***
Я с удовольствием подал руку Мадлен. Несмотря на свои сорок лет, женщина выглядела на удивление прекрасно. Тонкая, как у девушки талия (правда, этому в значительной мере способствовал корсет), соблазнительный бюст, значительная часть которого виднелась в глубоком вырезе дорожного платья (женщина всегда, даже в дороге остается женщиной!). А стройные ноги госпожи де Вильнев, которые сейчас надежно скрывал подол тяжелого дорожного платья, я мог неоднократно рассмотреть, когда она надевала костюм для верховой еды и приказывала мне сопровождать себя на прогулках.
Да, морщины возле глаз было уже не скрыть никакими ухищрениями, и кожа ее тоже уже не выглядела юной, и вообще еще ну максимум десять лет и никто, даже ее муж не посмотрит на Мадлен, как на женщину. Но пока, пока даже на фоне молоденьких служанок она смотрелась вполне достойно. Правда, только с моей точки зрения. Но я-то особый случай. На самом деле мне в этом мире, как впрочем, и в том, моем прежнем, было тридцать пять лет, пусть я и выглядел сейчас на двадцать. Только эта стариковская борода-лопата меня и спасала: изрядно старила, добавляя солидности. Почему кстати, так выгляжу - непонятно. Мои сверстники стремительно мужали и еще стремительнее старели, выглядя в двадцать на тридцать, а в тридцать, а на сорок, а уж в тридцать пять-то... Ну тут - то как раз более-менее понятно: разгульная жизнь, постоянные стрессы, не менее постоянные войны и стычки, невоздержанность в еде и питии... Хотя...стрессы были и у меня, и не маленькие, и пил я не намного меньше, но вот подишь ты выглядел так, словно только вчера исполнилось двадцать лет.
"Наверно потом будет резкое старение... - кривил я губы, размышляя про себя, когда провожал чету де Вильнев в приготовленные для них комнаты. - Что-то такое я слышал в том моем прежнем мире. Но тут мир магический и возможны расхождения... А может в магии-то всё и дело? Есть же у меня способности к этому. Но остальные колдуньи и колдуны, маги и магессы, насколько я знаю, взрослели и старели, как обычные люди...И никаких бонусов им в виде длительной молодости или долгой жизни за занятия магией не полагалось. Может всё дело в том, каким образом я сюда попал?"
Уже закрывая дверь за супругами, я увидел, как на мгновенье, полуобернувшись, мне улыбнулась Мадлен.
"Да, - в который раз подумал я. - Хорошо еще, что ее муж не ревнив, а то бы другой не потерпел такого внимания к своей жене. Просто из чувства собственности, поскольку доказательств неверности у него не было. Конечно, если бы он начал всерьез подозревать супругу в неверности, то доказательства наверняка бы нашлись. Ведь не в безвоздушном пространстве мы все живем и вокруг нас всегда есть люди, которые всегда видят что-то, что вы хотите скрыть. Я не сомневался, что даже такой не ревнивый человек, как Жак де Вильнев при покушении на его собственность разъярится не хуже быка при виде красной тряпки и все мои заслуги будут немедленно забыты. Меня от расправы спасало одно: никому и в голову не приходило, что молодой красавчик может польститься на пожилую, по меркам этого мира женщину. Но что было, то было. Периодически, как в кино, во время конных прогулок с госпожой Мадлен де Вильнев, когда я сопровождал госпожу будто бы для охраны, на прелестных лужайках поросших изумрудной травой я занимался с госпожой де Вильнев тем, что смело можно было назвать давно забытым словом `адюльтер`.
Почему это делала Мадлен, мне было совершенно ясно: стремительно надвигающаяся старость, а тут рядом симпатичный мужчина, от которого сходят с ума молодые девушки, но главное было, как я думаю всё же не это. Главным, как мне кажется, было то, что за всю свою жизнь Мадлен никого по настоящему не любила. Да, была замужем, да, хранила верность мужу, да, родила детей, но любви не было. Так бывает сплошь и рядом. И вдруг это случилось: она влюбилась. А вот то, что ей ответил взаимностью молодой красавец, было чудом. Так что с Мадлен мне всё было понятно, непонятно было как раз со мной. С чего бы это я с такой нежностью отнесся к безоглядно влюбившейся в меня немолодой госпоже.
"Наверно тут тоже сыграло роль несколько причин", - размышлял я, устанавливая пост охраны у дверей комнаты четы де Вильнев, а затем, спускаясь вниз договориться об ужине для них с трактирщиком. Раз уж на меня вдруг с чего-то напало философское настроение, то почему бы и не поразмышлять на досуге.
И то, что Мадлен выглядела на тридцать, (сорок ей не дашь) не играло никакой роли. Здесь, в этом мире женщина в сорок лет считалась уже старухой, несмотря на то, что она могла выглядеть очень молодо. Но для меня это было не так. Все-таки я родился и прожил приличную (и лучшую, как я полагал) часть жизни в другом мире, а там женщине давали столько лет, насколько она выглядит. Так что пускай Мадлен и являлась для местных, пожилой женщиной, но я, увидев, что как сильно и безоглядно она любит, не смог быть жестоким и отказать, никогда до того не любившей женщине, в близости. Тем более повторю еще раз: фигурка у нее сохранилась на удивление.
Мысли мои текли не спеша. Организовав весь быт и охрану подопечной четы, я со своими подчиненными, (за исключением тех, кто нес свою вахту у дверей апартаментов де Вильнв) сидел в зале таверны потягивал терпкое красное вино из медного кубка.
Подчиненные, ребята простые, как угол стола, в вине ничего не понимали. В основном потому, что вино было значительно дороже пива. Поэтому им было заказано пиво, которое они и с удовольствием хлебали из огромных деревянных кружек.
В натопленном помещении было тепло. Да еще горячий ужин вкупе с горячительными напитками помогли согреться промерзшим и промокшим охранникам. Мы с парнями сидели, наслаждались теплом и покоем, не обращая внимания на мокрую одежду и на то, что в таверне было совсем не тихо. Посетители, уже изрядно набравшись, немелодично орали каждый что-то свое. Где-то играли в кости, где-то уже начинались первые пьяные разборки, но хватало еще и просто мирно сидящих и пьющих посетителей. И вдруг в эту умиротворяющую атмосферу таверны, с грохотом распахнув дверь, ворвался плотный вооруженный отряд.
Мне было достаточно одного взгляда. Герцогская стража. Темно-синий с черным, цвета стражи были знакомы не только мне. Мои подчиненные, кто не видел раньше герцогскую стражу, уже насмотрелись на них, третий день едучи по территории герцогства. Гомон и всякие разборки сразу затихли.
"Вот же черт! Не повезло. Принесла их нелегкая! - с досадой подумал я. - Остался-то всего один день езды и к вечеру мы бы уже выбрались из владений герцога, вернее герцогини. Ну, может всё еще и обойдется!"
До этого не раз стража нас останавливала и проверяла подорожные. И пару раз на заставах среди стражников я видел знакомые лица, но меня они не узнали, и это вселило в меня некую уверенность, что и дальше будет также. Все-таки прошло немало лет с моего последнего пребывания в герцогстве, а я довольно сильно изменился, и совсем не в ожидаемую сторону для потенциальных соглядатаев, поскольку выглядел гораздо моложе своих лет. Но, учитывая то, что я, добирая солидности, отрастил длинную бороду, с которой я казался старше даже своих `паспортных` тридцати пяти лет, то есть выглядел так, как и должен был выглядеть, то узнать меня было всё-таки можно. В какой-то мере меня выручало то, что на голове постоянно был шлем. К несчастью, ужинать в шлеме, было не принято. И надень я сейчас ни с того шлем, это наоборот привлекло бы ко мне всеобщее внимание.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
