Урсула нервно перебирала пальцами свисающую с шеи связку с амулетами, а когда речная дева с усмешкой поглядела в её сторону, мечница вздрогнула и побледнела, но с места не сошла. Я прямо чувствовал, как в душе женщины борются между собой суеверный страх и решимость.
Катарина тоже бросала частые обеспокоенные взгляды на полупрозрачную нечисть, слегка приподнимая верхнюю губу, словно львица внутри неё пыталась оскалиться, и девушка лишь неимоверным усилием воли не позволяла ей вырваться. И только пожелтевшие звериные глаза выдавали, что храмовница на грани срыва.
— Смертные! — усмехнулась дева реки, а потом дёрнулась в сторону Урсулы. — Ам!
Мечница зажмурилась и отстранилась на шаг, а когда хозяйка звонко рассмеялась, мечница выдохнула и произнесла дрожащим голосом:
— Кажись, тётя Урсула опИсилась.
— Не опИсалась, — поведя носом, прошептала Катарина.
— Значит, сейчас опИсюсь.
Я по-крабьи сделал шаг в сторону и опустил свой конец бревна на песок, а потом набрался смелости, заговорив с хозяйкой реки:
— Госпожа, дозволь узнать: зачем ты похищала шкатулку с волшебным зеркалом? Из-за проклятия?
— О чём ты? — спросила та, изогнув платиновую бровь на белоснежной маске лица. Платиновые губы дрогнули в едва заметной ухмылке, и это была именно платина.
— Ну, шкатулка. Вы же её сначала взяли, а потом подбросили обратно. Просто я не верю в подобные совпадения.
Дева нахмурилась и поджала губы, а потом вдруг просияла.
— Я могла бы это сделать, но я не делала. Мне шкатулка неинтересна в отличие от мужчины-мага, который может плести чудные проклятия. А если ещё раз произнесёшь клевету — убью.
— Джек — маг? — задал я вместо этого вопрос.
Дева мельком глянула на соколятника, сидевшего в окружении нескольких призрачных мужей, а потом усмехнулась.
— Глупый червь украл его по ошибке. А маг — ты.
— Вы заблуждаетесь. Я не маг. Я просто ремесленник чисельного мастерства.
Дева шагнула ко мне, наклонилась и сделала глубокий вдох, словно принюхивалась.
— Ты лжёшь. Ты — маг. Я чувствую в тебе чары так же явственно, как чувствую их в двух твоих спутницах, что зовутся волшебницами, — прошептала она, а потом быстро отступила и показала на бревно. — Делай санпилар! Я жду!
Я поглядел на Лукрецию и Марту, которые разбирали свои вещи, вытащенные из фургонов и сложенные на кусок ткани. Очень любопытно, но об этом потом. Сейчас важнее сделать столб для этой прозрачной дуры. А ещё мне стало очень не по себе, так как за нами всё это время следили. Кто-то тайком наблюдает, и его мотивы непонятны. К тому же, этот кто-то незаметно пробрался в лагерь, украл ценную вещь, и так же незаметно подбросил, да так, что наивная Клэр решила, будто сие есть чисто её заслуга. Ладно, не буду добивать и без того упавшую ниже плинтуса самооценку графини, пусть эта информация останется моим секретом. Однако при взгляде на Катарину, глаза которой бегали по окружающей лагерь темноте, и почёсывавшую затылок Урсулу такой детективный пазл сложился не только у меня.
Глава 28. Ключи силы. Часть 3
В голове зароились мысли, и чтоб их как-то утихомирить, я схватил лопату в руки и начал рыть яму для станка. Песок поддался легко, и лишь изредка попадались толстые коренья трав, которые приходилось перерубать и выкорчёвывать. От ямы пахло сырой тиной и соком растений, а на самом дне поселился, словно осторожный зверь, прячущийся от света лампы, ночной мрак. Резкая тень проводила грань между миром живых и подземным миром. И в эту тень мы опустили тяжеленный станок, после чего передвинули бревно, которое осталось только ворочать туда-сюда, а система сама отследит поверхность и нанесёт разметку. Вскоре манипулятор зашевелился, а по древесине забегала, оставляя непривычные этому миру узоры, алая точка. Тонкие чёрные линии изображали речной планктон под микроскопом, и в этом плетении похожих на детские раскраски рисунков мелькали маленькие крестики разметки.
От размышлений меня отвлекли громкие крики. Похоже, потеряйцы всё же додумались до огня, так как солдатки засуетились, сбивая мокрыми тряпками начавшее разгораться пламя с одного фургона. Несколько женщин подхватили ведра и, стараясь держаться подальше от хозяйки реки, начали черпать воду. Некоторые отпинывали упавшие на песок подожжённые пучки травы. А в темноте поднялся шум и гам. Там загорались огни, а потом мелкие уродцы раскручивали тугие пучки на верёвках и запускали в сторону лагеря.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Цельсь! — пронёсся вопль Герды. — Пли!
Темноту разорвали вспышки, и ружейные выстрелы отразились от леса, а чуточку позже их продублировало эхо от зарослей на противоположном берегу запруды. Во мраке вспыхнули яркие точки вырывающегося из тел нежити белого пламени, а сухонькие твари завизжали, как резаные поросята. Это солдатки зарядили в мушкеты пули из моего ящика. Какие? Наверное, с серебряным конфетти. А вот омеднённые не помогли.
— Заряжай! Цельсь! Пли!
Снова выстрелы, и снова противные до тошноты вопли. Потом сверкнула созданная Лукрецией молния.
Я опустил взгляд на свои руки. Маг? Но я не чувствую магии и не умею колдовать.
— Система! — вырвалось у меня. — Поставить на паузу все процессы. Подключиться к магодетекторам. Вывести на виртуальный экран все получаемые сигналы.
«Исполняю».
Перед глазами вспыхнула сетка, на которую сразу же наложилась грубая схема местности, над которой, отмеряя проценты, возникла полоска прогресса выполнения задачи. По мере того как линия приближалась к максимальной отметке, на схеме загорались размытые точки и тусклые кляксы, но их было так много, что они казались помехами. Вся поляна рябила от потустороннего шума. Шум встал в голове, так как я добавил громкости в аналоговом преобразователе магии в звук. Жаль, что все мы сильны задним умом и в нужный момент придумываем всякую хрень вместо действительно полезных вещей.
— Распознать сигнатуры!
«Выполняю».
На этот раз полоска побежала медленнее, то и дело замирая на месте. Но я и сам мог понять, где что. Вот едва заметная линия светораздела — не чёткая, а похожая на широкую ленту тумана. Вот носятся потеряйцы. Когда один из них неосторожно приблизился к пепельной границе, в магическом диапазоне загудело подобно закоротившему трансформатору, а самого уродца дёрнуло, как от удара током. Он с визгом отлетел в темноту.
Я поднял глаза на запруду, сличая сигнал с реальными объектами. Тусклые, слегка пульсирующие в унисон точки — это мужья речной девы. Сама она сияла куда ярче, мерцая в том же ритме. Она словно синхронизировалась с любимыми утопцами.
Жирная размытая клякса — это лох-несское чудовище. А в самом лагере обнаружились ещё точки — Лукреция и Марта.
— Вычленить сигналы от маркеров! — отдал я команду и начал водить руками, поочерёдно касаясь видимых только мне огоньков. Рядом с ними возникали графики эквалайзера, а звук становился громче. Да, это Лукреция. Её волшебную мелодию ни с чем другим не спутать.
— Отметить зелёным! Отфильтровать шум!
Огонёк стал изумрудным, а мелодия исчезла из общего потока звуков. Был очень большой соблазн проверить самого себя, но сперва нужно заглушить всё лишнее, иначе может возникнуть ложноположительный результат.
Вслед за Лукрецией я отметил Марту и светораздел. Затем окрасил жёлтым речную деву и её помощников. Удивительно, но сама запруда тоже казалась мутным белым маревом, словно что-то тихо дремало на дне. Что-то большое.
Я шмыгнул носом, стараясь не бросить взгляд на прозрачную богиню. Пусть будет богиней, раз не причиняет зла. Не демоницей же её звать!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Отфильтровать шум!
На этот раз вспыхнули оранжевым однотипные точки потеряйцев, и уже можно было работать с оставшимися сигналами. Я разбил их на слои и выделил для каждого ползунок яркости. «Мы». «Враги». «Союзники». «Прочее».
Выключил лишнее и добавил яркости оставшимся, благо, работающие сейчас стационарные детекторы были достаточно точными, чтобы провернуть такую процедуру. Во всяком случае, с переносными так не получится.
