Влахович пользовался огромным доверием как со стороны советского, так и югославского партизанского руководства. В марте 1944 г. именно ему главнокомандующий Народно-освободительной армии Югославии (НОАЮ) И. Броз Тито поручил вручить знамя М. Месичу, командиру сформированной в СССР югославской воинской части, перед ее отправкой на фронт4. И именно он подготовил для советского руководства краткие информационные справки на всех членов делегации Национального комитета освобождения Югославии (НКОЮ), прибывшей в Москву в апреле 1944 г.5
Через год, в апреле 1945 г., после подписания советско-югославского договора «О дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве»6 Влахович вернулся в Белград, но остался в зоне повышенного внимания советского руководства. Указом Президиума ВС СССР от 27 июня того же года ему была вручена высшая советская награда – Орден Ленина. В августе посол СССР в Югославии И. В. Садчиков получил предписание «вручить югославскому гражданину Влахович Велимиру Орден Ленина 51186 и орденскую книжку 267522». Более подробное изложение этого документа дает возможность проследить процедуру вручения в те годы иностранцам советских наград.
Влахович не был подвержен промосковским настроениям, прокатившимся по низовым парторганизациями Федеративной Народной Республики Югославии (особенно в Черногории) после того, как весной 1948 г. стало известно о письмах Молотова и Сталина с осуждением действий югославского руководства и соответствующей резолюции второго совещания Коминформа в Бухаресте. Его и не подозревали в этом, поскольку он успел вернуться в Югославию еще в самом начале зарождения советско-югославских противоречий (до мая 1945 г.). Его миновала участь многих членов КПЮ, арестованных и отправленных в концентрационные лагеря на каменистые острова в Адриатическом море (Голи оток, Св. Гргур и др.).
В свою очередь годы советско-югославского конфликта конца 1940-х – начала 1950-х гг. сказались и на восприятии в Москве фигуры Влаховича. Среди справочного материала, готовившегося к визиту советской делегации в Югославию в мае 1955 г., в документе, характеризующем Влаховича, сохранились отголоски конфликта 1948 г. В материале указывалось, что за последние два-три года Влахович выступал в печати в основном со статьями по вопросам международного положения и мирового рабочего движения, в которых «высказывался о Советском Союзе с враждебных позиций», в том числе о его внутриполитическом положении и внешней политике, против единства действий всех компартий во главе с КПСС. Вместе с этим в материале также имелась существенная информация – упоминание о том, что он не поддержал Джиласа в начале 1954 г. («по имеющимся сведениям, Влахович в свое время был большим приятелем М. Джиласа. На III пленуме ЦК Союза Коммунистов Югославии (СКЮ) в январе 1954 г. выступал против антипартийной позиции Джиласа»)7. Эти строки свидетельствовали не только о том, что советские эксперты в ЦК КПСС проводили различия между этими двумя югославскими идеологами, выделяя Джиласа как главную опасность (отрицает необходимость партии), но и то, что Влахович «свой» в принципе, так как выступает «за» партию.
После своего отъезда из Москвы в Белград Влахович с известной регулярностью посещал СССР в составе официальных государственнопартийных делегаций. Случалось, что такие визиты происходили тогда, когда ситуация в советско-югославских отношениях была неоднозначной. В ноябре 1957 г., несмотря на казалось урегулированные взаимоотношения во время встречи в Румынии 1–2 августа 1957 г. между H. С. Хрущевым и И. Броз Тито8, югославский лидер довольно неожиданно направил вместо себя в Москву группу доверенных лиц, среди которых был и Влахович. Эта делегация присутствовала на праздновании 40-й годовщины большевистского переворота в России и принимала участие в Совещании представителей коммунистических и рабочих партий9.
Через несколько лет, в июле 1963 г., Влахович получил возможность посетить СССР без особых поручений и соответствующей им деловой нервозности. Он (вместе с ним были член Исполкома ЦК СКЮ Д. Пуцар, члены ЦК СКЮ В. Зекович и С. Стефанович) приехал на отдых. Между тем это время использовалось и для соответствующих встреч с советским руководством. 29 июля с ними встретились член Президиума ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС Л. И. Брежнев и секретарь ЦК КПСС Ю. В. Андропов. Соответствующее упоминание об этой беседе, которая «проходила в дружеской обстановке», было опубликовано в советских газетах10.
Эта поездка самому Влаховичу запомнилась, и при случае он не забывал напомнить об этом советским собеседникам, выражая благодарность за предоставленную возможность отдохнуть11. В свою очередь, он охотно принимал советские делегации и поддерживал теплые рабочие отношения с советским руководством через посла СССР в Югославии Пузанова12. Высказывания Влаховича в этот период пользовались популярностью в советском руководстве. Так, H. С. Хрущев ссылался на одно из них на заседании Президиума ЦК КПСС 10 ноября 1963 г.13
В этот период происходившего по нарастающей непрерывного обострения отношений между руководством КПСС и СССР с лидерами КПК и КНР в Москве с большим вниманием относились к оценкам югославских руководителей ситуации в коммунистическом мире, фиксируя их наиболее значимые высказывания по этому поводу. В Москве особо радовались оценкам, которые давал Влахович китайскому руководству. Встречаясь с советскими представителями, он, оценивая положительно сдержанную позицию Москвы в отношении Пекина, тем не менее считал, что «вряд ли удастся удержать события в нужных рамках, т. е. китайское руководство продолжает навязывать открытые и не только резкие, но и оскорбительные и совершенно недопустимые в отношениях между братскими партиями методы дискуссии и обращения…»14.
Формулировки, высказанные Влаховичем, перетекали в соответствующие информационно-справочные материалы, создававшиеся советскими экспертами. Так, в одной из таких справок сообщалось, что «из высказываний т.т. Ранковича, Веселинова и Влаховича можно было понять, что руководство СКЮ придает большое значение предстоящему обсуждению на пленуме ЦК СК вопроса о положении в международном коммунистическом движении. «Очень важно, – подчеркнул A. Ранкович, – чтобы наши коммунисты имели правильное и четкое представление как о действительном положении дел в рядах международного коммунистического движения, так и позиции СКЮ». По словам B. Влаховча, вынося этот вопрос на обсуждение пленума, югославское руководство «намерено подойти конструктивно, а не подливать масла в огонь», учитывая нынешние провокационные и раскольнические действия китайского и албанского руководства. (Выделено слева красной скобкой: «С нашей стороны, – сказал он, – будет сделано все возможное, чтобы не мешать ЦК КПСС и не ослабить нынешнюю твердую позицию КПСС в борьбе за единство действий всех коммунистических и рабочих партий»).
Согласно записи беседы, «В. Влахович рассказал о том, что во время встречи с Мао Цзэ-дуном в Пекине возглавляемой им делегации, в состоявшейся беседе Мао Цзэ-дун много говорил о том, что Сталин был плохим диалектиком, не понимал противоречивых явлений внутри социалистического лагеря. Это свое „рассуждение", – заметил Влахович, – Мао Цзэ-дун пояснил нам на следующем примере: „В атомном ядре имеются частицы: одни – с положительными, другие – с отрицательными зарядами. Если образно перенести сказанное на соцстраны, то можно сказать так: частицы с отрицательными зарядами – это вы, югославы, с положительными – мы, китайцы, а русские – блуждающие токи. А в целом все имеет поступательное движение вперед"»15.
Советские эксперты-югослависты верно зафиксировали одну особенность Влаховича – доверие к нему со стороны И. Броз Тито. По их мнению, в 1960-е гг. это проявлялось неоднократно, так как он сопровождал Тито во время зарубежных поездок. Но было и второе проявление доверия. В это десятилетие Тито по меньшей мере дважды отправлял Влаховича (в ноябре 1964 г. в Москву и в апреле 1968 г. в Прагу16) со своего рода миссией изучения кризисной ситуации в этих странах.
Ниже приводятся материалы (Документы 3–4), самым непосредственным образом связанные с выполнением Влаховичем подобной миссии – его визитом в Москву в первой половине ноября 1964 г., через три недели после снятия H. С. Хрущева. Первый документ – запись беседы Влаховича с представителями советского руководства, в котором он ставит советским собеседникам прямые и предельно жесткие вопросы о произошедшем, а также высказывает югославскую позицию. Второй документ – краткий отчет о пребывании в Москве. Помимо высказанных Влаховичем емких оценок, документ поражает широким кругом его контактов в советской политической и военной элите, на основании обмена мнениями с представителями которой югославский политик пришел к целому ряду выводов. Вместе с тем его оценка того, что советское руководство выделило для встречи с югославской делегацией лиц, наименее значащих в правящей иерархии (А. П. Кириленко и Ю. В. Андропова), показывает, что он все-таки не до конца разбирался в хитросплетениях и интригах советской верхушки тех лет. Оба советских представителя являлись доверенными людьми Л. И. Брежнева.
