— Карлос!
— …мало времени, слушай меня…
— Карлос…
— Слушай!
Он запрокинул голову от усилия справиться с чем-то, что сотрясало его изнутри, как лава в глубинах вулкана. Казалось, в его теле происходят некие страшные процессы, которые он с трудом удерживает, сосредоточив сознание на ней, Юлии. Она замолчала в испуге и сострадании… И тогда он заговорил.
Она держала руками его голову и слушала. И все понимала, и плакала… Его бархатный голос остался прежним. Только был слабым и часто прерывался тяжелым дыханием.
Ливень хлестал мерно и сильно по разноцветным, словно детские рисунки, плиткам майолики. Но брызги не долетали до них.
И пламя, оранжево-синее пламя костра, зажженного им, бросало причудливые отблески на стены Башни Любви. Сказочные стены, созданные Антонио Гауди.
Глава 25
АНГЕЛ
— Скажи, зачем ты меня вытащил тогда, ночью из моря?! Ведь это был ты… Зачем?! Чтобы теперь… Или ты заранее все это знал?
— Не знал, но… предполагал… А может быть — надеялся.
— На что?!!
— Теперь я это точно знаю.
Он улыбнулся торжествующе, как ученый, счастливый оттого, что нашел новый вид плесени, излечивающий от опасных вирусов.
— Ты сияла… А я сомневался. Мои планы подходили к завершению, и я витал над морем, как мятежный дух сомнения… Ха-ха! А ты сияла аквамариновым светом!
— Ты о чем?
— Ты и сейчас сияешь. Не понимаю — как этого никто не видит? Похоже, я один это вижу. И знаю.
— Знаешь — что?
— Знаю, что ты — ангел.
Он дотронулся пальцем до родинки над ее левой бровью. Жест, остро напомнивший тот момент, когда она увидела его во второй раз. Момент, так поразивший ее, изменивший все.
— Прекрати…
Юлия досадливо поморщилась, махнув рукой.
Это была защитная реакция — она была в ужасе, потому что теперь уже понимала — это правда. Этого не могло быть, и, тем не менее — это была правда.
— А потом я увидел тебя на пляже… И ты опять сияла синим светом!
Он улыбнулся, вспоминая. И она тоже вспомнила. Его взгляд, когда он обернулся к ней, склонив голову в насмешливо-учтивом поклоне.
— Ты была такая… несчастная. Я сразу понял, что ты даже не подозреваешь о своей сущности…
— Какой сущности, о чем ты говоришь?
Вдруг серые глаза зажмурились, словно от невыносимой боли, так крепко, что до самых висков побледневшую, мгновенно высохшую кожу прорезали глубокие морщины. А когда вновь открылись — то все белки были в красной сетке лопнувших сосудов. К горлу Юлии подкатил комок рыданий, чтобы сдержать его, пришлось выкрикнуть:
— Что с тобой?!! — спросила она, хотя уже знала ответ. Эхо отскочило от стен собора, ударив бумерангом в душу.
— Что с тобой?
— Я умираю, — он просиял.
— Ты… Ты не можешь умереть. Нет! Ты — бессмертный!
— Но я умираю!!
Он воскликнул это с ликованием. Словно ребенок, который впервые научился держаться на воде, восторженно кричит родителям: «Я плаваю! Смотрите — я плаваю!!!»
— Почему?! Яне понимаю, что произошло, почему ты…
— Потому, что ты — ангел.
— Прекрати, Карлос… Что все это значит?! Боже…
— Когда я понял, что это правда… что ты истинно… Понимаешь, сомнения мои могли быть развеяны вмиг! Я страстно возжелал выяснить одну важную вещь.
— Какую вещь?!
— Ведь если ангел выберет зло, то значит, я был прав и…
— И…?
— Помнишь, я говорил, что есть существа… существа, кровь которых может…
— Да-да, я помню, ну и что с того?!
— Ты — это существо.
— Я…
— Да, сеньорита Юлия. Твое настоящее имя Камаэль, ангел личного мужества… Похоже, кроме меня никто этого не видит. И — не знает… Ведь ты и сам, даже не догадывалась об этом, так?
— Я тебе не верю.
— Ты видела свои крылья — как ты можешь не верить?! Но слушай — у нас мало времени…
Он затрясся. Это была агония, и пот, ледяной, мучительный пот, выступил на его лбу. Перед Юлией был человек, умирающий в муках.
— Карлос! Я хочу…
— Молчи, дай мне сказать. Видимо, то, что я говорю сейчас, никто тебе не скажет… Я сам не знаю, когда это случилось. Возможно, это было всегда. А, может быть, началось тогда, когда мера людских грехов настолько превысила все допустимые нормы, что там, наверху, усомнились в собственных догмах…
Он улыбнулся, видя слезы у губ Юлии. Он вытер их холодной ладонью, которую она схватила, как будто могла таким образом удержать его при себе.
— Я знал — с тех пор, как проклял сам себя и сделался исчадием ада, я знал многое… И то, что в мире постоянно появляются в людском облике несколько ангелов. Подопытные кролики. Агнцы на заклание. Невинные души, рожденные в тленной телесной оболочке, со всеми болезнями, сомнениями, страхами, соблазнами… Бедная девочка, как тебе было тяжело, наверное…
— Прекрати!! — в который раз крикнула Юлия.
— Хорошо, — снова улыбнулся он, — хорошо, не буду. Ты не любишь, когда тебя жалеют, Камаэль…
Ветер утих. Резко и так бесповоротно, что даже слышно стало, как стучит вода, разбиваясь о майолики… Юлия уронила голову на грудь дона Карлоса. Ей было уже не важно то, о чем он говорит.
— Так вот… Помнишь, ты признавалась мне… ты говорила, что не знаешь, зачем ты на этом свете? А я знал — единственное твое предназначение, будучи человеком, сделать выбор.
— Какой еще выбор, Господи?!
— Не волнуйся, ты его уже сделала. Твой правильный выбор, если ты сейчас сидишь здесь и разговариваешь со мной, и плачешь… Потому что ангелы, выбравшие зло… не знаю, право, есть ли такие? — Он задумался на мгновение, и продолжал:
— Такие ангелы обращаются в демонов…
— Да что ты?
— …правда, те, кто выбрал добро, должны вернуться… то есть, могут вернуться в свою истинную ипостась. Честно говоря, я не понимаю, почему ты до сих пор здесь, со мной.
— Потому что я так хочу! — крикнула Юлия, перекрикивая шум грозы. — Потому что я хочу… хочу сказать тебе…
— Юлия, послушай, ведь это еще не все…
— Карлос, послушай ты! Там, в твоей спальне, перед тем, как появился Себастьян — помнишь, ты спрашивал меня, почему я не хочу, чтобы погибал этот мир? Так вот. Я скажу тебе, почему…
Ему трудно двигаться. Но он прижимает пальцы — совершенно ледяные пальцы к ее рту.
— Не нужно. Я знаю.
— Знаешь?
— Конечно. Ты любишь меня — ты, ведь это хотела сказать?
— Да, но я — убила тебя…
— Ты примирила меня с этим миром — это самое большое, что ты могла сделать для меня!
— Но я и вправду тебя…
— Я знаю. Теперь уже не говори этих слов понапрасну. Придет время, и ты скажешь их кому-нибудь другому…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
