Я уткнулась носом в его шею и прижалась к нему крепче. Все мое тело наполнилось глубоким умиротворением. Я знала, что приняла верное решение, и это осознание вибрировало в моей душе.
– О чем ты думаешь? – прошептал он, уткнувшись носом в мои волосы.
– О тебе, о себе, о нас, – я улыбнулась.
– Мне нравится эта тема, – сказал он. – Что там о нас?
– Я подумала… как это хорошо, что мы вместе. И как жаль, что мне потребовалось так много времени, чтобы осознать это.
Карсон усмехнулся.
– У тебя ушла на это целая неделя, Грейс.
Я улыбнулась и поцеловала изгиб его шеи.
– Слишком долго.
Он вздохнул.
– У тебя были свои дела. Так что вполне нормально, что я тебя напугал. Я слишком напористо нажал на тебя.
– Мне нравится, когда ты бываешь напорист, – прошептала я.
– Знаю, можешь не рассказывать, Лютик, – сказал он с улыбкой. Я подняла голову и посмотрела на него. Теперь, когда я знала значение моего прозвища, меня наполнило приятное тепло.
– Главное, не заносись, – поддразнила я его.
Он рассмеялся.
– Прекрати. Ты здесь настоящий босс. Думаешь, я этого не знаю? – Он нежно посмотрел на меня. – Ради тебя я готов на все, Грейс. Даже убить дракона, – мягко добавил он.
Я заморгала. Меня поразила искренность в его глазах, красота его лица, нежность взгляда. Я наклонилась и поцеловала его мягкие губы, легонько прикусив зубами нижнюю губу.
Я улыбнулась ему, и он снова притянул меня к себе.
Я откинулась назад и, закусив губу, посмотрела ему в глаза. Мне нужно было кое о чем спросить. Этим утром он во сне произнес женское имя. Я ненадолго проснулась, но потом заснула снова. В принципе, я не расстроилась, ведь он сказал мне, что после меня ни с кем не был. Но мне было любопытно.
– Что такое? – мягко спросил он.
– Карсон, – я на миг умолкла, – кто такая Ара?
Карсон
Я замер. Мое сердце забилось быстрее.
– Где ты слышала это имя? – прошептал я. Она отстранилась чуть дальше и, нахмурив брови, посмотрела на меня. Ее огромные голубые глаза прожигали меня насквозь.
– От тебя. Ты произнес его сегодня утром во сне, – сказала она.
Я на секунду закрыл глаза.
– Извини. Это… это не то, что ты могла подумать, – сказал я. Вдруг она решила, что мне приснилась женщина, с которой я был связан неким романтическим образом?
– Все в порядке. Мы расстались давно и…
– Нет. Я сказал тебе правду: после тебя у меня никого не было. Честно.
Она пристально посмотрела на меня, снова кивнула, села прямо, но отодвигаться не стала, наши тела по-прежнему соприкасались. Она накинула плед мне на колени, а сама подобрала под себя ноги. Я откинулся на спинку и провел рукой по волосам.
С минуту молчал, пытаясь навести порядок в собственных мыслях. Она молча ждала. Я был готов рассказать ей об этом. Если мы сейчас вместе, ей лучше это знать. Это было частью моей жизни.
– Ара была четырнадцатилетней девочкой. Ее изнасиловал и избил один мерзавец, которого нас послали убить в Афганистане. Мы нашли ее, полумертвую от ран, и были с ней рядом, когда она умирала.
Грейс испуганно прикрыла ладонью рот. В ее глазах застыл ужас.
– Мы? – прошептала она, убрав ладонь.
Я кивнул:
– Да, я и мое подразделение. Нас отправили на боевое задание, и поначалу мы добились успеха. Но когда мы вошли на склад, где прятался тот, кого нам было приказано уничтожить, мы обнаружили кое-что, чего не ожидали: целую комнату, полную женщин и девушек. Их держали в самых жутких нечеловеческих условиях, какие ты только можешь себе представить.
Вспомнив, как я открывал ту дверь, я снова на минуту умолк. В ноздри нам ударила жуткая вонь. Мы разом отшатнулись, посветили фонариками… на нас из темноты смотрели испуганные глаза.
Им не давали доступа к туалетам и воде. Их содержали как скот, хуже, чем скот. Когда я представлял себе ад, я мысленно видел эту комнату.
– Их продавали. В этой комнате находились даже шестилетние девочки, которым суждено было стать сексуальными игрушками больных извращенцев.
Глаза Грейс были огромными и полными слез. Она молча смотрела на меня.
– Одна из девочек, Ара, увидела шанс побега, когда они кидали им пищу. Охранники поймали ее и изнасиловали, всеми возможными способами. Они нарочно делали ей больно, безжалостно унижали ее. – Последние слова я произнес почти шепотом и проглотил ком, который всегда подкатывался к моему горлу, когда я думал об Аре. – Они по очереди насиловали ее, а затем избили ее так жестоко, что она почти потеряла сознание. Конечно, это мы узнали уже позже, когда наш переводчик поговорил с другими женщинами.
По щекам Грейс текли слезы. Она схватила меня за руку и прижала ее к своему сердцу, а я продолжил свой рассказ.
– После того, как мы убили негодяев и нашли Ару, мы вынесли ее на улицу и постарались подручными средствами дезинфицировать ее раны. Но внутренние повреждения были слишком серьезными… ей нужна была больница, и у нас не было возможности ее туда доставить. Мы дали ей морфий и оставались с ней всю ночь, по очереди держали ее за руку и рассказывали ей истории… какие только могли придумать. На рассвете настала моя очередь держать ее за руку, и я рассказал ей о тебе, о том, как я каждое утро, когда солнце всходило в небе, думал о тебе. И я клянусь, она улыбнулась мне, Грейс. Она посмотрела мне прямо в глаза и улыбнулась. А потом умерла.
Грейс сдавленно всхлипнула.
– О боже, – прошептала она. Я на минуту закрыл глаза, вспоминая то утро, вспоминая, как разрывалось мое сердце, когда я смотрел в глаза Аре, девушке, которую я даже не знал, пока она ускользала из этого мира. – Как ты справляешься с этим воспоминанием, Карсон? Как ты живешь со всем этим? – наконец спросила Грейс, снова тихо всхлипнув.
Я задумался. Я подумал о том, как людей отправляют сражаться за страну, и никто никогда не скажет им, что многое увиденное там проникнет в их души и безвозвратно изменит их. Людям никогда не скажут, что, как бы далеко они ни уехали, все это внезапно вернется к ним – где они были, что они чувствовали, что они видели, – вернется единственный кадр, поставленный на повтор, и так раз за разом.
– Я никогда не смогу это забыть. Такое невозможно выбросить из головы. Но я привык. Она прошла через этот ужас. Самое меньшее, что я могу, – это помнить.
Грейс пару секунд пристально
