— Ну, будет, девочка. Все в порядке. Вот тебе еще твой черный птицекот — прихватил за компанию. Я подумал, что ты и его захочешь получить. О вкусах не спорят.
— Лидда! — воскликнули в один голос Блейд и Кит.
Лидда поднялась на задние лапы, обхватила передними огромную шею дракона и нежно потерлась клювом об огромную морду.
— Спасибо, Чешуй! Я тебя люблю!
Рядом с Чешуем грифонша казалась совсем крохотной.
— Да на здоровье, — проурчал дракон. — Ты мне тоже нравишься.
И он горделиво выгнул шею, как будто сказал это всерьез.
Лидда рассмеялась, соскочила с валуна и понеслась навстречу Киту и Блейду. И они закружились в грифоньем танце — в последний раз они так плясали, еще когда все были маленькие, — кружились, прыгали, махали крыльями и руками и заливались смехом. В конце концов Блейд окончательно выдохся и оставил грифонов плясать одних. Даже теперь Лидда казалась ему маленькой. Это была какая-то новая Лидда — стройная, изящная, ясноглазая, и когти ее выглядели смертоносными и беспощадными; и еще больше неумолимой силы чувствовалось в изгибе ее длинных, блестящих золотистых крыльев. Она весело хлопала ими Кита по носу, но при этом они не переставали выглядеть смертоносными.
— До чего же она потрясающе смотрится! — заметил Блейд, обращаясь к Чешую.
— Да, и охотница из нее хорошая, — согласился Чешуй. — Она как раз охотилась, когда мы с ней вчера встретились. Так что она уже знала, что я здесь, когда долетела следом за тобой до той песочницы. Как тебя угораздило вляпаться в такую историю, а?
— Это все Барнабас. Он добывает магию для мистера Чесни, а тот ему платит, — объяснил Блейд.
Стоило ему упомянуть имя мистера Чесни, как Чешуй тут же застыл, словно ящерица на камне.
— А как туда попал Кит — я даже не знаю, — добавил Блейд.
Кит с Лиддой теперь скакали друг напротив дружки и хлопали крыльями. И на фоне сверкающего великолепием золотистого оперения Лидды подрезанные крылья Кита смотрелись до боли ужасно.
— Эй, птицекот! — прогудел Чешуй. — Отрасти себе нормальные перья. На эти глядеть невозможно.
Кит перестал скакать. Он расправил то крыло, которое было сломано, и уставился на него. Потом осуждающе посмотрел на дракона.
— Совершенно верно, — кивнул Чешуй. — Это я смог заштопать. Но перьев я не ращу.
— Но… — пролепетал Кит. — Я не могу… Они не могут…
— Чепуха! — рыкнул дракон. — Смотри!
Блейд так толком и не понял, что же именно сделал Чешуй. Кит на миг застыл, склонив голову набок, потом изумленно взглянул на дракона.
— Что, всего-навсего?
— Да, всего-навсего — если ты, конечно, не собираешься отрастить себе еще чешую и гребень, — ответил Чешуй. — А пока будешь растить перья, сядь и объясни, как тебя занесло в ту песочницу. А то от этих ваших курбетов, что вы тут выписываете, меня на еду тянет.
— На самом деле он обычно просто так ворчит, — тихонько сообщила Лидда Блейду. — Хотя я подозреваю, что драконы — они почти постоянно чуть-чуть сердитые. Кстати, а ты безрукавку порвал. Ты в курсе?
Блейд глянул туда, куда пришелся удар Кита. Из прорехи проглядывала кожа, покрытая пупырышками и пятнами крови, но рана исчезла бесследно.
— Спасибо! — сказал он Чешую.
— Она хотела получить тебя целым и невредимым, — объяснил дракон, взмахом хвоста указав на Лидду. — Итак, Кит?
Кит уселся лицом к ветру, съежился — грифоны всегда так съеживались, когда хотели сохранить тепло, — и сосредоточился.
— Это все гуси, — сказал он.
— Что?! — в один голос переспросили слушатели.
— Ну, после того как солдаты меня подстрелили и я упал в озеро, я лежал там на дне в грязюке и думал, что умер, — объяснил Кит. — А потом гуси донырнули туда и клювами повытаскивали стрелы. И я понял, что задержал дыхание, и подумал, что мне, наверное, все-таки стоит глотнуть воздуху. Тогда я оттолкнулся, забарахтался, поднялся наверх и стал дышать, быстро-быстро. К тому времени вокруг меня собралась вся стая. Они принялись меня пихать и клевать, и все перемазались в моей крови. Я попытался от них отодвинуться. Плыть я вроде как не мог, но они все клевались и клевались, и я в конце концов добрался до берега. На берегу был какой-то человек. Он говорил гусям, что надо делать, но у них никак не получалось вытащить меня из воды. В конце концов человек взял меня за клюв и сам вытащил. А потом сказал, что ему очень жаль, но мне вправду пора понять, что убивать людей — это не игра. И он ушел и гусей забрал с собой, а меня оставил лежать на берегу. Как-то странно это все было… Кровь у меня больше не шла, но крыло было сломано, и чувствовал я себя препаршиво. А вскоре показались ловцы из Костамары, с повозкой. Они собирались ловить львов для арены, но я их тоже устроил. Они накинули на меня сеть и подрезали мне крылья, а потом погрузили меня на повозку и привезли в Костамару.
— Как я тебя понимаю! — сказал Блейд и поежился.
Кит задумчиво взглянул на него.
— Боюсь, не до конца, — сказал он. — Ты был четвертым человеком, с которым меня поставили драться. Как думаешь, что случилось с остальными? Убить человека до ужаса легко. Льва уже потруднее. Я убил шестерых. Но что льва, что человека — одинаково паршиво. Все они хотели жить. И я тоже хотел — сначала. Так что получалось — или я, или они, вот что самое ужасное. И у меня было ничуть не больше прав на жизнь, чем у них. Просто у меня был клюв и когти, а у них не было.
— Ладно, хватит тебе хандрить, — перебил его Чешуй. — Драконам тоже с этим приходится сталкиваться. Ага! А вот наконец и эта самовлюбленная лиловая девчонка! Надеюсь, она хоть раз в жизни принесет пользу хоть кому-то, кроме себя!
Он вскочил — все, кто находился рядом, вдруг показались еще меньше — и нетерпеливо взмахнул крыльями. Кружившая в отдалении лиловая драконица развернулась по пологой дуге и заскользила к ним.
— Так она еще и близорукая! — проворчал Чешуй. — Эй, женщина, поторопись!
Лиловая драконица приземлилась на безопасном расстоянии. Посадка получилась довольно неуклюжая. Рядом с Чешуем драконица казалась маленькой и худенькой, словно ящерица.
— Ну? Какие новости? — рыкнул на нее Чешуй.
Драконица разжала лапу, которую неловко прижимала к груди. Из-под когтей поспешно прыснули две дневные совы. Одна устремилась к Блейду, а вторая — к Лидде. Пока Блейд и Лидда отвязывали у сов от лапок чехольчики с посланиями, лиловая драконица презрительно стряхнула с когтей подкладку, на которой ехали совы. Это оказалась одежда Блейда — та, которую он оставил у Мары в Логове, — и теплый плащ. Послания тоже были от Мары. Блейд развернул свое и прочел:
«Блейд, милый, ради всех богов — постарайся как можно быстрее вернуться в Деркхольм. Ты очень нужен отцу. Я буду ждать тебя там и все объясню».
Послание Лидде гласило то же самое, только начиналось со слов: «Лидда, радость моя, боюсь, твои каникулы закончились…»
Похоже, драконам не нужно было разговаривать вслух, чтобы обменяться новостями.
— Ну что, птицекот, если ты уже в состоянии лететь, то давайте двигаться, — пророкотал Чешуй. — Она говорит, нам надо в Деркхольм.
26
«Чего мы ждем?» — нараспев скандировали сидящие под воротами Странники. Теперь их стало так много, что, невзирая на защитную стену, их пение доносилось до Дерка. Этот шум оказался последней каплей, переполнившей чашу терпения Фран. Ей надоело бродить среди развалин деревни — Странники все прибывали и прибывали, и теперь они слонялись по долине взад-вперед и пели. Сопровождавшие их маги-проводники на все протесты Фран — она была свято уверена, что волшебники приставлены к партиям прежде всего для того, чтобы держать туристов в рамках приличия, — лишь пожимали плечами. И этим утром Фран решила, что с нее довольно. Она вошла в долину во главе очередной группы Странников — и обнаружила, что Деркхольм окружен какой-то белой блестящей стеной. Фран постучала в нее и ушиблась. Тогда Фран двинулась в обход — посмотреть, открыта ли калитка. И увиденное ее потрясло.
— А вы знаете, что все окрестные холмы засижены драконами? — требовательно вопросила Фран, поднявшись на террасу.
— Меня это не касается, — отозвался Дерк.
Фран заглянула в шалаш, увидела Дерка и свиней и испытала новое потрясение.
— Да вас же от свиньи не отличишь! — вознегодовала она. — Вы выходить оттуда собираетесь?
— Нет, — заявил Дерк.
— Джордж!!! — завопила Фран.
Когда Старина Джордж прибежал на вопль, решив, что тут кого-то убивают, Фран велела:
— Тащи шланг. Живо!
Потом она повернулась к Дону:
— А ты что, такой здоровый, сидишь тут сложа руки и смотришь на все? Сию секунду отправляйся и приведи сюда мать. Тебе крылья зачем дадены?
