковнику приказ. Тот, не зная, как реагировать, встает по стойке «смирно» и отдает русскому полковнику честь…
– Сэр, позвольте…
– Честь имею, сударь…
Русский полковник в ответ честь не отдал…
13 июля 1996 года.Окрестности ЛондонаЭто была железнодорожная станция. Обычная маленькая и уютная станция, всего на два пути и два перрона, настолько маленькая и уютная, что казалась почти игрушечной. Маленький вокзал, постройки середины прошлого века, заботливо сохраненное и даже окрашенное железнодорожное оборудование для загрузки угля и воды в паровозы. Зал ожидания человек на десять. И – самое главное – автоматические камеры хранения со старомодными, с насечкой, ключами…
Машину мы оставили за квартал от вокзала – иначе бы она привлекла всеобщее внимание. А дальше…
Дальше нам надо было пройти до вокзала, не привлекая к себе внимания. Любой, кто увидит нас и вспомнит наши фотороботы, демонстрируемые по телевидению и печатаемые в газетах, – может нас провалить с ходу, всего-то – достать телефон и набрать номер. Оставалось только играть в старую, уже опробованную на практике игру…
Если не хочешь привлекать внимания – привлеки его!
Целоваться на ходу мы, конечно же, не стали, и так противно – но вот повилять задницами, имитируя походку подданных альтернативного сексуального выбора, все же пришлось. Хоть и омерзительно – зато относительно безопасно…
Правда, в отличие от космополитичных больших городов и особенно от Лондона, где есть целые кварталы с голубыми, здесь, в глубинке, отношение к нам было другим – это сразу чувствовалось. Другие подданные, которым не повезло родиться … такими же альтернативными, как мы, кто поспешно отводил взгляд, кто уводил с нашей дороги детей – воистину, в старой доброй Англии к таким вот альтернативным отношение было совсем не столь толерантным, как бы того хотелось. Но про то, что перед ними разыскиваемые по всей Великобритании террористы, – зуб даю, никому даже мысль такая в голову не пришла.
Ящики для хранения вещей были большими, старыми, сделанными из потемневшего от времени дерева. Одна за другой из объемного чрева камер извлечены четыре спортивные сумки. Тепло обнявшись, чтобы запомнилось именно это, а не сумки, мы пошли обратно к «Феррари».
Перед тем как положить сумки в багажник, я открыл одну из них – если служба не потеряла квалификацию, то в каждой окажется по ключу от коттеджа или что-то в этом роде. А всего лежбищ будет четыре, на всякий случай. Так и было – красочный, на роскошной бумаге проспект, рекламирующий новый поселок на берегу реки, и к нему подцеплены ключи. Райское гнездышко для влюбленных голубков…
Положив ключ в карман, я вернулся за руль…
– Поехали, милый… Кажется, я знаю, где мы проведем медовый месяц…
– Да пошел ты… – с досадой ответил Грей, расчесывая щеку. Женская пудра после бритья вызывала у него жестокую аллергию…
Грей первым открыл сумку, которую мы затащили в домик вместе с остальными, изумленно присвистнул.
– Ничего себе…
Я наклонился к своей сумке, противно визгнула «молния» под рукой. Расстегнув, достал лежащую на самом верху винтовку, задумчиво покачал в руках. Мда… Вот уж не обделили так не обделили. Даже не думал, что пришлют такое.
Новейшая Kel-Tec RFB, североамериканского производства, единственная на данный момент серийно выпускаемая крупнокалиберная винтовка в компоновке «буллпап». С коротким стволом ее можно носить в специальной кобуре под мышкой – и это при патроне 7,6251 «винчестер». Тут ствол стоял средней длины – зато добрая душа навесила на винтовку короткий подствольный гранатомет, прицел «ред-дот» и лазерный целеуказатель. Ниже лежали магазины к ней, неснаряженные, пачки патронов и пистолет. На хороший пистолет тоже не поскупились – тоже североамериканский крупнокалиберный «кольт» с глушителем и лазерным прицелом – вариант для специальных подразделений. Патроны для винтовки не коммерческие, судя по невзрачной упаковке. Отложил в сторону винтовку, достал одну из пачек – так и есть. Армейского образца, повышенного давления, да еще бронебойные с сердечником из закаленного вольфрама. Богемского производства, только они таким торгуют на гражданском рынке, остальные – лишь для армии и полиции. Такие патроны используются обычно для стрельбы из пулеметов. Левее пистолета матово блестели цилиндры гранат. Используя такую винтовку, можно напасть даже на конвой премьер-министра – бронебойный патрон протыкает машину сопровождения, а гранатой из подствольного гранатомета – они идут комбинированные, кумулятивно-осколочные – можно сжечь и машину самого премьера.
Вот только премьер мне и… не нужен. Мне нужен всего лишь ответственный чиновник Министерства иностранных дел, который на работу ездит почему-то в «Шпионский дом» и у которого окладистая седая борода. И еще мне нужен один урод, из-за которого в этом городе стало очень проблематично жить. Хорошо, что есть удостоверение, защищающее от обыска, – а сколько оно продержится? Да и просто – охота разобраться с этим гадом, отстреливающим людей, как грачей на деревьях[90], а потом это все сваливают на меня.
– Что дальше? – Грей уже достал винтовку, положил ее на королевской ширины кровать и сейчас набивал магазин патронами.
– Что дальше… Ну, если тебя не привлекает эта кровать…
– Когда у меня в руках оружие – лучше так не шутить.
– А в чем проблема? Я слышал, что у вас в колледжах для мальчиков это почти повсеместно. Давай расскажи, не стесняйся…
– А у вас что, не так?
– Нет. У нас – мальчики и девочки учатся вместе. Ну, так как это? Как это у тебя было в первый раз?
