чемодана, к нам подходит прилично ушедший вперед Макар. Руку Егору тянет, тот немного удивленно пожимает, взгляд с меня на моего бывшего переводит. Представляется:
– Егор.
– Макар. Приятно познакомиться.
– Взаимно. А вы… ты улетаешь, что ли, Тони? Уже? Быстро как-то.
– Так сложились обстоятельства. А ты что здесь? – головой киваю.
– Провожал кое-кого, – слегка смутился мужчина, что странно. – У меня сегодня выходной. Кхм, так, погоди, а дом уже все, продала?
– Нин, регистрация началась на рейс, – напоминает Макар. – Иди надо.
– Да, иду. Нет, дом не продала, займусь этим вопросом из Москвы. Честно говоря, не планировала сегодня улетать. Но как вышло, так вышло.
Багрянцев хмурится, по лицу моему взглядом своим проницательным шарит. Прощупывает. Точно прирожденный прокурор. Почти моментально раскусив, спрашивает:
– Вы с Волковым поругались, что ли? Что случилось, Кулагина?
Он нас обоих знает, как облупленных. Увы.
– Не бери в голову. Конфликт интересов.
– Поэтому улетаешь? Да брось, Тони! Что вы, в первый раз что ли рогами бодаетесь? Как поругались, так помиритесь! Зачем сразу чемодан и в аэропорт?
– Антонина…
– Да иду я, Макар! – шиплю раздраженно. – В общем, долгая история, Егор. Рада была повидаться! Беловой я не успела позвонить, опять получается, что по-тихому сбегаю, но ты ей передай, пожалуйста, что буду очень рада, если она прилетит ко мне в гости. Оба прилетайте, хорошо? – улыбаюсь, порывисто крепко обнимая в конец ошарашенного Багрянцева, добивая, – это не мое дело, но ты ей очень-очень нравишься, Егор! Она меня убьет, но обрати уже на подругу молодости внимание. Хоть вы не тупите так, как мы с Волковым!
– Кулагина! – сжимаются руки у меня на талии. – Мне не нравится твой тон, как будто ты прощаешься! – растирают спину широкие ладони.
– Но я ведь прощаюсь. Не уверена, что еще раз найду в себе силы вернуться в этот город. У меня с ним взаимная нелюбовь. Ну, да ладно, – отмахиваюсь, отпуская друга. – Беловой. Позвони. Пригласи ее куда-нибудь, она будет рада. Ах, да еще… – неожиданно вспоминаю про родителей Вика. Я должна, нет, обязана закрыть этот гештальт. На Макара смотрю, намекая, что ему не помешало бы оставить нас с Багрянцевым наедине. Бывший муж хмурится, но кивает, с Егором прощается и уже мне:
– Я пошел. Догоняй.
Провожаю взглядом его спину, да не только я.
– Тони, это кто? Твой?
– Мой. Бывший муж. Документы на развод привез, поговорить хотел, расстались мы в Москве хреново. А Вик…
– Из-за этого, да?
– В пух и прах.
– Не руби, Кулагина. Не надо, – за руку Егор берет, обеспокоенно смотрит, расстроенный, растерянный, за друга переживает. – Этот баран остынет, жалеть будет, но гордый зараза, в Москву за тобой не поедет. Подумай, а. Не улетай!
– Поздно. Но я не поэтому, – отмахиваюсь от сжавших сердце слов друга, – слушай, Егор, ты знаешь, почему Волков бросил универ тогда? Я уверена, что знаешь.
– К чему ты это сейчас вспомнила?
– Просто скажи, да или нет?
– И ты знаешь, Тони. Денег платить не было, вот он и пошел служить.
– Согласись, это выглядит странно на фоне того, что родители его далеко не бедные люди, и до этого три года у него было чем платить за учебу.
– Ру? – интересуется Багрянцев, очевидно о том, кто мне о родителях Виктора поведал.
– И Гугл. Он очень много знает.
Егор недовольно поджимает губы, отводя взгляд. От меня его прячет, но я упрямей! Пальцы его, сжимающие мой локоть, ладошкой накрываю, заставляя на меня посмотреть. Мнется на месте, с собой борется, губы поджимает.
– Егор.
– Что ты хочешь от меня услышать, Кулагина? Это ваши с ним дела и отношения, я не… черт. Ты нас поругаешь. Не надо так.
– Почему? Я не отстану. Мне нужен ответ, Егор! Я хочу покончить с этой историей, но эти “дыры” душат! Мне. Надо. Знать.
– Волк меня убьет. Или конкретно фейс подправит.
– Полагаешь, что тебе поэтому сейчас надо беспокоиться? Я ближе. Если не ответишь, я тоже могу разозлиться.
Багрянцев ухмыляется. По-доброму. Устало переносицу потирает и тянет:
– Ты понимаешь, что ты сейчас угрожаешь прокурору?
– Я бесстрашная женщина с билетом до Москвы.
– А я слабовольный мудак. Тебе бы это у Витька прямо спросить, а не у меня.
– Молчит. Сказал, что я дура молодая была.
– Так прямо и сказал? – хмыкает Багрянцев.
– Так и прямо. Так что? Почему Волков бросил универ?
– Он сказал тебе правду. Денег не было.
– Егор, блин!
– Но не всю. Короче, если что, ты ни черта не знаешь, я тебе ничего не говорил, Кулагина! Мне моя челюсть еще нужна, а Волков настоятельно “просил” держать язык за зубами.
– Я поняла. Рассказывай давай, – поглядываю на топчущегося чуть поодаль от нас Макара. Терпение – это точно не про моего бывшего мужа.
– Витек жил на полном обеспечении отца. Тот и учебу его оплачивал, и развлечения, Волков полностью финансово от него зависел.
– Я догадывалась.
– Родители у него по характеру капец какие тяжелые люди, Тони. Пару раз пересекались – впечатления на всю жизнь.
– Да, Ру мне говорила, что с ними тяжело уживаться.
– Именно. Когда батя Волкова узнал, что он с тобой встречается, с простой девчонкой, которую бабка воспитывает, ничего личного, Тони, – его отцу это не понравилось. Сильно. Какое-то время он Витьку спускал с рук ваши отношения, не встревая в его личную жизнь, в надежде, что сын перебесится, нагуляется и одумается. Но, – пожимает плечами Багрянцев, улыбаясь, – Волков конкретно залип на тебе. И когда дело начало набирать все более серьезные обороты, а его учеба двигаться к диплому… – многозначительно замолкает Багрянцев.
– Его отцу нужен был послушный щенок, который женится на какой-нибудь дочурке его компаньона и возьмет бразды правления семейным бизнесом в свои руки?
– Аха. А Волков,
