Довольный жестоким зрелищем, Шаддам расслабился и откинулся на спинку трона, ожидая самой важной части сегодняшнего представления. Шум толпы усилился.
Как падишах император, «царь царей», он вправе требовать, чтобы к нему относились, как к почитаемому вождю. Его слово — закон, но когда случаются такие сюрпризы, как тот, что преподнес ему Тирос Реффа, император не имеет права сидеть сложа руки. Надо усилить хватку и, в свою очередь, преподать подданным наглядный урок.
Шаддам повернул жезл так, чтобы солнечные лучи заиграли на гранях светильника. Конец жезла император упер в гладкую ступень зиккурата. Леди Анирул не отрываясь смотрела на площадь, погруженная в свои мысли.
Толпа замолкла, увидев, как на площадь вышел верховный башар Зум Гарон, ведя за собой Тироса Реффу, человека, провозгласившего себя сыном Эльруда. Пройдет несколько секунд, и еще одной проблемой станет меньше.
Не повышая голоса, леди Анирул обратилась к Шаддаму направленным шепотом:
— Мой супруг, ты отрицаешь, что этот человек — твой сводный брат, хотя его заявление слышали многие люди. Он посеял семена сомнения, и я слышу ропот недовольства.
Шаддам скорчил недовольную гримасу.
— Никто не поверит этому человеку, если я прикажу не верить.
Смело глядя прямо в лицо человека, сидевшего на высоком троне, леди Анирул продолжила, не скрывая скепсиса:
— Если он лжет, то почему ты отказался провести генетический анализ? Народ скажет, что ты убил своего кровного родственника.
И не в первый раз, подумал Шаддам.
— Пусть говорят, а мы внимательно послушаем. Нет ничего легче, чем заткнуть глотки несогласным.
Анирул замолчала и, посмотрев на площадь, увидела, как Реффу подталкивают к гранитному кубу. Движения плотного мускулистого тела осужденного казались скованными. Роскошную черную шевелюру остригли, и голова была покрыта клочками небрежно обрезанных коротких волос.
Реффу заставили встать возле кучи изуродованных тел казненных, каждому из которых было позволено сказать последнее слово. Шаддам, однако, позаботился о том, чтобы его самозваный сводный брат такой возможности был лишен.
Придворный врач сшил его губы. Напрягаясь, Тирос изо всех сил двигал челюстями, но мог произвести лишь какие-то жалкие невнятные стоны. Глаза его горели бессильной яростью. Придав своему лицу выражение царственного недовольства, император поднялся с трона, отключил защитное поле и выставил вперед скипетр.
— Тирос Реффа — самозванец и убийца — твое преступление гораздо тяжелее, чем все вместе взятые преступления, которые совершили казненные сегодня преступники.
Голос императора, усиленный специальными устройствами, гремел над площадью.
Реффа изо всех сил попытался освободить рвущийся наружу крик, но смог только так напрячь губы, что, казалось, вот-вот разорвется красный шов, навеки замкнувший его уста.
— Твое преступление настолько дерзко, что мы решили удостоить тебя чести, которой ты недостоин. — Шаддам извлек красный рубин и вставил его в гнездо на скипетре. Разряд энергии воспламенил запал, и огонь вспыхнул внутри фасеточного светильника. — Я лично предам тебя смерти.
Пурпурный луч ударил Реффу в грудь и выжег в ней сквозное окровавленное отверстие. Шаддам, сжав челюсти в монаршем гневе, повел жезлом, продолжая жечь уже рухнувшее к подножию зловещего куба мертвое тело.
— Бросая вызов нам, ты бросаешь вызов всей империи! Поэтому вся империя должна видеть последствия твоего безумия.
Энергия в рубине иссякла, и луч погас. Император подал знак своим сардаукарам, и те разом направили на тело казненного самозванца лучи своих лазерных ружей. Они продолжали свое дело до тех пор, пока не испарились органические ткани и даже кости, а на плитах площади не осталась небольшая кучка пепла, взметенного вверх потоком теплого воздуха. От Тироса Реффы не осталось ничего.
Шаддам стоически выдержал это зрелище, испытывая внутренний восторг. Не осталось никаких улик. Теперь никто и никогда не сможет доказать генетическое родство, связывавшее его с Реффой через старого Эльруда. Проблема решена. Полностью и окончательно.
Прощай, брат.
Самый могущественный человек империи поднял руки, призывая толпу к вниманию.
— Это повод для торжества! Мы объявляем имперские празднества и бесплатные пиры для всех и каждого.
Настроение Шаддама улучшилось. Он взял жену под руку и сошел с возвышения. Ряды сардаукаров сопроводили императорскую чету в роскошные интерьеры дворца.
Том 2
~ ~ ~
Щедро платите своим шпионам. Один хороший агент ценнее легиона сардаукаров.
Фондиль Коррино III. «Охотник»
Ромбур сидел на врачебной кушетке, залитый солнечным светом, проникавшим в кабинет сквозь высокое окно. Конечности киборга чувствовали тепло, хотя это ощущение отличалось от того, которое он испытывал раньше, когда нервы и ноги были естественными. Многое изменилось с тех пор…
Доктор Юэх в серебряном обруче Сук, скреплявшем длинные волосы, поднес сканер к искусственным коленным суставам. Узкое лицо врача выражало напряженное внимание.
— Теперь согните правое колено. Ромбур вздохнул.
— Я поеду с Гурни, независимо от того, что вы напишете в своем медицинском заключении.
Врач не выказал ни удивления, ни раздражения.
— Когда небеса избавят меня от неблагодарных пациентов? Ромбур согнул колено, и на индикаторе сканера загорелась зеленая лампочка.
— Я физически силен, доктор Юэх. Иногда я даже не думаю о своих искусственных частях. Для меня это стало естественным состоянием.
Действительно, невзирая на его покрытое шрамами лицо и полимерную кожу, Дункан Айдахо пустил по каладанскому замку шутку: принц выглядит сущим красавцем по сравнению с Гурни Халлеком.
Юэх визуально оценил функции механизмов, заставив Ромбура ходить по залу, поднимать и опускать подбородок и даже пройтись колесом по полу. Мышцы левой стороны липа доктора дернулись, когда он заговорил.
— Полагаю, что вам сильно помогла агрессивная терапия вашей жены.
— Агрессивная терапия? — переспросил Ромбур. — Она сама называет ее любовью.
Юэх закрыл сканер.
— По состоянию здоровья вы можете отправиться с Гурни Халлеком выполнять свою трудную миссию. — Доктор нахмурился, отчего сморщилось изображение бриллианта, вытатуированное на лбу врача. — Путешествие на Икс опасно для любого, кто пытается туда проникнуть, для вас же, принц, это путешествие опасно вдвойне. Я бы не хотел, чтобы тлейлаксы испортили произведение моего искусства.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
