чуть-чуть и погиб, прикрывая отступление своих людей.
На самом деле Миша любил отца и даже не расстроился, узнав, что по наследству ему ничего не досталось. Ничего материального, но титул у отпрыска барона Жарова остался.
Брат Александр, конечно, благородно предлагал ему жить в семейном поместье и закончить академию, надеясь увидеть брата генералом, но тот гордо отказался, собрал пожитки и вернулся в родной Волхов.
К слову сказать, переехать из столицы в отдалённую провинцию оказалось не так просто, из-за нашествия потусторонних тварей большинство населённых пунктов были отрезаны от метрополии. Но тут Мише помогли друзья отца.
Однако самое интересное, что парень вернулся в это богом забытое место не просто так — он решил присоединиться к диггерам. Так называли тех отмороженных, кто ходил в ямы и добывал оттуда всякое добро, но к военным при этом не имел ни малейшего отношения. Нечто среднее между охотниками за сокровищами и смертниками-камикадзе.
Надо заметить, иногда у них действительно получалось разбогатеть. Мелкие артефакты, добытые в ямах, не были запрещены к свободному хождению, видимо, умные головы из министерств понимали, что таким образом народные умельцы могут найти что-то важное, что проглядели белые воротнички на государевой службе.
Миша вернулся, в первый же день развёл бурную деятельность и, кроме всего прочего, записался в только формировавшийся отряд некоего Ильи Дмитриевича и договорился о встрече с Серым. А на второй день пребывания на малой родине получил заточкой в грудь.
И тут появился я, и одним из первых вопросов, который услышал, был: «Ты знаешь, кто на тебя напал?»
К сожалению, я не помнил, что, признаться, сильно напрягало, но не собирался это так оставлять.
Однако нужно все делать поэтапно, и первым в списке стоял Серый, мелкий бандит.
Про него я помнил только то, что он предлагал какую-то «непыльную» работёнку за много денег и что Миша для себя решил за неё не браться, но по каким-то мотивам прийти на встречу согласился.
Ну, раз он согласился, то и я пойду. В конце концов, меня не просто так заслали не в дом престарелых, а в новый мир.
И мне очень нравилось, что во многих взглядах на жизнь мы с прошлым хозяина тела были похожи. С азартом делали то, что нам нравилось, бурно гуляли в свободное время, никому не давали спуску, а ещё у нас обоих было приглушено чувство страха. Нет, он не отсутствовал, человек без страха — инвалид и смертник, но мы умели держать его в узде.
— Спасибо за обед! — Я потянулся и встал из-за стола. — Не забудь на ужин приготовить ещё.
Я хлопнул соседа по плечу и пошёл в коридор, но тут прямо над ухом раздался громкий визг звонка, заставивший меня вздрогнуть.
— Кого там ещё принесло? — проворчал я, заглядывая в глазок.
На площадке стоял мужик в темно-серой форме и фуражке — почтальон, услужливо подсказала память.
Я на всякий случай положил меч на тумбочку и открыл дверь.
— Жаров Михаил Ярославович?
— Да.
— Вам письмо, распишитесь!
Я поставил подпись и, приняв конверт, попрощался.
Сначала я подумал, что это до брата с сестрой дошла информация о нападении на меня и они заволновались, но в строке «город отправления» значился Екатеринбург, при этом имени отправителя не было.
— Это, наверное, от Соньки, — предположил Вова, заглядывая мне через плечо.
Пока я переваривал информацию, сосед быстро метнулся к себе в комнату и принёс перочинный ножик.
Очень любопытно… Чтобы доставить письмо из Екатеринбурга сюда, надо изрядно потратиться, ведь оно летит через столицу.
Я быстро вскрыл конверт и пробежал глазами по строчкам. Их, к слову, было очень мало.
'Привет, милый! Я договорилась! В следующую пятницу прилечу в Волхов!
Надеюсь, ты там! Твоя Соня!'
Я посмотрел на висящий на стене маленький календарь. Вторник. И, судя по дате отправки, девушка будет здесь уже через три дня.
— Похоже, она на тебя больше не сердится! — жизнерадостно заявил ни хрена не понимающий в женщинах Вова.
Правда, в отношениях Миши и Сони вообще мало бы кто что понял. Они разбегались и по новой встречались, наверное, раз десять. И это при том, что виделись только на летних каникулах, когда парень приезжал из столицы домой.
Лёгкий аромат коснулся моих ноздрей, и я поднёс листок к носу. В это же мгновение меня накрыло воспоминание.
…Жаркое дыхание, влажная гладкая кожа, упругая грудь в моих ладонях и аромат персика. Соня всегда так пахла.
Мда, интересно получается… Миша точно не горел желанием снова видеть Соню, а вот я после того, что сейчас вспомнил, не был так категоричен… Моя жена умерла тридцать лет назад, а сейчас у меня новое молодое тело… Почему бы и нет?
Стоп! Вообще не нужно сейчас об этом думать, тем более до пятницы ещё уйма времени.
— Небось соскучился по ней, — ткнул меня локтем в бок Вова.
— Ещё не понял, — задумчиво проговорил я и выкинул лишние мысли из головы.
Сейчас меня должно волновать совсем другое, ведь я в первый раз выйду за пределы двора. И очень хотелось надеяться, что прогулка по городу пробудит новые воспоминания о прошлом Миши.
Глава 3
— Свежая зелень! Редис, огурчики, новый урожай!
— Клубника! Собрана с риском для жизни!
— Целебная вода из ямы! Двадцать копеек литр!
Путь к автобусной остановке пролегал через оживлённый рынок. Я, с любопытством осматриваясь, шёл мимо торговых точек и удивлялся тому, как быстро люди адаптируются. Это касалось и самого товара, и его защиты.
Ещё совсем недавно предприниматели просто торговали с лотков, а сейчас в целях безопасности использовали стоящие друг рядом с другом металлические гаражи. В каждый такой помещалось до пяти точек. И, разумеется, у всех за прилавком ждали подходящего случая копья или дубины, а у иных и весьма солидно выглядящие арбалеты.
Чем дальше я шёл, тем отчётливее понимал, что, несмотря на постоянные крики с предложениями, из-за практически уничтоженной логистики выбор товара совсем невелик. И он был бы ещё меньше, если бы Волхову не повезло с климатом. Он располагался южнее столицы и сейчас, к концу июня, в окрестных деревнях кое-что уже успело созреть, и голод начаться так и не успел. Правда, прогнозы на зиму были весьма мрачные.
— Яблоки-мутанты! Только что из ямы!
Последний торговец меня заинтересовал, и я повернул к его точке.
— Приветствую, молодой человек! — Худощавый лысеющий
