— Ты меня вообще слушаешь? — немного раздраженный голос Виктора отвлек Еву от мыслей о заботливой прародительнице.
— Извини, задумалась, — покаялась она. — Повтори ещё раз.
— Повторяю. Тебе имя Илья Алексеевич Пахомов ничего не говорит?
— Витюш, окстись, я же сегодня с твоей племяшкой и, соответственно, его супругой, разговаривала. Склероз?
— Да не о том я сейчас! — зашипел начальник, чем, признаться, удивил Еву — вывести из себя его было достаточно трудно. — Тут такое дело… Короче разговор не телефонный. Просто учти, что её муж один из соучредителей фирмы-застройщика делового центра «Плаза».
Ева мысленно выматерилась. Только этого не хватало! Эта «стройка века» уже полтора года тревожила умы и души жителей их весьма немаленького города. Во-первых, само здание поражало размерами и архитектурой, а сметная документация могла довести до нервного припадка впечатлительных граждан количеством нулей в графе «Итого». Во-вторых, здание строили в историческом центре, чем вызвали вал гневных воплей со стороны защитников памятников архитектуры. Хотя, чем именно им был так дорог пустырь на месте сгоревшего лет пятнадцать назад местного Дома культуры, Ева не совсем понимала. Но это все лирика, а вот то, что само строительство началось без разрешения городской администрации, и получали его уже задним числом, было ближе к теме. Потому что она, вращаясь в близких к местному губернатору кругах, примерно представляла, сколько это могло стоить.
— А много ли акций у нашего пострадавшего от женской непостоянности? — на всякий случай уточнила она, понимая, что из-за пустяка Витя не позвонил бы.
— Нууу… Не так что очень… Процентов двадцать-двадцать пять.
– ***, — все же высказалась вслух Ева и почувствовала почти нестерпимое желание покурить. Но вовремя вспомнила, что, когда в последний раз бабуля поймала её, двадцатисемилетнюю девицу, за этим делом, то стеганула по попе дедовыми подтяжками, и желание куда-то делось.
— Я так понимаю, что в их контракте этот милый пустячок среди имущества супруга не значится, — даже не спросил, а утвердил Виктор.
— Нет. А значит, она может претендовать на половину… — почти простонала Ева. Она уже представила, во что может превратиться этот процесс.
— И я о том же. Давай я к тебе сейчас подъеду?
— Не нужно. Я сейчас у предков, а у моей бабули как раз обострение матримониальных инстинктов. Так что, ты можешь отсюда выйти уже моим женихом, и это при уже существующей супруге.
— Спасибо, нам такого счастья не надо, — сразу отозвался немного струхнувший мужчина. — Тогда давай до завтра. Извини, что втянул в это, сам ничего не знал. И, пожалуйста, будь осторожна…
— Буду. Собери все, что сможешь и на него, и по этому «дому призрения», будем поутру вырабатывать стратегию, чтобы и Вилку твою не обобрали, и нам головы не открутили…
«Молодые» отзвонились и сообщили, что прибудут через полчаса. Встретить их во двор выскочила только Ева, торопясь отчитаться о проделанной работе. Остальное семейство осталось в гостиной, томясь в ожиданиях и предположениях, как именно Стас и Лина будут каяться в содеянном.
Поскольку Ева торопилась, чтобы бабуля не успела перехватить её и устроить допрос с пристрастием, раз уж доставать Матвеева ей запретили, девушка не глядя, схватила первую попавшуюся верхнюю одежду и теперь притопывала во дворе в папиных ботинках на босу ногу, маминой пуховой шали и какой-то меховой хламиде неясного происхождения и принадлежности. Как назло, счастливое семейство задерживалось, видимо, попав в вечную пробку на мосту, и Агеева уже начала ругать себя, что не захватила сигареты, хоть здесь бы душу отвела. То, что пора бросать вредную привычку, она поняла ещё несколько лет назад, но для неё, курильщика с более чем десятилетним стажем это было ой, как нелегко. В конце концов, Ева дала себе ещё полтора года никотинового блаженства, решив, что бросит, когда ей исполниться тридцать.
«Надо же, как время бежит», — ужаснулась он про себя. Ещё совсем немного и она уже будет не хорошенькой девушкой, а симпатичной женщиной средних лет. А потом — ничего себе так, старушкой. Клетчатый плед, фиалки на подоконнике, сериалы по вечерам, трубка и десяток кошек…
«Тьфу, дурь какая в голову приходит», — мысленно скривилась Ева, но эти думы не давали ей покоя. У многих её одноклассниц уже дети в школу пошли, а у неё…
Девушка снова невольно вернулась к тому кошмару, в которое превратилось её замужество. Она до сих пор не понимала — за что? Почему Димка так ней поступил? Ведь Ева старалась во всем угодить мужу, никаких гулянок с одногруппниками и посиделок в кафе с подругами. Хотя, в двадцать лет ей этого очень хотелось. Сейчас она уже понимала, что не в её досуге дело, просто они ошиблись, когда женились, но все равно так и не простила бывшего мужа. За то, что предал, за то, что внушил отвращение к браку. А ещё за то, что легко отказался от их ребенка. Никто этого не знал, но она сказала Агееву, что беременна. В ответ на что Димка сказал, что, раз уж она с ним развелась, этот ублюдок ему не нужен. Сейчас Ева поступила бы совсем по-другому, а тогда… Перепуганная девчонка выбрала наиболее легкий вариант. Она не часто вспоминала о том своем поступке, но каждый раз чувствовала глухую тянущую боль где-то в области сердца.
Ева посмотрела в низкое темное небо, не обращая внимания на ледяной ветер, обжигающий лицо и примораживающий слезы. Голые ветки раскачивающейся яблони скребли по крыше сарая, вызывая инстинктивный страх.
Девушка отрешенно рассматривала фасад дома, балкон, по которому летом вились любимые мамины клематисы, и думала, что, возможно, так и останется одна. Она никогда не вела монашеский образ жизни, встречалась с мужчинами, но ни один не смог довести её до страшного женского «Хочу!!!». Да, приятно, удобно и ни к чему не обязывает. Но, сталкиваясь с её достаточно непростым и сильным характером, мужчины предпочитали отступать.
— Значит, не судьба, — вслух закончила Ева сеанс психоанализа, поняв, что ещё минут пятнадцать наедине с собой, и у неё появится первая мыслишка о суициде.
Ветер совсем разгулялся, а Матвеевых все не было. Не иначе, как Стас все-таки начал водить нормально, а не носиться, как угорелый. Когда желание курить стало почти нестерпимым, и Ева уже пошоркала папиными ботинками в сторону входной двери, из-за забора донеслось негромкое урчание мотора и хлопок двери.
Девушка дождалась, когда Стас загонит внедорожник во двор и только после этого коршуном налетела на ничего не подозревающих жертв.
— Конспираторы хреновы, папенька ещё с лета знает, что вы женаты, — предупредила Ева, кутаясь в необъятный платок на манер боярыни Морозовой. — Что вы на это скажете?
