Хозяйка, полная темноглазая женщина, будто ждала их, накинув стеганку, выскочила на крыльцо.
— Наконец-то! — облегченно выдохнула она. — А где Михаил? Он ведь вас на станцию уехал встречать.
Илья недоуменно посмотрел на Варю, та, пожав плечами, шагнула в дом.
— Проходите, вот вешалка, — торопилась хозяйка. — Девочка там лежит. Тридцать девять и две сегодня утром было. Я уж и не знала, что делать. В яслях она простыла.
Варя сняла одежду, прошла к девочке. Илья остался в прихожей, он уже понял, что хозяйка спутала: должен, видимо, кто-то другой приехать, но все равно они подоспели кстати, ничего плохого не будет, если больную посмотрит Варя. Илья присел на табурет, соображая, с чего начать разговор.
Варя между тем достала из сумки порошки, таблетки и стала что-то объяснять хозяйке. Та, соглашаясь, кивала головой, затем, сунув порошки в шкаф, бросилась на кухню, принялась собирать на стол.
— Вы знаете, здесь вот какое дело, — смущенно начал Илья. — Вам привет от Степана Оводнева.
Поварешка в руках хозяйки застыла в воздухе.
— Спасибо. Как он там?
— В больнице он.
— Что с ним? — Хозяйка встревоженно поглядела на Чупрова.
— Он у нас в больнице лежит, — быстро проговорила Варя. — Уже давно, с осени.
— Степан к вам собирался, — подхватил Илья. — И просил, чтобы вы к нему с дочерью приехали. Посмотреть на вас хочет. Он и деньги на дорогу послал.
Хозяйка беспомощно опустила руки, румянец отхлынул от лица. Она опустилась на табурет и не мигая уставилась в окно.
— А что же он вас ко мне послал? У него ведь еще жена есть, — с раздражением сказала она.
— Где? — Илья оторопело посмотрел на хозяйку.
— В Шаманке живет, рядом с клубом.
— Вот как. А я и не знал, — растерянно ответил Илья. — Он ничего не говорил, просил заехать к вам. Сказал: у него больше никого нет.
— Похоже на него, — холодно заметила хозяйка. — Приспичило, давай, значит, приезжай. Когда я его просила приехать, так он промолчал. Где он раньше был? Сколько я из-за него перетерпела, вы бы знали. Все деньги, какие есть на свете, решил заработать. Ведь говорила я ему, что нехорошо кончит, так нет — и слушать не хотел. Гонору много.
Варя выразительно глянула на Чупрова.
— Вы извините, пора. Нам еще в другое село лететь, — сказал Илья и поднялся.
— Чего вы соскочили, сидите, — встревожилась хозяйка. — Сейчас муж придет.
Илья, подойдя к вешалке, вытащил из куртки деньги, завернутую в газету куклу и протянул хозяйке.
— Степан просил дочери передать. В газете — кукла.
— Кукла! Да она уже на танцы бегает! В школе сейчас, а то бы посмотрели, скоро должна прийти. Ишь, куклу вздумал купить. — Хозяйка покачала головой, презрительно усмехаясь. — А денег мне его не надо, не бедные.
Илье стало неловко. То, что предназначалось Оводневу, досталось ему — Чупрову. До этой минуты, кроме желания помочь Оводневу, в нем жило любопытство. Теперь же хотелось заглянуть в прошлую жизнь этого странного человека. Илья смял деньги, растерянно посмотрел на Варю.
— Вы уж извините нас, — пришла ему ни помощь Варя. — Мы ничего этого не знали.
— Да что вы, что вы, — смутилась хозяйка. — Хорошо, что сообщили. Но пусть не надеется.
— Зря ты этот разговор затеял, сказала Варя, когда они вышли на улицу. — Натерпелась она с ним, сразу видно. А ты еще деньги начал совать.
— Не я. Степан просил, — обиделся Илья. — Я-то тут при чем?
— Конечно, ты здесь ни при чем, — с неприятной для Ильи интонацией произнесла Варя. — Ты всегда сбоку.
— Да, нехорошо получилось, — миролюбиво протянул Илья. — Знала бы, как он её ждет.
— Ты что, хотел, чтоб она все бросила и к нему полетела?
— Ну, бросать не обязательно, — заметил Илья. — Знаешь, Варя, она ведь не приедет. К здоровому, может, и приехала бы, а к больному — нет.
— И правильно сделает, — неожиданно зло ответила Варя. — Я против Оводнева ничего не держу, мне его жалко, только сейчас он расплачивается за прошлое. Все вы такие: в первую минуту о себе лишь думаете, а потом локти кусаете. Если женщина уходит от вас, вы считаете, что сохраняете на нее какие-то права.
— Ну, ты здесь не права, — перебил ее Илья. — Никто так не считает. Бывает, обстоятельства складываются против пас.
— Брось, Илья, — вздохнув, медленно проговорила Варя. — Обстоятельства для нас как зонтик: когда надо — раскрыли, пронесло — спрятали! Себя мы всегда стараемся оправдать. Найдем удобное обстоятельство — и за него, как за ширму. И все равно рано или поздно расплачиваемся. Даже не мы, а наши дети.
— Скажи мне, — сдерживая волнение, проговорил Илья. — Только честно. Коля мой сын?
Варя рассмеялась:
— Ну вот, опять двадцать пять. Мы же договорились, что было, то прошло. Не вернешь.
— Но ведь сын. У него должен быть отец, — схватив Варю за плечи, воскликнул Илья. — Должен, понимаешь!
— Отпусти, — глядя на Чупрова потемневшими глазами, приказала Варя. — Сейчас же отпусти!
Илья медленно отвел руки.
— Ну зачел ты сюда приехала? — простонал он. — Зачем, я тебя спрашиваю!
— Чего ты распереживался, — уже другим, спокойным тоном проговорила Варя. — Я еще раз повторяю. Что было, то сплыло. Я ни на что не претендую. Жил спокойно — живи дальше. И силу свою нечего показывать. — Она замолчала, к ним подъехал Зубков.
От Дубининых они поехали на станцию, там их уже ждали. В жарко натопленной конторе вдоль стен на скамейках сидели рабочие, дымили папиросами.
— Ой, батюшки, накурили! — воскликнула Варя. — Топор вешать можно. А ну, давайте на свежий воздух. Такие бравые хлопцы и болеть вздумали.
Рабочие смущенно переглянулись, пряча папиросы в рукава, потянулись к выходу.
— Только не разбегайтесь, — улыбнулась Варя. — Подышите немного и по одному сюда. А я пока все приготовлю.
Чупров ждал ее в коридоре, хмуро поглядывая на входивших рабочих. Огрубевшие, угрюмые лица их, когда рабочие подходили к Варе, приобретали ребячье выражение, становились мягче и приветливей. Из разговоров Илья понял: раньше Варя уже бывала в Христофорове, и здесь ее считают своим человеком. Она улыбалась им и, мимоходом столкнувшись с хмурым взглядом Чупрова, улыбнулась и ему, тем самым как бы давая понять, что она зла на него не держит.
«Ну почему она так? Почему не хочет признаться, что Колька мой сын?» — думал Чупров.
Закончив дела, они поехали в Шаманку. Навстречу то и дело попадались лесовозы. Маленький «газик» жался к обочине, бревна на лесовозах нависали над ними и, покачиваясь, проплывали мимо.
Зубков, молчавший всю дорогу, уже перед поселком обернулся к Чупрову:
— Я, наверно, на магистраль скоро уеду. Оводнев давно советовал. Он и сам туда хотел податься.
— А что, в Шаманке не нравится? — спросил Илья.
— Нравится — не то слово. Жить можно, только как бы это тебе сказать… мало здесь платят. Конечно, я понимаю, деньги на Севере с неба не валятся. Но когда после армии я сюда ехал, то, чего греха таить, хотел подработать. Многие так едут. Местность одна и та же, а платят по-разному. Там коэффициент больше и подъемные. Машину можно купить. Обеспечение на магистрали другое. У нас в Шаманке скучно. Летом еще ничего, можно жить. А зимой? Единственное развлечение, когда самолет прилетит, почту привезет. Вон аэровокзал отгрохали. А кого возить?
— Тебя, твоих детей, — ответил Илья. — Подожди, вот Пахомов нефть найдет, Шаманка городом будет. Раньше в Тюмени тоже тайга да болота были. А сейчас города по сто тысяч населения.
— Я Пахомова недавно видел, — сказал Зубков. — Они сейчас в Нойбу перебираются. Там бурить будут. Может, что и найдут.
Дорога покатилась с горы в Шаманку. Поселок располагался вокруг озера. От домов тянулись серые утоптанные дорожки, сходившиеся у проруби. И Чупрову показалось, что дома сидят вокруг озера на привязи.
Остановились там же, у столовой. Зубков выскочил из машины.
— Вы меня подождите, я сейчас заскочу в контору.
Вернулся он расстроенный.
— Надо ехать в Елань за директором, — сказал он и со вздохом добавил: — Вот какая у меня здесь жизнь. Тут не только друзей — себя забудешь. Жена уже грозится из дому выгнать.
Чупров наставительно заметил:
— Это тебе, Леня, зачтется. Ведь доброе дело сделал.
— Я всегда пожалуйста, — заморгал глазами Зубков. — Будь прежний директор, я бы вас безо всякого свозил, а этот — жуткий мужик. Чуть что, премиальных как не бывало.
— Я, пожалуй, поеду с тобой, — сказала Варя. — Пока летчики спят, я в Елани прививки сделаю.
«Вот и объяснился, — подумал Чупров. — Я к ней, а она от меня».
— И охота это тебе в ночь по кочкам и колдобинам? — пытаясь скрыть охватившее его разочарование, спросил Чупров. — Оставайся. Завтра чуть свет вылетим.
