— Дима, Плевакин сказал, что…
— Да-да, вот, возьмите, — он, словно устыдившись своей заторможенности, вызванной невыносимой жарой, поспешно взял со стола папку с делом Малышева и передал мне.
Я открыла ее и вдруг поняла, чем меня так задевает название банка «Астра-Финанс»… Неожиданно возникшая идея взять в ипотеку квартиру ассоциировалась у меня именно с этим крупным, надежным банком. О его лояльности к клиентам и низких процентных ставках кричали на каждом углу рекламные щиты, растяжки и ролики на федеральных каналах.
Как бы то ни было, «Астра-Финанс» стал для меня синонимом надежности, честности и трепетного отношения к своим клиентам. В общем, если бы я решилась на ипотеку, то оформила бы ее, не раздумывая, только в этом банке, и нигде больше.
— Вот почему люди, когда берут кредит, не думают, чем отдавать? — проворчала я, просматривая исковое заявление «Астра-Финанса» и встречный иск Малышева. — Нахапают бешеных денег, а потом выясняется, что ежемесячные взносы выше зарплаты в пять раз…
— Потому что взять в долг у банка — это все равно что взять у неодушевленного предмета, Елена Владимировна.
— В смысле? — не поняла я.
— Понимаете, если человек берет деньги в долг у друга или родственника, то не отдать он не может, это стыдно, бесчестно, просто преступление. А у банка нет лица, нет имени и фамилии, он воспринимается как нечто неодушевленное и абстрактное… Нет конкретного человека, которому стыдно посмотреть в глаза. Понимаете?
— Что-то не очень, — призналась я. — По-моему, тут действует старое как мир правило: берешь чужое, отдаешь свое.
— И это тоже, — согласился Дима. — Но в том, что люди не рассчитывают или не хотят рассчитывать свою реальную платежеспособность, по-моему, все-таки виновато то обстоятельство, что им никому конкретно не стыдно смотреть в глаза. Вы представляете себе, как заемщик краснеет, проходя мимо банка, которому должен?
— Я бы покраснела, — засмеялась я. — Слушайте, а откуда вы так хорошо знаете психологию заемщиков? Что, сами брали кредит?
— Слава богу, обходился пока без этого. — Дима встал, подошел к окну и подставил лицо потоку воздуха, льющемуся в кабинет через фрамугу, но не приносившему облегчения от жары.
— Повезло вам, Дима, — вздохнула я, — квартира, машина, мне бы таких заботливых родителей.
— Знаю, что повезло, — улыбнулся он. — Я очень люблю их… Только не за квартиру и машину, уверяю вас, Елена Владимировна.
— За это тоже любите. Я бы так хотела купить дочери отдельную квартиру, но… пока у меня у самой ее нет. Я даже об ипотеке подумываю…
— По-моему, это хорошая мысль, Елена Владимировна, — кивнул одобрительно Дима. Не найдя облегчения у окна, он вернулся за стол, взял «Вестник РГГУ» и стал обмахиваться им, как веером.
— Мысль-то хорошая, только я должна взвесить свои силы. — Я раздраженно отодвинула от себя дела «Астра-Финанса» и Малышева. — Не хочу пополнять ряды легкомысленных людей, которые хапают деньги в банках, не задумываясь, чем будут отдавать. Для них главное — взять, а что отдавать придется, они зачастую даже не думают… Это же социальная болезнь какая-то. Нет, национальный вид спорта! Ограбление банков посредством кредитов!
— Ну, вы не такой спортсмен, Елена Владимировна, — засмеялся Дима и встал. — Пожалуй, я пойду вентилятор куплю, а то мозги закипают.
— На свои? — поразилась я.
— Да он стоит совсем недорого, — отмахнулся Дима, — зато больше мучиться не придется.
— Идея, конечно, хорошая. Подождите. — Я начала отыскивать в сумке кошелек, но Дима сказал:
— Даже не думайте. Лучше к чаю чего-нибудь купите, я продуктовые магазины терпеть не могу…
Он вышел, прикрыв дверь, а я еще некоторое время изучала дела и возмущенно думала о бездельниках, которые замахиваются на крупные кредиты.
Зазвонил телефон, я машинально ответила на звонок и даже вздрогнула от раскатистого баса Таганцева в трубке.
— Елена Владимировна, я чего-то не понял… Когда вас спасать-то нужно, полдня прошло, я извелся весь, а вы все не перезваниваете…
Нет, определенно прав Плевакин, заподозрив, что я перегрелась в пробке… У меня абсолютно вылетела из головы Натка с ее бандитами, кредитами, слезами и страхом! Я напрочь забыла, что хотела попросить помощи у Таганцева и даже выстроила цепочку — прикрыть Наткиным делом свой утренний водительский конфуз.
— Константин Сергеевич, душа моя, — ласково пропела я в трубку, — дело в том, что помощь требуется не мне, а моей сестре…
— Моя? — удивился Таганцев. — Сестрице вашей?!
— Твоя, твоя… Исключительно твоя.
— Так я это… завсегда распожалуйста! — оживился Таганцев.
Константин Сергеевич видел Натку лишь однажды, пару месяцев назад. В тот день у него сломалась машина и я вызвалась подвезти его до метро. Натка сидела в салоне. Она встретила меня после работы, чтобы перехватить до зарплаты денег.
По загоревшимся глазам Константина Сергеевича я поняла, что Ната произвела на него сильное впечатление. Он как-то весь подтянулся, сидя на заднем сиденье, расправил плечи и бросал такие взгляды на сестру, сидевшую впереди, что мне стало смешно и немного грустно — еще десять минут назад лейтенант влюбленно смотрел на меня, но вот появилась прекрасная Наталья, и его глаза засветились неподдельным восхищением.
— Моя сестра Ната, — представила я.
— Младшая, — поспешно добавила она.
Она ерзала на сиденье и крутила головой, пытаясь получше рассмотреть Константина.
— Лейтенант Таганцев, — улыбнулась я, глядя в зеркало заднего вида, как он глазами пожирает Натку.
— Без пяти минут старший! — выпалил тут же он и протянул ей огромную ладонь. — Константин Сергеевич. Для вас просто Костя…
Они обменялись рукопожатием, которое сопровождалось смехом Натки и заговорщицким шепотом Константина Сергеевича.
Прощаясь, сестра послала ему воздушный поцелуй…
Вот и думай после этого, какой лучше быть — умной или красивой?
У умных — проблемы, они сидят за рулем и денег до зарплаты дают, а красивые… флиртуют, шепчутся, поцелуйчики воздушные посылают, и не беда, что деньги растратили раньше времени — умные им займут…
— Сестрица ваша просто прелесть, — мечтательно произнес Таганцев. — Я для нее все, что смогу, сделаю!
— Ну, тогда, душа моя, Константин Сергеевич, пробей-ка по базе один номерок… Натке с него звонят, угрожают и деньги требуют.
— Деньги требуют?! — Константин Сергеевич длинно присвистнул.
— Да, якобы она кредиты взяла какие-то и не отдает.
— Разберемся, Елена Владимировна. Диктуйте ваш номерок.
Я назвала ему цифры, и Таганцев громко отрапортовал, что о проделанной работе доложит вечером.
Я положила трубку и вздохнула — опять использование служебного положения в личных целях. В Наткиных целях, тут же поправила я себя. Еще неизвестно, взялся ли бы так рьяно Таганцев за дело, если бы оно касалось меня. Конечно, я знаю, что взялся бы, но… почему-то опять грустно подумалось, что иногда выгоднее быть красивой, чем умной… Вон малознакомый, без пяти минут старший лейтенант носом землю рыть собирается, ни капли не усомнившись, что Натка никому не должна…
А впрочем… может, не усомнился он в этом именно потому, что сестра у Натки — редкая умница?! И кстати, совсем не уродина.
* * *
Кроме дела Малышева против «Астра-Финанса», у Лены на столе лежало несколько папок с другими делами, которые требовали немедленного рассмотрения.
Как назло, все они были связаны с ЖКХ. Две соседские жалобы о заливе квартиры и три — на неправильные поборы управляющих компаний за коммунальные услуги.
Из всех папок Лена выбрала самую тонкую.
Начинать лучше с дела поменьше и попроще — учила ее подруга Маша.
Отодвинув другие папки в сторону, Лена погрузилась в мир сантехники и евроремонтов.
Немолодая, судя по дате рождения, заявительница Саранкина в кошмарных выражениях и ужасающих сравнениях описывала свои страдания от очередного, как она утверждала, залива ее квартиры соседкой сверху.
Лена невольно вспомнила Австралию на своем потолке и Надежду Степановну.
Вздохнув, она допила остывший кофе, наискосок пробежала глазами исковое заявление, просмотрела многочисленные акты комиссии ЖЭКа и взглянула на сумму требований.
— Ух ты! — искренне восхитилась судья Кузнецова. — Никогда не видела миллиардеров!
Усмехнувшись, она еще раз внимательно перечитала просительную часть: «Прошу взыскать с ответчика в возмещение материального вреда, причиненного заливом квартиры и порчей имущества, 10 миллионов рублей и компенсацию морального вреда в размере 990 миллионов рублей».
— Итого, миллиард. — Лена озадаченно потерла переносицу. — Ну что ж, с вас и начнем, будущая миллиардерша. Ну и аппетиты у наших истцов! Это вам не Наткины страдания из-за двух миллионов, то ли взятых в кредит, то ли нет…
