— Много… болтаешь…
Я не узнаю свой голос. Осипший, хриплый, уставший. Монтано тоже это замечает, скалится:
— Даже если у тебя остались другие зелья, ты уже не сможешь ими воспользоваться — это верная смерть. У тебя лицо зеленое. Выпил четыре особых зелья от самого главы Исталов? Поразительно. Я думал, что кроме него никто на это не способен.
Что-то бликует на лунном свету. Четыре сюрикена выпущенные Акане отбиваются навершием трости. Монтано лениво переводит взгляд в сторону, откуда они были выпущены:
— Как же меня раздражают существа этого мира. Никакого расового разнообразия, никакой изюминки, никакого ума. Прошло не больше сотни лет, как они получили могущественное атомное оружие и уже сами себя им уничтожают. А потом получили сумму, так вместо того, чтобы созидать — убивают друг друга.
Кашель вырывается у меня из глотки. Я плююсь кровью. Монтано молниеносно пользуется ситуацией. Успеваю лишь мысленно приказать щупальцем отодвинуть меня в сторону, но этого оказывается недостаточно. Незаметно пойманный Монтано сюрикен вонзается мне в левое плечо. Чувствую, как шелковый костюм пропитывается кровью. Если бы не «крепость» от зелья, меня бы прошило насквозь.
— Киба-кун! — кричит Акане, но Элеонора затаскивает ее обратно в укрытие.
Вот поэтому я и говорил им не вмешиваться…
— Попал, — пожимает плечами Монтано. — Ты разве не знал, паук, что зелья Исталов нужно употреблять с огромной осторожностью? Ты смешал уксус с содой — теперь пожинаешь последствия.
Вырываю сюрикен из плеча, морщусь. Рана неглубокая, но все равно неприятная.
Взмах!
Сюрикен летит в сторону Монтано, но ему даже не приходится уворачиваться. Я мажу и он падает за его спиной.
— У-у-у, паук. Твои дела и правда не очень.
— Константин! — кричит Элеонора. — Я могу помо…
— Нет! Сидеть! На… месте!
Монтано наклоняется, поднимает из грязи еще три сюрикена. Выпрямляется, подкидывает их в руке, как жонглер:
— Знаешь, а ведь в какой-то момент я даже… исп… стал переживать. Все выглядело очень опасно. Твоя самоуверенность, особые зелья Исталов. Я подумал — всё, настал мой день. А тут вон оно всё как… Даже жаль.
Верно. Жаль. Но без зелий я не смог бы ничего сделать…
ВЖИИИИИИХХХ!!!
Сюрикен с привязанной тончайшей нитью за спиной инквизитора, по которому я специально промазал, летит в обратную сторону. Монтано не успевает среагировать — пятиконечная звезда полосует его плечо до кости, кровь хлещет во все стороны, заливая его белоснежный пиджак. Он падает на одно колено, шипит, хватаясь за плечо.
Мои «паучьи лапы» оживают — в один рывок я оказываюсь над своим противником. Поднимаю «конечность». Пригвоздить врага к земле, как таракана! Сейчас!
Земля и снег взрываются, образовывая воронку на месте, где только что валялся Монтано. Он успевает перекатиться, теряет трость. Я не даю ему возможности встать. Все мои щупальца таранят землю, пытаясь насадить его как кусок мяса на шампур. Но этот гад скользкий, как угорь. Уворачивается раз за разом, умудряется вскочить на ноги и сократить дистанцию.
Он тяжело дышит, держась за плечо. Его белый прикид покраснел, в грязи и намок, волосы слиплись с лошадиным дерьмом, а смазливо-брутальное лицо в ссадинах и подтеках.
— Неплохо, паук, неплохо, — выпрямляется он и… замирает на месте, будто прислушиваясь к чему-то.
Мои инстинкты тоже срабатывают.
Что-то не так…
Что-то совсем не так…
Но что? Я под гипнозом? Хм… нет. Я точно обезопасился от влияния Монтано и проверяю свой разум каждые несколько секунд.
Инквизитор вертит головой из стороны в сторону, будто позабыв обо мне. Хм, он тоже это чувствует? Что-то странное.
Т-т-т-т-т-т!
Мы одновременно разворачиваемся в сторону звуков, забив на вражду. Чувствую, как по спине пробегаются мурашки. Всматриваюсь… в сторону колодца, где прятались Акане и Элеонора. Именно что прятались. Теперь их там нет.
Монтано резко переводит на меня взгляд, и я чувствую, как он прощупывает в моей голове то, что может прощупать. Видимо, убеждается, что я тоже не использовал на нем гипнотическое направление.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Т-т-т-т-т-т!
Щупальца-лапки мгновенно разворачивают меня в сторону темного леса. Монтано тоже всматривается между деревьями, нервно шепчет:
— Твоя работа, паук? Что ты сделал?
Нет… Это точно не моя работа.
— Акане! Элеонора! — кричу я. — Где вы?!
Эхо разносится по всему лесу. В ответ тишина. Только тихое фырканье лошадей, рингтон «Right here!», постанывания конюха и едва различимое сердцебиение Кибы Рио. Он умирает…
Кэр?
Мы с Монтано переглядываемся. На этот раз кричит он:
— Брат, это ты?!
Музыка затихает…
Мы разворачиваемся к конюшне.
Отчаянное ржание лошадей бьет по рассудку! Их там режут что ли?!
Тишина. Теперь не слышно даже их пережевывания сена. Лошади затихают… Их убили? В одно мгновение? Все пять голов?
Т-т-т-т-т-т-т!
— Паук, что-то происходит… — вертит головой Монтано. Вижу, как у него трясутся руки.
Не отвечаю, повиснув над землей и готовясь дать стрекоча в любой момент. Вот только меня не покидает ощущение, что бежать некуда.
Т-т-т-т-т-т-т-т-т-т-т-т-т!
На этот раз звуки справа…
Т-т-т-т-т-т-т-т-т…
Слева!
Т-т-т-т-т-т-т-т-т!
Позади?!
Монтано вертится юлой, выставив вперед руки, будто это чем-то поможет. Я же только вслушиваюсь. Я знаю эти звуки. Они должны быть мне союзниками, но я не ощущаю этого. Только надвигающуюся угрозу…
Голос Монтано сквозит ужасом, который он пытается скрыть:
— Бред какой-то… Во имя Первозданного, это не может быть правдой…
Он кладет руку на свое травмированное плечо, сжимает. Подносит окровавленную руку к губам, пробует на вкус. Самые легкие способы определить реальность это или иллюзия. Я сам так делаю. Боль и вкус собственной крови невозможно внушить. Их понимаешь только ты.
Судя по его виду, он вконец убеждается, что все вокруг реальность.
Краем глаза замечаю между деревьями силуэт. Что-то огромное, достающее до крон деревьев. Вижу, что Монтано тоже это замечает. Мы оба всматриваемся. Ничего…
— Ты видел, паук?! Ты видел женщину?!
С недоумением пялюсь на него:
— Какую женщину? Я видел какую-то тень Годзиллы…
— Это она…
Сразу понимаю, о чем речь.
— Не неси чушь, инквизитор.
— Она пришла тебе на помощь…
— Ты бредишь…
Не бывает таких чудес. Боги не материализуются, не помогают. Они… другие.
Голос Монтано срывается на визг:
— Ты ослеп, паук?! Раскрой свои глаза, раздери тебя бездна!
Меня пробивает дрожь. И вряд ли от холода:
— Не бывает такого, болван, — сжимаю зубы. — Возьми себя в руки. Что-то не так. Кто-то другой накидывает на нас жути… Третья сторона!
— Нет… Нет… Нет… Это она… Я знал… Она придет… За мной… Она шептала мне… угрожала… Сорок лет… В моей голове… Обещала, что я пожалею…
Я отхожу от Монтано на пару «паучих шагов». Его резкое изменение действует на и без того натянутые нервы. Когда-то весь такой крутой инквизитор и гроза всей Земли Магнар Монтано Эдвайс, падает на колени, бьется лбом в лошадиное дерьмо, размазывая его о щеки. Совсем дубнулся.
— Идиот… — зло шиплю я, отхаркиваю кровь: — Кха! Твою мать… Возьми себя в руки, инквизитор! Ты разве не чувствуешь? Мы оба сдохнем, если не объе…
Запинаюсь. Я что, только что предложил злейшему врагу объединиться? Против… неё? Нет-нет! Не может быть, чтобы это была ОНА!
Т-т-т-т-т-т-т-т-т!
Монтано скулит:
— Это бессмысленно… Она уже здесь… Она всегда мне обещала… Каждую ночь… Каждый день… Всегда… Лезла в мою голову… Пользовалась тем, что я… я… такой… Я больше не могу… Оставь меня… Оставь… Я проиграл… Не хочу… Не хочу…
О чем он так ноет? Что всю жизнь боролся с ней? Как Амарэ? Да… это возможно. Я уже понял, что влияние богини на этот мир сильнее, чем кажется. Те, кто пользуется гипнотическим направлением открывают ей лазейки в свой разум. Неужели и Монтано попался? Всё это время он… боролся с ней?
