— Получается, что все эти цветы, вся красота во дворе, Ваша заслуга?
— О да, это я сажала их, полола и поливала. Они моя отдушина, моё хобби можно сказать. Вот ухаживаешь, вкладываешь силы, и не зря. Потом как зацветут всеми красками, и тут уже я радуюсь. И глаза не налюбуются, а нос не нанюхается, — с воодушевлением произнесла Марья Петровна.
— Да, сразу видно, что Вы этим занимаетесь с душой.
— Ну что, допила чай?
— Да, спасибо, пойду дорисовывать.
— На сегодня хватит, закругляйся, так долго тут.
— Ох, у меня же дома дела, я с вами совсем забылась. А мне ещё почти час домой добираться.
— Тогда не буду тебя задерживать.
— До свидания! До завтра!
— До свидания, до свидания… Я за тобой закрою.
Вот и закончился первый день моей работы. Всегда интересно узнавать новых людей, мне всё понравилось. Вот только жаль, что Роберта так и не увидела, надеюсь, что он завтра всё же придёт. Ещё и эта тень на втором этаже не покидала мои мысли. Может это олицетворение моих страхов? Что это вообще было такое?
Глава 5. Мой принц
Прошло несколько дней моей работы в новом амплуа. Марья Петровна забалтывала меня, бесконечно рассказывая про цветы. Я скоро так начну разбираться в сортах и видах цветущих растений, что можно будет сразу идти работать флористом.
За эти дни Роберт не появлялся ни разу, наверное, он забыл про меня.
Да и зачем ему нужна бедная девчонка, такая, как я?
Сидя за чаем с Марьей Петровной, решила поговорить на столь для меня деликатную тему:
— Марья Петровна! А почему Роберт Александрович не появляется здесь?
— Так у него работы полно, ему не до нас.
— И что же у него за работа такая, что за неделю почти, на часок не заехать сюда? Хотя бы на обед мог выбраться?
— Он нам не чета, директор компании по производству стройматериалов.
— Ого, ну тогда понятно…
— А что ты спрашиваешь, у тебя своя работа, а у меня своя. Все при деле и никто не мешает.
— Это да, — выдохнула я, — без надзора даже лучше получается.
— Вот и я о чём говорю. Мы где отдохнём, где чая попьём. Я вот здесь живу и дом этот, считай, родным стал.
— Да, здесь уютно, и не скажешь, что дом нежилой.
— Конечно.
— А что за картины в коридоре висят? Кто на них изображён?
— Оо, — протянула Марья Петровна, — это прадеды и прабабки нашего хозяина. Он ведь не хухры-мухры, а с династии известных купцов и бояр.
Марья Ивановна сбавила тон и полушёпотом начала повествовать:
— Рассказывал мне Роберт историю про одного деда своего. Будто был он очень богатый купец. Табуны лошадей, овец держал, даже ходили к нему люди наниматься батраками работать. Очень уважаемый был человек. Но время такое было страшное, нехорошее… Началась революция семнадцатого года, ну и стали всех богатеньких раскулачивать — отнимать всё имущество для своих нужд.
А самих дворян да купцов расстреливали, как врагов народа. Пришла беда и в дом деда нашего хозяина. Стали искать его везде. А он возьми, да в стоге сена спрячься. Они вилами все стога тыкают, и его стог потыкали, но не нашли.
Так и спасся Митрофан, прадед нашего Роберта. Если бы не спасся, то род бы прервался, и не было его, нашего Роберта! Храни его, Господи!
— Интересная история. А где Митрофан этот на картине изображён?
— Да вон, второй справа. С чёрной бородой такой и серьёзным взглядом.
— А рядом с ним, что за девушка со светлыми вьющимися волосами?
— Жена его, Анастасия.
— Красивая.
— Ага.
На следующий день меня ждал сюрприз — заявился, наконец, хозяин дома.
Роберт подошёл ко мне, как всегда, со своей очаровательной улыбкой и произнёс:
— Как пишется картина? Ну-ка дай посмотрю, что у тебя получается?
— Пока не надо смотреть, ещё ничего не понятно, — ответила я, загораживая собою полотно.
— Ну ладно, не хочешь, смотреть не буду. И отвлекать тоже.
— Хорошо, смотри, только строго не суди, — сказала я, отступив от мольберта в сторону.
— А то что?
— А то обижусь и убегу.
— Вот побега я меньше всего от тебя ожидал.
— Я сама от себя не ожидала, — прыснула смехом я.
Роберт бегло посмотрел на холст:
— Пока и правда не поймёшь, что это? Какой-то экспрессионизм, — смеясь съязвил парень.
— Всё будет сделано в лучшем виде, Роберт Александрович!
— Ты смеёшься надо мной? Называй просто по имени, мы же знакомы считай полгода.
— Ага, знакомы, только виделись пару раз, — с грустью в голосе сказала я.
— Ты расстроена из-за этого? Хочешь видеть меня чаще? — с нескрываемой радостью произнёс он.
— С чего ты взял?
— Сама сейчас сказала.
«Ну он и возомнил из себя. Что он несёт?» — про себя возмутилась я.
— Ну раз так, я буду проведывать тебя и твой холст каждый день.
— А как же загруженность на работе? — удивилась я.
— Возьму отпуск за свой счёт. Всё равно устал, надо морально выветрится, — вздохнул Роберт.
— Ты же директор, как без тебя справятся?
— Да куда они денутся? Ещё как справятся.
— Марья Петровна! Ну-ка, сообрази нам перекусить с художницей. Да побыстрее, пожалуйста! — приказал хозяин дома.
Марья Петровна засуетилась и поспешила на кухню:
— Скоренько всё будет готово, Роберт Александрович!
«Так странно, когда женщина в возрасте так пресмыкается перед молодым парнем. Роберту не больше тридцати, какой-то диссонанс возникает при виде всего этого. Вот что делают деньги», — подумала я.
Роберт пригласил меня жестом в дом, я повиновалась.
Идя по знакомому коридору, показалось, что Митрофан на стене мне подмигнул. Видимо, они вместе с Робертом затеяли что-то.
Но повёл меня он в противоположную от кухни комнату, отделка которой была более современной, но с элементами декора, сочетающимися со всем интерьером дома.
Выделялся старинный камин из красного кирпича и плетёное кресло рядом с ним.
С другой стороны украшала комнату достаточно обширная библиотека с множеством книг в разнообразных обложках. Я подошла, посмотрела некоторые из них — Александр Дюма (старший и младший), Лев Толстой — полное собрание сочинений. Такая разношёрстная литература.
— Садись сюда, на диван. Это библиотека моего отца, надо бы разобрать, но всё руки не доходят, — предложил Роберт.
Я присела скромно на диванчик, напротив Роберта.
Небольшой столик был накрыт перекусами — бутерброды с маслом и красной икрой, какие-то рулетики, мясная нарезка, фрукты, и, конечно, чай с фирменным пирогом с капустой.
— Угощайся давай, не стесняйся. Когда я дома, то обедать предпочитаю в комнате, а не на кухне.
Я молча стала есть всё подряд, пытаясь изо всех сил создать вид аккуратной леди. Но, видимо, это у меня получалось не очень, потому что Роберт произнёс:
— Ну ты и голодная, Марья Петровна тебя совсем не кормит. Так нельзя.
— Всё она кормит, спасибо ей.
Он пристально посмотрел на меня и сказал:
— Ты такая худенькая, тебя надо хорошо кормить.
— Ого, тоже мне, папочка заботливый нашёлся. Или тебе нравятся полненькие? — саркастично блеснула я на него глазами.
— Конечно. Придётся тебе хорошо питаться, чтобы мне понравиться.
— С чего ты взял, что я хочу тебе понравиться? И вообще, я хочу быть такой, какая есть.
— А в тебе что-то есть, дерзкая такая, в моём вкусе, — заявил он смело, растягивая губы в улыбку.
— То я в твоём вкусе, то не в твоём. Ты уж определись.
— Ты такая наивная, совсем не знаешь жизнь. Хочешь завтра со мной сходить в клуб, как раз суббота?
— Не знаю, — пожала плечами я, — в таких злачных местах я никогда не была.
— В жизни нужно увидеть и попробовать всё.
— Я подумаю.
— Ну, тогда завтра, в семь вечера, у «Жасмина» жду тебя.
Он так уверен, что я пойду, видимо ему никто никогда не отказывал.
Вот беда, мне даже одеть нечего, в чём я пойду? Придётся не идти. А может у Наташки платьице одолжить? У неё их много.
