Ни в лучшие, ни в худшие свои сезоны торпедовцы — по сложившейся в команде традиции — не были монахами и пуританами в быту. Но глупо говорить, что взлет их прервался из-за нарушения режима, хотя и не все пили по таланту, кто-то и по деньгам, которых чуточку стало больше у чемпионов и обладателей Кубка. И нельзя ни в коем случае считать провалом второе место в сезоне шестьдесят первого и досадный проигрыш донецкому «Шахтеру» в финале Кубка, что для заводского начальства стало достаточным основанием для отставки Маслова. Но Якушин знал, отчего предостерегает. Выдающийся игрок выдающейся команды, ставший в ней же выдающимся тренером, лучше других представлял себе, сколько препятствий на пути становления суперклуба и суперигрока, в отношении к которому коварства никак не меньше, чем любви. Вокруг талантов и дел, в которые они вложены, всегда множество людей, готовых с огромной радостью разрушить созданный мир до основания… Еще один суперклуб в Москве никому, кроме ЗИЛа, и не был нужен. А ЗИЛ не сумел сохранить то, что имел. И в первую очередь «Деда»…
— 9—
Нельзя сказать, что в первом же послемасловском сезоне «Торпедо» рухнуло и развалилось. Оно перестало быть суперклубом, имея в составе тех же самых игроков — это все-таки был русский, по отношению к футбольному делу, конечно, любительский суперклуб. И никаким менеджерским методикам руководства не мог быть подчинен. Ему требовалась ненавязчивая каждодневность «дедовых» корректив — неформальность масловских отношений с каждым из игроков, когда к выполнению тренерского приказа футболист подготавливается всей жизнью в команде.
Заглядывая вперед, я бы сказал, что клуб, подобный «Торпедо» образца шестидесятого, и не мог исчезнуть вовсе. Он влился, обогатив, облагородив, в весь отечественный футбол, в сознании которого образ созданной Виктором Масловым команды долго не мог померкнуть.
Не все, конечно, выходцы из «Торпедо» прижились в других клубах — в командах без игровой программы они выглядели лишними. Моношин с его физическими возможностями не мог занять подобающего места в ЦСКА, а Денисов именно в армейском клубе стал особенно не в ладах со спортивным режимом — и по половине сезона проводил в госпиталях. И когда вернулся он в «Торпедо», где его не переставали ждать, талант этот громадный выглядел очень уж запущенным, но все равно на короткий срок пригодился, сыграл в Лиге чемпионов против «Интера», немедленно замеченный и оцененный тренером итальянцев Эленио Эррера. А Метревели и Гусаров и в сборной страны оказались на ключевых ролях. Геннадий Гусаров вместе с Виктором Понедельником из Ростова заняли в сборной вакансию Стрельцова, хотя Геннадия в «Динамо» превратили в полузащитника. Игроком национальной сборной оставался и перешедший в киевское «Динамо» Леонид (по-торпедовски: Леха) Островский…
Но в начале сезона шестьдесят второго года никто еще из «Торпедо» не ушел. И можно было ожидать, что бывший партнер Пономарева Жарков не помешает им показать, что уроки Маслова усвоены надолго…
Возможно, в усложнившуюся с уходом главного тренера торпедовскую жизнь вмешался в тот же год происходивший чемпионат мира. Пятерых призвали в сборную. С одной стороны, предоставлялся шанс резервистам. С другой — некоторые из ведущих игроков, привыкшие считать себя кандидатами в эту сборную, несколько скисли, оставшись дома. Приглашение в сборную, между прочим, разделило и Воронина с Моношиным.
В юношеские времена Колю Моношина звали «Гусь-2». «Гусь» было прозвище Игоря Нетто. Все воспринимали Моношина как преемника спартаковского капитана. И в конце шестидесятого пара Воронин — Моношин вошла в сборную вместо знаменитой связки Нетто с Юрием Войновым, вошедшим после мирового чемпионата в Швеции в символическую сборную мира.
Но если Валерий целиком и навсегда заменил двадцатидевятилетнего Войнова, то Моношин в сборной сыграл всего восемь официальных игр, после чего обратно вернули Нетто, который был на восемь лет старше Коли.
Сезон шестьдесят второго года — он в тот год отца схоронил — едва ли не худший в карьере Воронина. И на чемпионате мира Валерий особо не выделялся. Но и сомнений в том, что Воронин — один из лидеров в сборной, тоже не возникало. Когда началась вся эта заваруха с массовым уходом ставших в шестидесятом знаменитыми футболистов из «Торпедо», возник было разговор, что и Валерий Воронин покинет команду. Однако он как раз остался. Какие резоны у него могли оказаться менять торпедовский клуб на какой-либо другой? Детские симпатии к «Динамо»? Но Бесков работал не в «Динамо», а в ЦСКА — вернее уже получил отставку и вообще поступил на телевидение руководить спортивной редакцией. А в «Торпедо» двадцатитрехлетний полузащитник мог быть сам себе хозяином. Из-за своей безусловной необходимости для команды он ни от какого тренера не зависел. С Ивановым укрепился дружеско-лидерский союз, он на пять лет был моложе Валентина Козьмича — и тот понимал, что власть пора делить. К тому же они сблизились семьями — у жены Иванова, олимпийской чемпионки по гимнастике Лидии, нашлось много общего с женой Валерия, балериной из «Березки». Завод дал ему трехкомнатную квартиру. По советским меркам он ни в чем не нуждался под крылом рабочей футбольной команды…
— 10—
Ближе к шестьдесят четвертому году «Торпедо» снова превратилось в команду Игрока — но уже не в том авторитарно-пономаревском смысле (Александр Пономарев тем временем, пока его бывшая команда мыкалась в поисках пристойного тренера, возглавил московское «Динамо» и выиграл с ним первенство страны в сезоне шестьдесят третьего), а в метафорическом или стародавнем, когда хорошая партнерская договоренность между классными футболистами стоит больше властных тренерских накачек.
В разрушенном, как все твердили, «Торпедо» в каждой, когда еще добавился вратарь Анзор Кавазашвили, линии играл классный, если не сказать выдающийся, игрок. В центре защиты — Виктор Шустиков (Константин Иванович Бесков, немедленно бросивший телевидение, как только позвали его тренером сборной, пригласил туда торпедовского стоппера, правда, на роль крайнего защитника). Полузащитников после мирового чемпионата в Чили стало — по примеру бразильцев — больше числом во всех командах, но у «Торпедо», по крайней мере, двое отвечали наивысшим требованиям: Валерий Воронин и Борис Батанов (он ведь и в бытность инсайдом практически играл в средней линии, причем в современном ее толковании, так играют сегодня). Впереди был Валентин Иванов. Ему, конечно, требовались угодные ему помощники. Воронинского друга, любимца московских дам Мишу Посуэло он забраковал, хотя Миша, уже не один сезон проведший в торпедовском дубле, превращался в основном составе в неплохого бомбардира — и ушел, когда расплевался с Ивановым, не куда-нибудь, а в «Спартак». Понравился торпедовскому капитану восемнадцатилетний Володя Щербаков, недооцененный в ЦСКА — очень крепкий и наглый в чужой штрафной площадке парень, который при Иванове просто расцвел. Неожиданно полезным при дефиците форвардов оказался и знаменитый хоккеист из «Динамо», чемпион мира по хоккею с мячом Вячеслав Соловьев. Соловьев поздновато — в двадцать семь лет — попал в настоящую команду, да и свой зимний жанр, где был корифеем, не мог бросить. Но по стилю поведения он очень подходил элитарным торпедовским игрокам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
