с умным видом заключает Виктор.
– Разве что слегка. – Соглашаюсь я, улыбнувшись, и продолжаю разглядывать татуировку.
– Зато, когда завяжешь с выпивкой и ночными гулянками, сможешь набить рядом «wine». – Хмыкает он. – Получится «no more wine» – «никакого больше вина».
– Или «pain». – Задумываюсь я. – No more pain – больше никакой боли. Никогда. – Качаю головой. – Вот черт! Я же хотела набить напоминашку: типа больше никогда не верь никому. Никогда не чувствуй, не позволяй себе влюбляться, и тогда тебе не будет больно. Но по факту… Черт, черт! – Сокрушаюсь я, пряча ногу под одеяло. – По факту, я буду вспоминать о нем всякий раз, когда вижу эти долбанные слова! – Я смеюсь, закрыв глаза и мотая головой. – Вот дерьмо. Лучше сдохнуть, чем вот это вот все…
– Что мне в тебе нравится, так это оптимизм. – Сжав мою ладонь, говорит Виктор.
И в следующее мгновение из-за двери раздается женский голос:
– Вить?
– Мать пошла к подруге, провожу ее. – Отпустив мою руку, поднимается он. – Лежи, я сейчас вернусь.
– Спасибо тебе. За все. – Шепчу я.
Кай
Дверь открывается прежде, чем я успеваю в нее постучать. Застываю с поднятой вверх рукой:
– Здравствуйте.
Женщина хмуро оглядывает меня сверху донизу и кривит ртом. Похоже, это его мать.
– Вить, это, наверное, к тебе. – Бросает она через плечо.
И выходит из квартиры, едва я успеваю отойти в сторону, чтобы уступить ей дорогу. Я возвращаю взгляд на порог, и вижу в прихожей Сереброва. Он в домашних спортивных брюках, футболке и босиком.
Парень замирает, увидев меня. Его глаза округляются – Витек теряет самообладание. Но только на мгновение, уже через секунду он сжимает губы в тонкую бесцветную линию:
– Чего тебе?
Звуки шагов его матери удаляются вниз по лестнице.
– Привет. – Говорю я, переминаясь с ноги на ногу. – Можно мне войти?
– Не стоит.
Но я уже вхожу и закрываю за собой дверь, оставив снаружи затхлость подъезда и запах духов его мамаши.
– Что тебе здесь понадобилось? – Серебров, прихрамывая, отходит на пару шагов назад и складывает руки на груди.
Он жутко нервничает, хоть и старается не подавать вида.
– Это… я тебя так? – Решаю уточнить, разглядывая отеки и ссадины на его лице.
– Не будь у меня реакции, выглядел бы страшнее. Так какого лешего тебе здесь понадобилось?
– Обычно я не извиняюсь. – С трудом выдавливаю я. – Да и сама ситуация…
Я потираю ладонью щеку с выступившей на ней щетиной: с момента ухода Марианы у меня не получалось ни поесть, ни поспать, но усталость не чувствуется. Сердце все еще бьется, как оголтелое, разгоняет кровь по телу и не дает панике осесть на поверхности подсознания и остыть. У меня просто не получается успокоиться. Для того, чтобы это произошло, я должен найти Мариану.
– Короче, извини. – Выпаливаю я. Мне адски трудно это сделать потому, что перед глазами все еще пляшут искры воспоминаний, в которых моя девушка ерзает на коленях Сереброва, а его лапы перемещаются по ее спине: от талии и ниже. – Я знаю, зачем она это сделала. И я это заслужил.
Мне приходится стиснуть челюсти, ведь, глядя на Витька, я все еще вижу ее в его объятиях. Вижу, как она его целует, и мне снова хочется врезать другу за то, что он позволил этому случиться, за то, что не остановил ее и не остановился вовремя сам.
Легкие горят, я почти задыхаюсь, но настолько измотан и отчаялся, что уже не чувствую ничего, кроме боли в груди – там, где перепуганное и смятенное сердце с силой барабанит в рваном темпе.
– Я понимаю. – Цедит сквозь зубы Серебров и плечом наваливается на стену.
Он хмурится, и через эти морщинки на лбу рвется наружу его растущее раздражение. Виктор с трудом сдерживается, чтобы не послать меня подальше. Пару месяцев назад я не стал бы даже извиняться перед ним, но теперь все по-другому. Я – другой, у меня в голове все перемешалось, и приходится приспосабливаться к новой жизни, где во что бы то ни стало нужно вернуть Мариану, ведь без нее мне не выжить.
– Я не злюсь. – Говорю, сделав глубокий вдох, а затем выдох. – Не злюсь на тебя. Она вела себя так, потому что я был для нее дурным примером. Мариана мне хотела сделать больно, а я сорвался. На тебя.
Каждое слово дается мне через дикую боль.
– Я не девчонка. – Холодно говорит Серебров. – И не буду плакать и обижаться, передо мной не нужно извиняться. Давай, просто закроем тему. Все, проехали.
Он бросает взгляд на дверь, словно намекая, что мне пора.
– Я не знал, куда еще пойти. – Наконец, признаюсь я. – Я уже был везде – ее нигде нет.
– Кого? – Меняет позу Виктор, прикусывает нижнюю губу, рассеянно почесывает шею.
– Марианы.
– А, да. – Кивает он, хмурясь.
– Ищу ее третий день подряд, ее телефон отключен. У меня уже крыша едет! – Восклицаю я, начиная снова задыхаться. – Я потерял ее, понимаешь? Потерял!
– Успокойся. – Прочистив горло, просит Виктор.
– Я все потерял! – Обреченно выдыхаю я. – Все разом навалилось: мать, Эмилия, ребенок! А я вел себя как м..
– Ребенок? – Он не дает мне договорить.
– Заявилась моя бывшая – Эмилия. Сказала, что беременна. Это чертов бред, этого просто не может быть, понимаешь, Вить?! – Я провожу ладонями по лицу. – Но она каким-то образом связалась с Марианой и вывалила все это дерьмо на нее!
– У тебя реально будет ребенок от бывшей? – Друг выглядит пораженным.
– Нет, черт тебя подери! – Вспыхиваю я. – Говорю же, исключено! Но представь: сначала Мариана слышит, что моя мать хочет прибрать к рукам наследство Харри, затем моя бывшая оказывается беременной – якобы от меня! Представляешь, как все это выглядит? Теперь Мариана думает, что я ее использовал ради своих целей, что лгал ей, а этот… этот ребенок – он вообще… – Я бессильно взмахиваю руками, а затем бью с досады ладонью по стене.
– Звучит паршиво. – После паузы произносит Серебров.
– Согласен.
– И… – Его взгляд скользит по стенам прихожей, затем поднимается на мое лицо. – Что планируешь делать?
– Сначала мне нужно найти Мариану. Мы поговорим, затем решим. – Мое сердце колотится в груди все быстрей. – Я должен найти ее и все объяснить, все исправить. Она уходила из дома в таком состоянии… Боюсь, как бы не попала в беду.
– Ты был в универе?
– Она не пришла на занятия. Понимаешь, что это значит? Мариана никогда не прогуливает лекции.
– Может, она у Алины? Ее подружка, рыжая, помнишь?
Качаю головой:
– Клянется, что не знает, где она.
– Девчонки всегда защищают друг
