Антонио осторожно отвинчивает крышку тубуса. Внутри видны туго скрученные края плотной бумаги!
Одна и та же мысль была в их взглядах, когда они посмотрели друг на друга ошалевшими глазами — да и как могло быть иначе? Сжечь! Уничтожить прямо здесь и сейчас! Только вот — есть ли у кого-нибудь из них зажигалка? Ирония судьбы — они хлопают себя по мокрым карманам. И еще не успевают осознать своего фиаско, когда вдруг ощущают порыв ледяного ветра, от которого небольшое помещение мгновенно наполняется убийственным холодом.
А в следующий момент Юлия чувствует, что элементарно не может дышать.
— Ну, что — теперь ты потанцуешь со мной?!
Она узнала голос Себастьяна. Его руки — холодные и жесткие, словно сталь, с безжалостной силой вдавили Юлию в такую же холодную и твердую, абсолютно каменную грудь вампира. И продолжают вдавливать. До тех пор, пока не останавливается дыхание.
Она была почти без сознания, когда ее с пугающей скоростью влекли вверх по винтовой лестнице, ввинчиваясь тошнотворной спиралью в мрачное грозовое небо.
Глава 24
ВЫБОР
Ветер свирепствует. Рвет с креплений рекламные растяжки над улицами, извещающие туристов и население об очередных празднествах «Сардана», назначенных на октябрь. И ливень, словно вселенский потоп, заливает Барселону.
Черное небо кажется еще чернее от огней, горящих внизу. От неонового света витрин, фонарей и рекламы. И от подсветки, искусно подчеркивающей величественную красоту ночной SAGRADA FAMILIA.
Волосы Себастьяна и Стефании развеваются, словно гривы взбесившихся гнедых коней.
Какой пронизывающий холод… Мокрая одежда облепила тело ледяной тяжестью. Словно в помощь железным рукам, которые все так же сдавливают грудную клетку.
Юлия приходит в себя от ветра, хлещущего по щекам.
И слышит, как Себастьян кричит что-то Антонио, который неестественно выгнулся в таких же, видимо, стальных, как у Себастьяна, руках Стефании. Во мраке, почти не видно их лиц. Только темные силуэты и светящиеся белки глаз.
Сквозь свист ветра прорывается голос Себастьяна, а потом она с ужасом видит, как Антонио протягивает вперед руку с зажатым в ней тубусом.
— Нет!!!
Она хочет крикнуть это, но не может. Голос не вырывается из стиснутой груди, а только жалобный хрип, который никому не слышен, даже ей самой, обдирает горло.
Но, словно эхо непроизнесенного ею слова, усиленное в десятки раз, над площадью SAGRADA FAMILIA гремит другой голос:
— No!!!
Черная тень на миг укрывает мраком огни реклам и сияние подсветки.
И в этот миг, напротив них, на другом конце плоской обзорной площадки на вершине башни… появляется еще одна фигура. Серебро волос и серебро взгляда. И властная мощь голоса, что грохочет, не страшась свиста ветра.
— Остановись! — приказывает он.
— Вряд ли… Даже не надейся… — обещает Себастьян Юлии на ухо, а потом кричит в мерцающую огнями темноту:
— Дон Карлос! Добро пожаловать! Я снова делаю за тебя твою работу!
Он вдруг приподнял Юлию от пола и потряс ее в воздухе перед собой. Словно она была тряпичной куклой с плохо пришитой к туловищу головой, болтающейся на некрепких нитях.
— Посмотри, как успешно, я воплощаю в жизнь твои планы!
— Что ты знаешь о моих планах — ты, жалкий вампир?!
Звук его голоса, несомненно, обладает магической силой — а иначе, почему руки Себастьяна дрогнули, ослабив стальное кольцо вокруг ее тела? Это дало Юлии возможность глотнуть влажного воздуха, остро пахнущего озоном… Облегчение от этого вдоха, наполнившего легкие — ничто по сравнению с радостью, наполнившей Юлию при одном только звуке этого голоса.
— Тварь, живущая лишь благодаря мне и крови бедняг, купленной за деньги, данные мной! С кем ты себя равняешь? Я — исчадие ада, тот, кто сам себя проклял и тем самым стал одним из избранных существ, обладающих истинной властью. А ты существуешь лишь по милости женщины, не пожелавшей смириться с твоей смертью… Ты не способен даже оценить шанс, данный тебе!
— Сейчас мы посмотрим, — Себастьян крепче сжимает грудь Юлии, заставляя ее хватать ртом воздух, — может быть, я окажусь способным хоть на это?!
Одной рукой Себастьян откидывает голову Юлии назад. Еще немного, и он бы сломал ей шею… И лучше бы он это сделал. Белые клыки, длинные и острые, как иглы — все, что видит Юлия перед тем, как закрыть глаза.
Все произошло в долю секунды.
Антонио дернулся в руках Стефании, горестно застонал… и вдруг, почувствовав неожиданную свободу, чуть не упал на колени.
Он не понял, каким образом он и Стефания оказались стоящими поодаль, чуть позади Себастьяна. А просто все это время, она незаметно двигалась сюда, и вот теперь — отпустила его. Дон Карлос отлично видел все это.
Себастьян не успел обернуться, держа в руках теряющую сознание Юлию, когда Антонио кинулся — а точнее, Стефания резко толкнула его под ноги Себастьяну. Не выпуская из рук тубуса, в который вцепился мертвой хваткой, он ударил его под колени. На секунду ноги Себастьяна подогнулись, и этого хватило, чтобы он ослабил хватку. Юлия перегнулась бесчувственной марионеткой через его руку.
В это миг дон Карлос, как всегда молниеносно, выбросил вперед правую ладонь. И тонкий луч металлического цвета, острый, как скальпель, и яркий, как лазер, ударил в Себастьяна. Подобное уже было тогда, в доме на холме. Голова Себастьяна откинулась назад. Но он устоял — благодаря расстоянию, а может быть, ярости, поддерживающей его. Правда, он забыл о Юлии.
Не чувствуя ног, Юлия медленно осела на пол. Антонио схватил ее, и они откатились в сторону, к стене. К той самой стене, прижавшись к которой Стефания отчаянно закричала. И замерла с расширившимися от ужаса и горя глазами.
Дон Карлос, не спеша, приближался к Себастьяну.
— Что ты знаешь о моих планах, глупец?! Тебя не хватает даже на то, чтобы правильно воспользоваться данной тебе второй жизнью… Ты был обречен умереть молодым. Ты хотел этого всегда, не правда ли? Так получи свое.
— Нет!!! — крик Стефании разорвал ткань ночи, висевшую над сводами Собора.
Дон Карлос и Себастьян взлетели одновременно. Но Себастьян не смог бы, даже если бы захотел, причинить вред своему противнику. Он бросился на Карлоса не как на врага. Так самоубийца бросается вниз с крыши высотного здания или прыгает под колеса грузовика. С минуту они парили в тесном объятии над сводами неоготического строения, в свете луны, пробивающейся сквозь тучи. А потом — все было кончено.
Снизу было заметно, как дон Карлос, словно охотничья собака, вгрызается в горло мужчины, которого держит в руках. А потом… нет, не прекрасный Себастьян, а мертвое тело бесчувственным мешком стремительно полетело вниз, на строительную площадку у стен вечно незаконченного собора.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
