— Конспираторы хреновы, папенька ещё с лета знает, что вы женаты, — предупредила Ева, кутаясь в необъятный платок на манер боярыни Морозовой. — Что вы на это скажете?
— Что мне повезло с тестем, — невозмутимо пожал плечами Матвеев, выковыривая жену с пассажирского сиденья.
— А откуда знает-то? — вклинилась в их беседу сестра, запахивая пальто поверх джинсового комбинезона. Ева в который раз призналась себе, что в таком наряде Линке не хватает только пуговицы на животе для полного сходства с Карлсоном.
— Ты ему свой диплом показывала?
— Ну, да, — Лина оглянулась на Стаса. — А что?
Матвеев хмыкнул, сразу поняв, к чему ведет Ева.
— Ничего, любимая, просто он на мою фамилию выписан.
— Вот, — Линка уперлась ногами посреди двора так, что сдвинуть её можно было только при помощи тяжелой техники, и возмущенно посмотрела на Стаса, — я тебе говорила, давай останусь Сотниковой, а ты что сказал?!
— Только через мой труп, — все также спокойно ответил он, осторожно подталкивая её в сторону двери. — Жена должна носить фамилию мужа.
— Глупость и пережиток прошлого! Хоть ты ему скажи, — она повернулась за поддержкой к Еве, наблюдавшей за их спором.
Девушка, оказавшись под их взглядами, покачала головой и уже хотела принять сторону сестры, как вспомнила святую истину, что «Муж и жена — одна сатана», и просто махнула рукой, прося оставить её в покое. А чтобы совсем отвлечь их от этого вопроса, напомнила:
— Там вас ждут. Можно сказать, просто жаждут увидеть. А бабуля так просто трясется в нетерпении…
Линка сразу забыла, о чем до этого спорила с мужем и, слегка подпрыгнув, чмокнула его в щеку, напомнив:
— Дорогой, прояви христианское терпение и смирение.
— Угу.
И они втроем, с видом приговоренных к смертной казни, вошли в дом.
— Ну и? — грозно поинтересовалась Ольга Петровна, когда все со всеми поздоровались и отпустили затисканную до полусмерти будущую мать.
— Кхм-кхм, — ненавязчиво прокашлялся папа, чем заставил бабулю грустно вздохнуть и распахнуть в сторону Стаса объятия.
— Иди сюда внучек, я тебя хоть обниму!
— Мама, не нужно прямо так сразу пугать, — хихикнула Наталья Павловна, успев выдернуть из-под попы садящейся Линки клубок с торчащими из него спицами.
— Конечно, иду, — отозвался Стас. — Бабушка, — добавил он, отчего Ольга Петровна скривилась, словно куснув лимон.
— Нет, так меня называть не нужно, я ещё слишком молода, чтобы иметь такого взрослого внука, — припечатала она, заставив Еву, которой двадцать девять должно было стукнуть в апреле, подавиться яблоком. Ольга Петровна сжала Стаса в довольно-таки крепких объятиях и, так, чтобы никто не услышал, шепнула на ухо. — Молодцы, правильно сделали, хватит жить во грехе. Только, если ты Евангелину обидишь, я сделаю так, что этот ребеночек будет у тебя последним, — и подмигнула, мягко говоря, удивленному мужчине. — Пойдемте к столу, а то Линке рожать через месяц, а она тощая, как селедка.
— Спасибо, бабуль, ты всегда умела сказать приятное, — хмыкнула младшая внучка. — Только мне почти ничего нельзя — диета.
— Глупости. Можно все! — отрезала грандмамА, покидая гостиную.
— Лучше бы она тебя пилила, — в сердцах фыркнула Линка мужу, послушно следуя за бабушкой.
— Скажи спасибо, что прабабушка уже спит, — подала голос мама. — Она меня, когда я ходила, беременная тобой, заставляла сливочное масло ложкой есть, якобы, очень полезно. А мама тебя только пирожками накормит и все. Так что, радуйся!
— У тебя что-то случилось? — Ева слышала, что кто-то подходит сзади, потому не вздрогнула, когда услышала голос Стаса, хотя сигарету предусмотрительно спрятала.
— Да так, рабочие моменты, — отмахнулась она. — Как к врачу съездили?
— Все как всегда. Низкий гемоглобин, недостаток веса, — невесело усмехнулся он в ответ. — А ещё сказали, что, скорее всего, придется кесарево делать — ребенок крупный, а у неё узкий таз.
— Все проблемы от сантехники, — попыталась она немного развеселить Стаса. — Эй, хватит рефлексировать! Сейчас это вообще нормальным считается, чего ты так дергаешься?
— Я за эти недели с ума сойду, — пожаловался он. — Я же вижу, что ей плохо, а помочь ничем не могу…
— Вот дурак! — беззлобно выругалась Ева. — Она же тебя любит, сына скоро родит, а ты в депрессию упал. Хватит фигней страдать!
— Постараюсь, — вздохнул он и внимательно посмотрел на девушку. — А теперь рассказывай, что у тебя случилось.
— Вот привязался! С чего ты вообще взял, что у меня какие-то проблемы?!
— Не считая того, что ты искусала себе нижнюю губу и растерла в пыль две сигареты? — ответил он вопросом на вопрос.
— Плохо, когда мужик наблюдательный, — усмехнулась Ева, — ни соврать, ни налево сбегать… Ладно, сам напросился. Что ты слышал о Пахомове?
— Я лично знаю двоих — Илью и Сергея. Тебя кто-то из них интересует? — уточнил Стас, удобно усаживаясь на перилах.
— Тот, который Илья Алексеевич. А Сергей это?..
— Это его сын. Кстати, нормальный парень, несколько раз по делам пересекались. Он «массовик-затейник» в нашей администрации.
— В смысле? — не совсем поняла девушка. — За культмассовый сектор отвечает, что ли?
— Да. Мы знакомы со школы, в параллельных классах учились. Вот о его отце знаю меньше. Но могу сказать точно — мужик серьезный, на него много дел завязано. Что конкретно тебя интересует?
— Жену его не видел?
— Это, смотря, какую. Новую — нет, а вот с Серегиной матерью знаком.
С первого этажа донеслось скорбное Линкино подвывание, Стас уже собрался было бежать разбирать, но голос Ольги Петровны его остановил:
— Ешь, я кому сказала?!
Внучка что-то протестующее вякнула и затихла.
— Не боись, — хихикнула Ева, — сейчас её накормят так, что она сюда недели две больше проситься не будет. И тебе хорошо, и ей спокойнее. И вообще, не отвлекайся.
— Да я вроде все уже рассказал, — пожал плечами парень. — А тебе это зачем нужно?
Ева горестно вздохнула и поведала о Витюшином коварстве и собственной глупости.
— Отказаться нельзя? — Стас резко задумался и насторожился.
— Уже нет. А почему ты так всполошился?
— Я тебе говорил, что Пахомов — серьезный человек?
— Ну, да…
— Тогда могу повторить ещё раз. Настоятельно советую найти какую-нибудь отмазку. Не связывайся с этим делом. Бывшую жену он и так сирой и босой не оставит, воспитание не позволит, а вот ввязываться с ним в тяжбы крайне не желательно.
— Ты меня запутал, — призналась Еву. — Есть что сказать — говори прямо, нечего тонким слоем сопли по асфальту растирать!
