Строго говоря, это было не так. Причина, по которой день казался столь необычно долгим, была в том, что самолет летел на запад, по направлению от восходящего солнца. А так как они находились в воздухе уже более восьми часов, и лететь оставалось еще менее трех часов, предстоящая ночь никак не могла быть такой же долгой, каким был день.
— Момент действительно будет благоприятный, — прошептал Мелькарт. — Но я думаю, не стоит ли лучше использовать вашего псайкера для помощи генералу Фульбре в противодействии вражеским колдунам. Конечно, вы уже назначили ему в помощь псайкеров и инквизиторов, но я думаю, было ли мудрым — и должным — решением оставить самого сильного псайкера для ваших целей?
— Моих целей! — повторил Баалберит, изображая возмущение. — Какие цели могут быть более важными, чем восстановление контакта с Имперским Флотом?
— Никакие, если бы это было осуществимо, — сказал Мелькарт. — Но можем ли мы позволить себе столь необоснованные надежды, когда перед нами настоящий враг? Разве не является нашим первым долгом уничтожить этого Гавалона и культы, которые он возглавляет, очистить Гульзакандру от этого ужасного зла? Простит ли нас божественный Император, если мы не сможем полностью очистить от скверны наш дом, лишь потому, что нам очень хотелось скорее воссоединиться с нашими далекими братьями?
— Простим ли мы сами себя, — возразил Баалберит, — если пожертвуем шансом восстановить контакт с Истинным Империумом, шансом, выпавшим раз в жизни? Кроме того…
Баалберита прервал вокс-оператор:
— Пришло несколько сообщений, сир, — доложил он Мелькарту. — Мы только что вошли в радиус действия полевого вокс-передатчика генерала Фульбры. Он в нескольких часах марша от главных сил противника, но ждет прибытия самолета, прежде чем продолжать наступление. Армия Фульбры располагается лагерем для ночевки. Воздушная разведка, проведенная утром, даст ему гораздо более точные сведения о положении противника, чем мотоциклисты-разведчики — но, похоже, уже сейчас очевидно, что Фульбра имеет подавляющее превосходство в оружии и технике.
— Превосходно, — сказал Мелькарт.
— Какие новости об операции «Зонд»? — вмешался Баалберит. — Он выяснил, почему она не удалась?
Вокс-оператор на несколько минут вернулся к своему аппарату, пока Мелькарт с нетерпением ждал.
— Разведчики, направленные из Одиенн, столкнулись со значительными силами противника, — наконец доложил вокс-оператор. — Они быстро обнаружили, что первая группа разведчиков была атакована у пруда в пустошах, и вероятно, противник использовал нечестивое колдовство, но некоторым грузовикам, похоже, удалось сбежать с места боя. Разведчики шли по следам уцелевших, когда тоже были атакованы, и единственное сообщение, которое они успели передать, прежде чем связь прервалась, было искаженным — что-то о всадниках в ярких костюмах на разноцветных рогатых лошадях. Если мы хотим удержать этот маршрут снабжения, в Одиенн следует срочно направить подкрепления.
После того, как он закончил говорить, на секунду наступила тишина, которую прервал Форх.
— Мне кажется, — сказал генерал-майор, — что генерал Фульбра допустил серьезную тактическую ошибку, направив столь незначительные силы прямо через Янтарную Пустошь, да потом еще и разделив их.
Если Фульбру сочтут халатно относящимся к своим обязанностям, Форх будет следующим по старшинству, кто может занять место главнокомандующего, поэтому Мелькарт не считал его мнение беспристрастным.
— Настоящая проблема в том, — сразу же заявил Баалберит, — что мой псайкер, очевидно, был прав, сообщив, что в пустошах к западу от Одиенн находится нечто важное. Что бы там ни происходило, культисты очень хотят скрыть это от нас. Они не настолько безрассудны, чтобы тратить сильную магию против разведывательных групп, если там не было чего-то очень важного, и они не хотели, чтобы наши разведчики это обнаружили.
— Это был бы верный вывод, если бы подонки, которые нам противостоят, придерживались разумной стратегии, как мы, — задумчиво сказал Мелькарт. — Но они — рабы Губительных Сил, и безумны настолько же, насколько злы и осквернены. Мы не можем быть уверены, что их мотивы и их тактика имеют хоть какой-то смысл.
— Даже если бы они мыслили стратегически, — вмешался Форх, — это могла бы быть уловка, чтобы отвлечь наше внимание от основной угрозы.
— Или от лучшей возможности, — добавил Баалберит. — Если Гавалон знает, что Имперский Флот поблизости, он может рискнуть всем — даже пожертвовать всем — чтобы не позволить нам установить контакт с Истинным Империумом. Он должен понимать, что ему подобные нечестивцы могут иметь шанс на выживание, даже если бой против армии Фульбры будет проигран, лишь в том случае, если нам на помощь не придут силы Великого Империума.
— Мы здесь Империум, — сурово произнес Мелькарт. — Мы должны сделать все возможное, чтобы выиграть эту войну своими силами и очистить от скверны этот континент. Это наш мир, и мы должны править им и защищать его.
Баалберит, очевидно, не хотел продолжать этот спор.
— Мне нужно немного поспать, — сказал он. — С вашей стороны было весьма разумно позволить телохранителям отдохнуть, ваше превосходительство — мы бодрствовали слишком долго. Другого шанса может и не быть.
Это было разумное замечание, но оно немедленно возбудило подозрения Мелькарта. «Он попытается что-то предпринять?», подумал губернатор. «Это было бы безумием с его стороны, ведь моих людей намного больше. Но он отправился с нами явно по какой-то причине, и уж точно не для того, чтобы совершить самоубийство».
— Возможно, нам всем стоит вздремнуть, ведь наступает ночь, — сказал Мелькарт вслух. — Мы принесем больше пользы генералу, если прибудем отдохнувшими.
Форх, казалось, был благодарен за возможность отдохнуть, и Солдрон тоже — но Мелькарт лишь притворялся, что отдыхает. Он откинулся в кресле, склонив голову набок — из этого положения он, слегка приоткрыв глаза, мог наблюдать не только за Баалберитом, но и за его спутниками.
Ажао и Альпальяо, казалось, воспользовались советом Баалберита — но тот факт, что отдохнуть предложил сам Баалберит, вызвал у Мелькарта глубокие подозрения.
«Он хочет, чтобы псайкер попытался что-то сделать», подумал Мелькарт. «Независимо от риска, техножрец вколет безумцу дозу того еретического наркотика, пока Баалберит отвлекает наше внимание. Но почему сейчас? Или он думает, что связаться с флотом будет легче на большой высоте?»
Сквозь едва открытые веки Мелькарт очень внимательно смотрел на Дейра Ажао. Он не верил, что псайкер спал сейчас, но если он и спал, то определенно видел сны, и явно неспокойные… Так же, как и телохранитель, сидящий рядом с Мелькартом — он вздрагивал во сне и еле слышно что-то шептал.
«Что-то здесь не так…», подумал Мелькарт. «Что-то…»
Он потерял нить своей мысли. Вопреки всем своим усилиям он все-таки задремал — и когда внезапно проснулся, то понял, что совершил ошибку. Он знал, что потерял значительный промежуток времени — возможно, не меньше трех часов. Все вокруг было, казалось, так же как и раньше — за исключением того, что Форх и Солдрон действительно крепко спали — но Мелькарт знал, что время ушло, словно украдено каким-то…
… колдовством.
На секунду чудовищность того, о чем он подумал, ошеломила разум Мелькарта. Он всегда был убежден, что усиливать способности имперских нечистокровных псайкеров местными наркотиками, которые использовали «сновидцы мудрости» туземцев — опасная идея, потому что он всегда был уверен, что эти наркотики — не нейтральные средства; что в действительности они осквернены злом колдовских шабашей. Сейчас Мелькарт был полностью в этом убежден. Что бы ни пытался сделать Баалберит, и что бы ни пытался сделать его псайкер, результатом может быть только катастрофа… И время, которое он потерял, подвело его к самому краю этой пропасти.
Внезапно он встал, хотя от усилия у него закружилась голова. Одной рукой он начал трясти телохранителя, сидевшего рядом, а другой потянулся, чтобы разбудить генерал-майора Форха, но глаза Мелькарта неотрывно смотрели на Баалберита и псайкера. Псайкер по-прежнему притворялся спящим, и, казалось, его мучили кошмары, но глаза Баалберита были широко открыты.
— Что ты сделал, Раган? — спросил Мелькарт. — Что ты сделал?
Баалберит не отвечал. Верховный Инквизитор лишь улыбнулся — но эта улыбка сказала больше, чем тысяча слов. Она говорила о том, что Баалберит не собирался быть всего лишь пассажиром в этой экспедиции, не собирался покорно подчиниться той участи, которую готовил ему Мелькарт в конце пути. Она говорила о том, что отчаянная решимость Баалберита простиралась куда дальше, чем предполагал Мелькарт, возможно, куда дальше, чем Мелькарт даже мог предположить.
