ему казалось само собой разумеющимся, утратило значение, уступив место сомнениям.
Эйнар сомневался во многом.
Его обязательства перед кланом, ненависть к семейству отступников-Ричи, семейное и его личное проклятие….Обратились в пепел.
Впервые сложившийся порядок, который он всегда считал правильным — начал вызывать у него головную боль.
Все знакомое — обрело оттенок набившей оскомины.
Это и злило и успокаивало.
Все было ложью.
Он лгал себе с самого начала.
Он лгал себе даже когда во время свадебной церемонии задумывался над тем, чтобы свернуть потомку Ричи шею.
Это были не его мысли. Он вообще не мог понять их природу.
Как в свое время предсказывала Фейн — он горел.
Испепеляющей агонии не было конца.
Слова предсказаний ранее звучали как полный бред, но они идеально впоследствии отразили его состояние.
«Когда тьма сожжет тебя дотла, когда привычный мир потеряет смысл, а до этого приобретет значение…»
Один в один.
Эйнар обрел смысл в тот самый момент, когда окружающий привычный мир потерял значение. Тьма, как было предсказано — действительно почти выжгла его душу изнутри.
Вся правда была в том, что Лорет быстро вскружила ему голову. Это произошло еще до того, как он узнал про истинность.
Это проявлялось в мелочах. Ее взгляды, стойкость духа и вообще все то, что он открыл в ней позже. Но осознал намного раньше.
В Варниш Эйнара по большей степени привел долг. Еще до раздора с отцом он планировал навести там порядок.
Помимо протестных движений, в местных лесах орудовали разбойники.
Раздор в клане и новые обстоятельства только укрепили идею посетить северо-восточные земли. Обрести союзников со стороны кланов, выступивших против его отца, заодно очистить лес от преступников.
Вдова Фэй с самого начала вызывала у него вопросы.
Проходя мимо ее лавки, он просто ни мог туда не заглянуть.
Необъяснимая тоска толкнула дракона переступить через порог обычной, но довольно популярной у местных лавчонки.
Он не увидел во вдове Фэй сходство с Лорет и по своему был разочарован.
Ему и в голову не приходило, что девушка могла заполучить настолько сильный артефакт, скрывающий ее личину. Главное — как у нее это вышло?
Но все же вдова Фэй не давала ему покоя.
Молодая, довольно привлекательная и предприимчивая вдовушка, с совершенно серой и скучной аурой, без ощутимого запаха. То есть он был, но блеклый.
Совсем не так пахла Лорет.
Лавочница не показалась ему интересной. На первый взгляд.
Но было в ней что-то, что заставило его напрячься.
Предприимчивая, но совсем не заинтересовалась новым статусным жителем. Напротив, она занервничала и явно была не рада богатому дракону по соседству.
А ведь лавочники первым делом стремятся выстроить констант с любым знатным гостем, что собирается задержаться в их краях.
Затем ночные прогулки и интересная информация из архива.
Сам городок ему показался странным.
Жители явно знали больше, чем хотели показать. Не все, разумеется, но нетипичное поведение дракон подмечал на каждом шагу.
Даже болван-наместник озвучил свои подозрения.
Устроить захват лесной банды оказалось несложно. В два движения.
Какого же было его удивление, когда вдова Фэй оказалась в числе разбойников Сизого леса.
Да еще какая упрямая.
Он без особого сожаления отправил ее в темницу. Как ему казалось, сломать волю веселой лавочницы будет несложно.
Пару суток и она расколется.
Не в его правилах пытать женщин. Да никогда и не требовалось.
Его зверь проснулся так же внезапно, как когда-то замолчал.
Нутро обдало ледяной остротой, сознание сдавило тисками.
Лорет плохо, холодно и страшно. А еще…она в опасности.
Она рядом.
Совсем рядом, но где?
Ускользающее ощущение, беспокойство и опять незримая стена.
Зверь заметался, впился когтями, взвыл.
Эйнар и дракон одинаково почувствовали, что снова могут ее потерять и на этот раз навсегда.
Обезумевший зверь раздирал его внутренности, а сам Эйнар, поддавшись интуиции, метнулся к темнице.
С каждым шагом он до одури боялся не успеть.
Но он успел. В самый последний момент, когда артефакт фактически высосал ее досуха.
Упрямая девчонка, до последнего не сдавалась.
Грустно хмыкнув, дракон отметил, как же сильно Лорет не хотела, чтобы он ее раскрыл.
Вряд ли девушка обрадуется ему, когда очнется.
А она очнется.
Он не даст ей умереть.
Опустив девушку на мягкие подушки и сорвав с нее проклятый артефакт, Эйнар действовал быстро и выверенно.
Сосредоточившись, потянулся к своему источнику.
Нашел остатки чистой, не отравленной проклятием, энергии и направил в Лорет.
Он боялся, что этого не хватит. Большая часть магии давно пропиталась тьмой.
В уголках глаз и губ дракона проступила черная липкая жидкость, чернеющие вены поползли выше, увеличивая площадь.
Ресницы девушки дрогнули, с губ сорвался судорожный вдох.
Пошатнувшись, дракон с трудом удержал равновесие. Его мутило, в голове плыло.
Вытерев с лица темные подтеки, отшвырнул тряпку и двинулся к столу.
Терпкое вино обжигает гортань. Дрожь в суставах остывает. Зацепив свое отражение в зеркале, замечает пробивающиеся из расстегнутого ворота рубашки следы проклятия.
Приподняв бровь, приходит к выводу, что это не такая уж и высокая цена за спасение жизни Лорет.
Значит, остатков чистой магии хватило.
Он спокойно поправляет ворот и застегивает верхнюю пуговицу.
Вернувшись к Лорет, дотягивается кончиками пальцев до линии ее подбородка, но замирает в нескольких сантиметрах.
— Я скучал, — произносит одними губами, зная, что Лорет его не услышит.
Так и не коснувшись девушки, одергивает руку.
Внимательно осматривает ее, ищет малейшие повреждения.
Нужен лекарь. Лорет могла пострадать при аресте, в темнице.
С прибытием врачевателя Эйнар ревностно стискивает зубы, но отходит в сторону.
Его зверь просто хочет побыть с Лорет в одной комнате и наедине. Без посторонних.
Он слишком давно ее не видел, чтобы терпеть присутствие лишнего лица.
Пока лекарь суетится, Эйнар сжимает ножку кубка и отводит недовольный взгляд в сторону окна. За ним заканчивается очередной день.
Наверное, он никогда так жадно не всматривался в краснеющий горизонт, желая остановить растворяющееся солнце.
Ему кажется, что с наступлением ночи Лорет исчезнет как качественное видение или плод его фантазии.
Алеющие лучи вспыхивают последний раз, перед тем как погаснуть и окрашивают небосвод багрянцем.
Эйнар вспоминает еще одну причину приведшую его в
