– Что ты читаешь? – спросил Льешо. Вопрос казался слишком приземленным для того, кто заснул на перине в Понтии и очнулся в райских садах. Принц чувствовал тепло и удовлетворение, отрешившись от проблем, которые провели его по всему известному миру, чтобы свалить у ног лекаря. Здесь о нем заботились. Другая жизнь могла подождать.
– Называется «Жизнь молитв и сражений», авторы – четыре учителя из провинции Дальнего Берега.
Богиня отложила книгу, и Льешо понял без слов, что речь шла о его собственной жизни, а произведение еще не написано.
– Воды?..
Она наполнила чашку из кувшина и подала принцу. Вода оказалась холодной и бодрящей, напомнив о времени, когда тоска по дому преодолела силу ядов мастера Марко и привела Льешо в райские сады.
Юноша вернул чашку и виновато сказал:
– Я – жалкое подобие супруга. Нахожу путь сюда, только когда нуждаюсь в тебе, а не наоборот.
– Каждый твой шаг с того момента, как ты мальчиком покинул Кунгол, принадлежал мне.
Богиня убрала прядь волос с его лба прохладными, как вода, пальцами и улыбнулась сквозь слезы.
– Ни разу за несчетное количество жизней ты не дал мне повода усомниться в тебе, муж мой.
– Моя госпожа…
Льешо взял руку Богини и поднес ее к щеке. Он никогда не позволял себе такого дерзкого поведения, но ее ладонь, ее пальцы так приятно холодили кожу.
– Мой супруг, – ответила она.
Глаза опять начали слипаться, и Льешо почувствовал прикосновение ее губ к своим. Супруг. Более чем слово или обещание. В первый раз это прозвучало как правда.
Когда Льешо проснулся, в Понтии светило солнце.
Золотистый свет лился в открытые окна, легкий ветерок развевал по комнате занавески. За окном Льешо увидел одетый в яркие цвета город, купающийся в солнечных лучах. А на балконе, который он не заметил вначале, танцевал мужчина в широкой белой рубахе и короткой куртке.
Он кружился, поднимая руки над склоненной головой. Танец ничем не напоминал молитвенные фигуры, но Льешо тут же подумал о Пути Богини. Он знал, что во многих культурах люди доводили тело до совершенства, чтобы порадовать богов и духов. Наблюдая за гипнотическими движениями танцора, принц чувствовал, как воспаряет сам, словно может вознестись на небеса в танце.
Однако человек заметил взгляд Льешо, остановился и вошел в комнату.
Когда он подошел ближе, Льешо узнал лекаря Ибн Аль-Рази.
– Ты проснулся и скорее всего хочешь есть.
– Умираю с голода, – признал Льешо. – Я, наверное, пропустил обед.
Лекарь улыбнулся: его глаза удовлетворенно сверкнули.
– Завтрак. Твои друзья волновались. Я сказал им, что ты проснешься, когда сочтешь нужным, и отослал заниматься своими делами.
– Волновались?..
Где-то глубоко шевельнулось воспоминание о том, как он лежал у ног Богини, но сейчас оно казалось таким далеким, покрытым липкой темнотой сна…
– Ты проспал три дня.
– Три дня!..
Льешо подпрыгнул в постели и обнаружил, что ноги отказываются ему служить, а голова восстает против внезапной смены положения. Принц упал обратно на пуховую перину, борясь с тошнотой. Кто-то обмыл его, пока он спал, сменил грязную одежду на мягкую ночную рубашку, доходящую до лодыжек. Спать в ней хорошо, но гулять по Понтию – вряд ли, когда придется встать на ноги, что юноша собирался сделать с минуты на минуту.
– Принц Таючит?..
– Все еще страдает от ужасной раны.
Лекарь покачал головой, явно печалясь по поводу кошмарного состояния юного принца.
– Маковый настой дает ему возможность отдохнуть. Когда рана начинает гнить, помогают лекарства, которые я составил в своей мастерской.
Заражение. Льешо достаточно насмотрелся битв и знал, что это такое. Да и при работе с устрицами на Жемчужном Заливе – тоже, если уж на то пошло.
– Кван-ти, целительница с Жемчужного острова, делала пасту из смол и водорослей, чтобы снять воспаление, – сказал он.
Кван-ти теперь далеко, и Льешо не стал упоминать, что она была королевой-драконом, когда не лечила раны детишек, собиравших жемчуг в заливе.
– Я тоже знаю некоторые зелья, – сказал Аль-Рази. – А мои поэты могут наизусть прочитать состав многих из них.
Лекарское дело в империи Шан имело мало общего с поэзией, а гарны по большей части пользовались загадками. Зато познания Адара в фибской медицине основывались на молитвах. Так что обычай рифмовать состав лекарств не слишком удивил Льешо, хотя и заставил гадать, почему Хабиба искал именно этого лекаря.
– Я бы хотел познакомиться с вашими поэтами, если можно.
Юноша не стал делиться подозрением, что среди рабов-поэтов Ибн Аль-Рази скрывается фибский принц.
– Конечно. После завтрака, когда тебя обследуют и зарифмуют твою историю болезни.
В Кунголе все делали по-другому, но Льешо решил не обращать внимания. Скоро он получит ответ на свой вопрос: есть ли в доме Ибн Аль-Рази брат Менар?
А пока его больше заботил принц Тай.
– Ваши поэты давали принцу какие-нибудь зелья? – спросил он.
Льешо знал, что некоторые люди плохо реагируют на определенные лекарства. Бывало, ныряльщики умирали от зелий, которыми пытались лечить легкие царапины.
Аль-Рази заверил, что с гарнским принцем не произойдет ничего подобного.
– Принц Таючит хорошо воспринимает наши мази и зелья, – сказал лекарь. – Но такая кошмарная рана уязвляет душу не меньше плоти. Выздоровление зависит от его духа и воли.
Льешо понимающе кивнул. Ему не понравился ответ, однако он вспомнил, как несколько сезонов назад лежал раненый после сражения на рынке Шана. Он мог умереть, если бы не братья.
Адар и Шокар, его отряд, даже сам император поддерживали юношу в трудную минуту, что не удалось бы никаким зельям. Льешо сделает то же самое для Тая.
Отбросив чистую белую простыню, он снова попытался встать.
На сей раз лекарь не стал противиться.
– Уборная там. – Он махнул рукой в конец комнаты. – Справишься сам, или принести горшок?
Вообще-то Льешо собирался вовсе не в уборную, но тут он передумал. Сначала уборная, потом палата Тая.
– Справлюсь, – уверенно ответил юноша. Он же не болен. Просто вымотался до предела. – Потом мне нужно к принцу Таючиту.
– Сначала в уборную, – согласился с первым пунктом лекарь. – Потом завтракать, – предложил он собственный распорядок.
Впрочем, если подумать, завтрак – тоже неплохая идея.
– Дальше тебя обследуют. А потом решим насчет посещений.
Аль-Рази говорил беспрекословным тоном, и Льешо не нашел в себе силы возражать. Ноги уже слушались. Более или менее. Позже он найдет Тая самостоятельно, если лекарь не захочет помочь.
Врач кивнул слуге: тот взял принца под локоть, направляя и поддерживая.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
