На противоположной стороне поляны начиналась схватка. Из толпы потеряйцев в солдаток полетели камни и палки, а те ощетинились пиками и штыками. Пока это была проверка боем, но развитие событий просто стремительное. Наверное, эта мелкая дичь окончательно потеряла страх.
— Быстрее можно? — стараясь не поддаться панике, спросил я у Катарины.
Девушка закусила губу, а потом схватила пепел аж двумя руками и буквально побежала, роняя тонкую струйку спасительного порошка. Тот рассеивался на лёгком ветру, падая лёгким серым налётом на траву, песок и камни. Я едва поспевал за длинноногой львицей.
— Держать стро-о-о-ой! — снова протянула Ребекка, вырвав у кого-то алебарду и начав лупить ею нежить, окончательно решившуюся на штурм. Та рассыпалась на обёрнутые вяленым мясом куски, но всё равно пыталась чем-нибудь кинуть или зацепиться рукой за ноги. Тогда солдатки начинали давить хрупкие кости тяжёлыми ботинками, ломая пальцы потеряйцам. Иные мумиёныши отползали во тьму, и там слышался треск костей, словно нежить регенерировала и готовилась к новой атаке.
Я глянул на Андрюху, который нервно стоял под плафоном с запасными лампочками в руках, а Урсула, отшвырнув в сторону каторжанку, тянула за поводья Дизеля, чтобы тот не останавливался. Животное иногда дёргалось в страхе, тогда мечница хватала его пальцами за нос и начинала проклинать. Дизель, мыча от испуга и боли, покорялся могучей ландскнехтке. Кажется, что, кинься он бык неё, будет убит ударом кулака.
— Правый фланг! Держать правый фланг! — хрипло заорала Герда.
— Прикрывать леди Клэр! — снова протянула Ребекка. Эта женщина, совсем недавно плакавшая навзрыд из-за глупой сказки, превратилась в настоящую фурию, женский вариант берсеркера.
А мы с пеплом быстро приближались к схватке. И как эти тупые потеряйцы не додумались кинуться со всех сторон?! Они бы тогда отрезали нас от остальных, и вклинились в строй с левого фланга, а то и совсем взяли в окружение. Мы бы не смогли завершить светораздел, не потеряв изрядной полосы берега и части фургонов. Или я чего-то не понимаю?
— Дорогу! — закричал я, когда мы приблизились.
— Внимание! — закричала Ребекка и сунула в рот свисток. Над лагерем разнёсся пронзительный и противный свист. — Пики вверх! Пики вверх!
При нашем приближении от нежити отделился отряд, всё же решивший эту умственную задачку. Но стоило им приблизиться, как по воздуху пробежала желтоватая волна, и всех недомерков отбросило назад, словно ударом громадной биты. И эта бита придавила к земле траву и подняла пыль. Только сейчас я увидел Марту. Немая колдунья стояла чуть левее строя, широко расставив ноги и вытянув вперёд руки со скрюченными пальцами. А вокруг неё колыхался и слегка светился воздух. Это она отбросила неприятеля.
И теперь тактика стала ясна. Кинуться в прореху — то же самое, что угодить под пушечный ветрел. Ядро сломит всех — и чужих, и своих. Поэтому потеряйцы старалась прятаться от ведьмы за строем солдаток. Но и вперёд колдунью не выставишь: на колдовство нужно время, за которое к ней могут подобраться враги, а такой ресурс, как волшебница, на вес золота.
Но сейчас требовалось время для перезарядки чар, и этим решили воспользоваться коротышки. От основной массы снова отделилась группа, попытавшаяся перехватить нас. Я выхватил пистолет и начал стрелять почти в упор. Не знаю, что за пули у меня были, но раны на нежити вспыхивали зелёным светом, и недомерки падали на землю и начинали кататься там, вопя от боли. Это было страшно. Они кричали, как маленькие дети, которые обожглись о горячую вещь. Хотелось зажать уши, но я стрелял, а когда магазин опустел, быстро сменил его, уронив на песок и загнав запястьем в рукоять новый. Щелчок фиксатора, клацанье дославшего патрон затвора — и снова выстрелы. А потом кончились патроны, но на нас уже не нападали. Нежить снова сосредоточилась на солдатках.
Потом громыхнуло и сверкнуло. Это Лукреция осадила разрядом молнии попытавшихся обойти строй справа. На песке остались сразу четыре мелкие тушки, от которых повалил чёрный дым. И всё это при жёлтом свете одинокой лампы накаливания, казавшемся потусторонним в этом средневековом мире. Свет рождал резкие чёрные тени, в которых было плохо видно, и очерчивал лица и доспехи женщин, словно художник на фантастическом полотне. Бой казался кусочком нереальности.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Пики вверх! — снова заорала Ребекка.
После чего первые ряды перехватили древка верхним хватом, позволяя нам пройти под частоколом, и пришлось пробираться прямо между строем солдаток и ордой потеряйцев. Мы чуть ли не на корточках ползли, а над нами смыкались древки копий и алебард. Иногда раздавались выстрелы из мушкетов, заволакивая всё сизым вонючим дымом. Казалось, вся моя одежда пропахла им.
Катарина одной рукой рассыпала пепел, бормоча молитву так быстро, словно на ускоренной перемотке. Девушка лишь изредка хватала ртом воздух, сглатывала слюну и продолжала дальше. При этом храмовница вырвала у кого-то небольшой щит и сунула мне, так что я теперь и прикрывался, и держал шлем. По щиту застучали камни, но потеряйцы были слабы, и даже когда по ноге попала каменюка, я лишь поморщился. На что эти недоумки надеются? Разве что взять нас на измор, как москиты.
Ещё два раза сверкнуло и громыхнуло, а потом мы проскочили строй. Хотя неправильно говорю. Там, где пролёг светораздел, бой прекращался, и нам предстояло идти пред строем, ведя линию к самой воде. Надеюсь, неприятель не пойдёт вплавь, ведь в реке пепел не наспать, как того требуется.
— Перестроение! Перестроение! — заорала Ребекка.
— Каре-е-е-е! — захрипела Герда.
Снова свисток.
— Они обходят! — завопила Клэр где-то совсем рядом.
Я выпрямился. Потеряйцы и вправду разделились на две части. Одна двинулась к берегу, чтобы там нас встретить, невзирая на удары волшебства, а вторая начала огибать линию светораздела (или, как его зовут на западном наречии, грань терминатора). Там они попытаются протиснуться через тонкую щель между началом линии и водой.
— За мной! — прокричала юная графиня, бросившись наперегонки с диверсионным отрядом. За ней помчались пять солдаток, а сбоку с хриплым, похожим на кашель лаем мчался Малыш. Больше там и не нужно. Как триста спартанцев держали многотысячную армию персов в узком ущелье, так и эта пятёрка во главе с Клэр легко удержит врага.
Но они могли не успеть, тогда придётся долго ломать бессмертную нежить, а это могло дать шанс протиснуться остальным.
— Быстрее! — звонко кричала она.
Не успеют. Вот не успеют, и всё! Лёгкие твари были быстрее, несмотря на то, что двигались по кривой.
— Не спи! — прокричала Катарина, потянув меня за собой. А потеряйцы уже сбились в плотную кучу, и нам придётся либо пробиться через них, либо обойти, но последнее чревато потерей изрядной доли берега, если не всего.
Снова волшебницы ударили на этот раз почти одновременно. Незримое ядро и молния отбросили вяленых недомерков назад. Несколько упали в реку, и вода сразу забурлила, словно там пираньи бросились на мясо. От воплей потеряйцев снова захотелось зажать уши.
Я глянул на другой конец пепельного светораздела, где нежить должна уже была просочиться, но вместо этого увидел, как из воды выскочило длинное тело прозрачного змея, сбившего нападающих с ног. Одного он заключил в тугие кольца, и даже здесь был слышен треск тонких косточек, а иссушенная плоть начала растворяться в теле лох-несского чудовища, оставляя только изломанный скелетик.
Да, не зря говорят: «Враг моего врага — мой друг». И теперь остались только те потеряйцы, что перед нами. Значит, надо идти напролом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Шаг! — закричала Ребекка. — Шаг! Шаг!
Солдатки с негромким «пу» синхронно двигались вперёд, шаг за шагом тесня нежить к воде.
— Держать строй! — заорала Герда.
А мы шли по левому флангу, рассыпая пепел.
Снова вспышка молнии. А потом я увидел вышедшую из реки прозрачную деву. Она отвела назад руку, словно собиралась что-то бросить, а потом с криком «Это моё!» резко вытянула её вперёд. По нежити ударил длинный водяной бич, разрубая сухие тельца на части, словно нож масло.
