— Тупой Фанобаррен, — Эмилия воткнула вилку в кусочек торта. — Достал, он только меня заставил отрабатывать. Пиши, говорит, доклады за все те занятия, что ты пропустила.
— А сколько ты пропустила? — спросила Некэйн. Она не была знакома с Фанобарреном, у нее уже не было зоологии.
Некэйн училась на шестом курсе, у нее были отвратительные отношения со всеми преподавателями и с большинством девочек в клане. Самые плохие — с госпожой Соргиной.
— Ну, недель шесть, — Эмилия сцепила пальцы. — Но он сам отменял эти обоссанные занятия. Я больше всех ждала, когда он скажет — нате, пожалуйста, приходите, и он каждый раз с вечера опять отменяет занятие. И когда мы его, наконец, вытащили, нажаловались на него в ректорат, он еле как приперся на занятия, и я опять виновата! Как будто это я ходила на него жаловаться.
— А кто ходил?
— Гойен.
Все повернулись к Сагари Гойен; она сидела, подперев голову ладонью, и даже не пыталась оправдываться. Она скучающим взглядом обвела девочек и Арнаса, который смотрел на нее без осуждения, и пожала плечами.
— Да, я пожаловалась на него в ректорат, — сказала Сагари и откинулась на спинку дивана. — Он не дает нам занятия, а в итоге спрашивать с нас будет, как будто мы на всех занятиях были. Зато выглядел он так, будто его прессанули жестко.
— Я надеюсь, его уволят, — буркнула Эмилия.
— Я уверена, его уволят. После того, как ушел предыдущий — кто там был? — у нас вообще преподов по зоологии не осталось. Мне вообще сказали, он инженер.
— Ну и пусть поезда собирает, а не вот это вот все. Как его вообще взяли?
— Не хватало кадров, — Арнас пожал плечами. — Классика, берут кого попало.
Арнас всегда скучал на импровизированных собраниях клана, потому что его в последнюю очередь интересовали их общие дела и уж тем более мальчики. Эмилия держала ответственность за семью на себе, и ему оставалось просто получать удовольствие от жизни. Но и это сестра у него отняла: приходилось постоянно быть с ней. Они были погодками от разных отцов; все вообще удивлялись, что они родственники: Арнас был высоким черноволосым красавцем, а Эмилия — маленькой рыжей стервой. Девочки в их семье всегда были копией матери, а вот с мальчиками иногда случалось… странное. Как с Арнасом. Мама никогда не говорила, кто его отец, но Эмилия подозревала, что к этому могут быть причастны Соргины. Что, конечно, вряд ли, скорее всего, на Арнасе просто неудачно отразилась история семьи Арте.
— Тем более, — забурчала Эмилия, — как вообще инженер может вести зоологию? Он права не имеет столько работ с нас трясти.
— С тебя, — поправил ее Арнас.
— С Гойен он должен был их требовать.
— Сидеть тише воды, ниже травы и не вызывать подозрений — лучшая моя способность, — улыбнулась Сагари. — Не так ли?
Сагари и правда всегда сидела тихо как мышка. И выглядела как мышка: бесцветные светлые волосы, бледная кожа, простое круглое лицо и маленький вздернутый носик. Она, как и Эмилия, всегда решала проблемы по-своему. Только Эмилия начинала пытаться сильнее, а Сагари бежала жаловаться. И то и другое оказывалось достаточно эффективно.
Эмилия фыркнула, бросила вилку в расковырянный тортик и сложила руки на груди.
— Несправедливо, — буркнула она. Маркэль хотел приобнять ее за плечи, но она оттолкнула его. Ей не нужны были утешения. И она не расстроилась.
— Ближе к делу, — Арнас тоже сложил руки на груди, и теперь они сидели недовольные друг против друга. — Как ты собираешься это решать?
— Он задал мне несколько тем, — Эмилия выудила из сумки учебник, а из него свернутый пополам лист.
— Ты везде носишь их с собой? — удивленно спросил Маркэль, и Эмилии показалось, что он пытается ее задеть. Она обожгла его взглядом и развернула лист.
— Один такой доклад есть у чела с нашей группы, я просто куплю его и…
— Зачем деньги тратить? — спросил Маркэль, и Эмилия аж вздрогнула от его голоса. — Деньги не лишние, а доклад этот хоть я могу тебе написать.
— Потому что я могу себе это позволить, — едва не закричала Эмилия, пригвоздив его взглядом. Он, наконец, притих. почему-то иногда со своей неумолимой тягой к экономии он начинал ее раздражать. Если бы он просто не лез под руку, они жили бы счастливо, потому что денег у ее семьи хватит кормить его ближайшие лет пятьдесят. — Дальше. Два доклада я, так и быть, возьму на себя, вот этот доклад писала Гарцин, не знаю, дописала она его в итоге или нет, а два доклада скину на Далмата.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
При упоминании Далмата за столом оживились два человека: Маркэль, который терпеть его не мог, и Мэит, которая была от него в восторге. Мэит подняла глаза от стола, Маркэль от злости чуть не побагровел.
— На кой черт приплетать к этому Далмата? — спросил он.
Вопрос был резонным. Маркэль еще не отошел от того, что Далмат предлагал ей целоваться.
— А кого мне еще просить? Кто мне, по-твоему, эти доклады напишет?
Они скрестили взгляды. Маркэль молчал, тогда Эмилия продолжила:
— Я хочу разобраться с этим как можно скорее. Далмат мне эти доклады сделает завтра. У него, может, даже в залежах есть что-то похожее.
— Я не хочу, чтобы ты к нему обращалась, — твердо сказал Маркэль. Эмилия не отводила от него взгляда. — Он мне не нравится.
— Он хотя бы сделает их быстро.
— Ты уже забыла, какой у него тупой юмор? — стал нападать на нее Маркэль, и Эмилия опустила взгляд на ожог. Уже не болело, но, возможно, это останется с ней на всю жизнь — обваренные пальцы и запястье были неприятного коричневатого цвета.
Никто не торопился их разнимать, тогда Эмилия пошла на рискованный шаг. Если у нее получится отманипулировать Маркэля и скинуть на него два доклада, это будет даже лучший исход.
— Тебе завидно? — спросила она. Маркэль расширил глаза.
— Мне завидно? — Маркэль едва не закипел от поднимающейся в нем волны злости. Он побагровел, нахмурился и раздулся, расставив плечи. — Да чему там завидовать? Ты видела его? Затюканный бесформенный идиот, который только и знает, что домашки делать.
— Да, — недолго думая, согласилась Эмилия. В любом случае, именно так он и выглядел. — Именно поэтому я к нему и пойду. Потому что он только и знает, как делать домашки.
— Нет уж, давай я сделаю. К тому же это будет бесплатно, а не за баснословные бабки.
— Согласен, — кивнул Арнас. — Он, может, и умный, но обдерет тебя, Лия, как липку.
Эмилия обернулась к брату, сцепив пальцы в замок.
— И сколько ты отдал ему? — деловито спросила она, и Арнас поднял глаза к потолку, медленно выдохнув.
— Ну, — протянул он. — Около пятиста я за одну работу выложил.
— Он за доклады не просит меньше?
— Я не брал у него доклады.
Эмилия не стала упоминать, что докладами он не занимается, чтобы Маркэль более ревностно относился к написанию для нее работ. Эмилия поджала губы, делая вид, что пятьсот марок за доклад — это дороговато, и покосилась на Маркэля.
— Ну, если ты очень хочешь сделать мне пару докладов, — Эмилия отклонилась к Маркэлю; он приобнял ее за плечи и поцеловал в лоб. — То забирай этот и этот.
Эмилия указала ему в списке два доклада, которые хотела заказать Далмату. Маркэль снова поцеловал ее в лоб, и она заулыбалась, прикрыв глаза.
— Ладно, все, — Эмилия поднялась из-за стола. — У меня куча дел. Мне еще свои доклады писать…
— Так давай я и их напишу, — сказал Маркэль, оборачиваясь к ней. Эмилия на секунду задумалась и пожевала щеку.
— Нет, это будет долго, — бросила она, накидывая куртку на плечи. — А так пока ты пишешь два, я тоже два напишу. Все, пока, — она послала столу воздушный поцелуй и вышла из Крепкого и сладкого на пронизывающий горный ветер.
Она еще почти десять минут ждала, пока к остановке подойдет фуникулер. По пути Эмилия как раз зайдет к Далмату и попросит его о крохотной услуге. Не будет же Эмилия Арте писать себе доклады по зоологии, она же не дурочка. То, что Далмат может снова осадить ее и сказать, что не занимается докладами, немного расстраивало ее, но было слишком мелочным, чтобы заставить ее плакать. Сильные ведьмы не плачут.
