— Вот. Попей. А потом попытаемся еще немного поговорить.
— Спасибо. — Ханна вынула из фляжки затычку и выпила все до последней капли. Потом вернула фляжку и спросила: — Вы можете мне сказать, где я нахожусь? Где это? Что это за место? Я так и не смогла определить...
— Ты меня хорошо понимаешь? — резко прервал ее Хойт и тут же рассердился на себя, потому что женщина опять вся съежилась и отползла от него. Тогда, ткнув себя в грудь, он представился ей: — Меня зовут Хойт Наварра. А это, — он шлепнул ладонью по мощной, точно ствол дерева, голени Черна, — Черн Преллис.
— А я — Ханна Соренсон, — сказала она.
Значит, она действительно их понимает! Но как? Сейчас она воспринимала произносимые ими слова почти мгновенно.
— Ханна...
— Соренсон.
— Сорен-сон. — Хойт словно пробовал это слово на слух. — Ханна Сорен-сон. Ну, Ханна Сорен-сон, значит, ты меня понимаешь? Понимаешь, что я говорю?
— Понимаю, — кивнула Ханна, однако выражение лица у этого незнакомца было такое, что она не испытывала ни малейшей уверенности в том, что сам он сумеет ее понять.
С другой стороны, раз она понимает гортанный язык этого Хойта, так, может, и говорить на нем сумеет, если попробует?
«Бог его знает, как это происходит, — думала она, — но будем считать, что так и должно быть».
Ханна зажмурилась, глубоко вздохнула и, постаравшись взять себя в руки, позволила неуклюжим словам неведомого ей ранее языка самим срываться с ее губ.
— Так уже лучше получается? — спросила она, с трудом выговаривая слова пражского языка.
Хойт просиял.
— Превосходно! Значит, ты все-таки говоришь на языке Праги! А то мы опасались... Ну хорошо, Черн, я опасался. Черн, вообще-то, прекрасно обходится и без языка — без любого языка, слова которого можно произнести, прочесть или записать на куске пергамента.
— И все-таки, где мы находимся? — Ханна с трудом поднялась на ноги; ее слегка пошатывало, однако она была твердо намерена вести этот разговор стоя, чтобы в крайнем случае успеть сорваться с места и убежать.
— Ну, раз ты этого не знаешь, должен тебе сказать, что находимся мы в долине близ пражского города Саутпорта, — сказал Хойт и сунул руку в мешочек, висевший у него на поясе; то, что он оттуда извлек, оказалось сушеными фруктами. Протянув Ханне лакомство, он продолжал: — Саутпорт, конечно, город не слишком большой, зато судов сюда приходит великое множество, и на них привозят немало интересных товаров, да и люди все время новые появляются.
— Пражский город? — Ханна явно была смущена.
— Ну да. Это Прага. Все это Прага. — Хойт тоже, казалось, немного смутился, делая столь широкий жест, словно сам был правителем этой страны. — А скажи-ка, ты сознания не теряла? Или память? Может, ты была больна? Или с тобой еще что-то случилось? Я спрашиваю только потому, что Прага, вообще-то, всем известна. Прага — большая страна, и люди обычно знают это, когда приезжают к нам.
Один из малакасийцев шевельнулся, застонал и перевернулся на бок. Но Черн, метнувшись через дорогу, одним ударом вернул его в прежнее состояние.
Ханна поморщилась и посмотрела на Черна со смешанным чувством благодарности и страха.
— Вы их знаете?
— Что? Этих типов? Нет, конечно! — Хойт даже засмеялся. — Впрочем, все они одинаковы, когда до дела доходит. Так что, если одного знаешь достаточно хорошо, значит, знаешь и всех остальных. Ублюдки вонючие! — Он смущенно фыркнул и прибавил: — Извини.
— А я думала...
— Что ты думала? — заинтересовался молодой лекарь.
— Я думала — судя по тому, как вы одеты, — что все вы, наверное, из одного... из одной... ну, я не знаю, из одной труппы, что ли.
— Из одной труппы? — Хойт искоса на нее глянул. — Это не труппа, а малакасийская оккупационная армия! И ее патрули без конца шныряют по нашей земле — да и по всем остальным землям Элдарна, если честно. Все повстанцев ищут, хотят убедиться, что никто не смеет оказать сопротивление нашему великому правителю Малагону... чтоб ему пусто было! — Хойт, прищурившись, смотрел Ханне прямо в глаза. — Как же ты можешь этого не знать?
Ханна дышала часто-часто, словно ей не хватало воздуха. Это действительно нечто сверхъестественное! И продолжается оно слишком долго, чтобы быть всего лишь сном. Господи, куда же она попала, куда ее занесло? Марк и Стивен наверняка тоже здесь. Иначе и быть не может. Сердце у нее в груди стучало, словно отплясывая бешеную тарантеллу.
Как же ей попасть домой? Две луны... И как отыскать Стивена? И эти странные средневековые костюмы... Вряд ли здесь найдутся телефоны, автобусы, самолеты или хоть что-то из этих, столь необходимых ей сейчас вещей...
Ханна, вздрогнув, слегка повела усталыми плечами и тихо-тихо сказала:
— Но я этого не знаю. Нет. По-моему, я вообще ничего о вашей стране не знаю.
— Откуда же ты в таком случае? — с интересом спросил Хойт.
И, лишь задав этот вопрос, понял, что они с Черном, возможно, угодили в весьма опасную ситуацию. И его мечты о жирном куше в виде малакасийского галеона с богатыми товарами начали быстро тускнеть.
— Денвер, Колорадо, — все так же тихо ответила Ханна. — Я из Соединенных Штатов Америки.
Хойт ничуть не удивился тому, что все эти названия ему совершенно не известны. Черн тоже явно понятия не имел, где этот Денверколорадо находится. Хойт сокрушенно покачал головой: приходилось признать, что он удивился бы куда сильнее, если бы эта странная девушка назвала ему какой-то знакомый город.
— Ну что ж, тогда... — с несколько чрезмерной бодростью начал он. — Тогда нам нужно пойти куда-нибудь в безопасное место и поговорить.
— И вы сможете помочь мне?
— Пока что, я думаю, да. Но, по-моему, лучше бы поскорее показать тебя человеку, который куда лучше разбирается в таких делах. — Хойт сразу подумал об Алене Джаспере. Ведь он владеет самыми разнообразными знаниями почти обо всем на свете, в том числе и о самых невероятных вещах.
— А этот человек далеко отсюда?
— Не особенно. Но сперва нам придется кое-что сделать и кое-куда зайти.
Хойт с тоской смотрел на вершину холма. Ох, придется ему искать новый тайник для своей библиотеки!
— Зачем?
— Во-первых, тебя нужно переодеть. Затем нужно взять провизию на дорогу. — Он повернулся к Черну: — Они мертвы?
Черн вздохнул и жестами сказал: «Во всяком случае, один из них точно».
— Черт побери! — Хойт сердито сплюнул в пыль возле неподвижно лежавших малакасийцев. — Ну что ж, нельзя же просто взять и остальных тоже убить... Ладно. Все нормально. Больше ничего не предпринимаем. Нам надо поторапливаться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
