1960
" Как пряно пахнет полдень у кювета. "
Как пряно пахнет полдень у кювета.В луга меня дорога увела.Какое замечательное лето!Какая щедрость красок и тепла!
За молодым сосновым перелескомКузнечиков сплошные веераВзрываются с сухим и звонким треском,Когда нога вступает в клевера.
Я называю травы поимённо:Вот мятлик, вот лисичка, вот пырей.Не потому ли все они влюблённоМеня зовут: — Иди, иди скорей!
Тут для тебя горошек лиловатый,Как кружевница, вяжет кружева.Иду счастливый и невиноватый,А счастье в том, что мать ещё жива!
Исток мой главный и родник звенящий,Я чище и целебней не найду!И если, как поэт, я настоящий,То только потому, что мать люблю!
Она мне родина! Ручьи и водопады!Она мне радость и печаль полей.И все свои заслуги и наградыЯ не себе присваиваю — ей!
1960
" Манит меня самое малое — "
Манит меня самое малое —Не моря, не большой перелёт, —Лес, малина, брусника алая,И деревня, где мама живёт.
Там, как женщина незамужняя,Разнаряжена наша изба,Под князьком деревянное кружево,Удивительная резьба.
Там антенны и телевизоры,Мотоциклы и даже авто.Ходят улицей две дивизии,И одна из них в женских пальто!
Там дымки завиваются в кольчики,Блещут косы в мужских руках,Там завязаны белые кончикиНа бывалых, старинных платках.
Там над сельскими сеноваламиМесяц круто подкову гнёт.Там за шумными самоварами,Не смолкая, беседа идёт.
Про картошку да про покосы,Про телят, про утят и цыплят.А какие там светлые косыУ моих деревенских девчат!
Что мне мешкать? Сейчас же уеду!Жить естественней, проще начну.Я наказывал: буду в среду,Что мне ждать, я во вторник махну!
1960
Красота
Красота страшней кинжала,Злее жулика в кустах.У неё такое жало,Что укус змеи — пустяк!
У неё глаза, как бритвы,Как ножи, как лемеха.Что бессилие молитвыПеред вызовом греха?!
Берегитесь, братцы, беса,Арендующего ад!Безопасней возле ГЭСаС миллионом киловатт!
Тут смертельно, но не очень,Ток запрятан в провода,Красота же — ловкий ловчий,Души ловит в невода.
Сортирует, солит, вялит,Прячет в бочках и в торфуИ таких гигантов валит,Что и Пётр Великий — тьфу!
1960
Едет ветер
Едет ветер на бешеной тройке,Кони ржут и поводья рвут.Он бы мог и быстрее, но стройки,Трубы фабрик ему не дают.
Даже степью не разбежишься,Ни иртышскою, ни донской,То амбары, то общежитья,То пшеница кричат ему: — Стой!
То заборы мешают, то доски,То промышленные штабеля.Вдруг он врезался где-то в ПодольскеВ белый-белый косяк белья.
Натянулись до звона верёвки,Чьё-то платье слетело к ногам.Закричали сороки-воровки:— Что ты делаешь, хулиган?
Ветер на землю спрыгнул, опешил,Оробел, взял коней под уздцы:— Кто бельё это, граждане, вешал?Выходите ругаться, жильцы!
В ожидании поединкаВетер встал, головою поник.Удивительная блондинкаВо дворе перед ним стоит.
— Озорство тебе я прощаю! —И сияет от доброты. —Что попадало, перестираю,А сушить, извини, будешь ты!
— С удовольствием, ненагляда! —Отвечает ей ветер в упор.И ресницы вдруг стали преградойВыше самых высоких гор.
Перед взглядом её окаянным,Перед вьющейся силой кудрейВетер сделался постояннымИ сказал: — Распрягаю коней!
1960
" У поэта сердце льва. "
М. Львову
У поэта сердце льва.Он не терпит осмеянья.Он не трус. Его слова —Это храбрые деянья.
Он не с заячьей душой,Не пугается пустяшно.Там, где буря, там, где бой,Как бойцу, ему не страшно.
Сильным мира он не льститСвоего житьишка ради,Без оглядки кровно мститОн любой людской неправде.
Вот он! Сердцем чист и смел,Встал под пушкинскою шляпой,Ливень мелко-вражьих стрелОтбивает львиной лапой.
1959
" Заросли. Заросли. Хмель и крапива. "
Заросли. Заросли. Хмель и крапива.В омуте сонно стоят облака.Иволга пела — и вдруг прекратила,Рыба клевала — и вдруг ни клевка.
О, это туча! Лиловый передникТёмной каймой отливает вдали,Зашелестел приумолкший березник,Тёплые капли танцуют в пыли.
Падают полчищем стрелы косыеВ гати, в горелые пни и хвою.Это земля моя, это Россия,Я нараспашку у речки стою.
Скольким дождям подставлялись ладониВ поле, в седле, на плотах, в камыше!Слушал я их то в горах, то в вагоне,В пахнущем дынями шалаше.
Ласково струи на плечи стекают,Слиплись и спутались пряди волос.Дождь не утих, а уже припекает,Солнышко сушит листву у берёз.
Снова стрекозы парят над водою,Полдень желаньем и зноем налит.И над ушедшей лиловой грядоюНепререкаемо солнце горит!
1959
" В глазах твоих весенняя грустинка "
В глазах твоих весенняя грустинкаПоблекшей медуницей зацвела.Всё потому, что узкая тропинкаТебя в сосновый бор не увела.
Мне больно видеть — взгляд твой сходен с дымом,Не отражаться в нём речной заре.Всё потому, что ты в своём любимомСебя хоронишь, как в монастыре.
Шагни на взгорье, к той сосне горбатой,Которая влюблённо смотрит в дол,И вдруг ты станешь сильной и богатойИ заключишь в объятья медный ствол!
И ты заметишь солнце над рекою,Как золото на отмелях излук,И ощутишь горячею щекою,Что есть тепло теплей любимых рук.
И ты иначе милого обнимешь,Иначе припадёшь к его устам.И, может быть, любовь свою поднимешьК вершинам сосен, к лёгким облакам!
1959
Ой, снег-снежок
Вьюга во поле завыла,Ой, люто, люто, люто,На свидание сегодняНе торопится никто.
Ой, снег-снежок, Белая метелица, Говорит, что любит, Только мне не верится.
Бьёт о стёкла, бьёт о крышу,Бьёт по каменной трубе,Не глухая — слышу, слышу,Мне самой не по себе.
Через это завыванье,Через белую пургу,На десятое свиданьеЯ сегодня не пойду.
Ой вы, вьюги и бураныИ глубокие снега,Разрешаю вам буянить,Но не дальше четверга.
Ой, снег-снежок, Белое сияние, Под окном дружок, Значит, быть свиданию!
1957
" Рожь подступила к могиле бойцов, "
Рожь подступила к могиле бойцов,Встала, как войско, прямыми рядами.А по военной дороге отцовМирные дети идут за грибами.
В скромной ограде бушует трава,К мёртвым венкам жмутся ветви живые.День разгулялся, дорога пряма,Ласково льнут ветерки полевые.
Прямо из нивы зенитка торчит,Целится башнею танк в отдаленье.В небе безоблачном коршун кричит,Свастики нет на его оперенье.
Дети, не бойтесь! Смелее! Смелей!Нет за кустами врагов нечестивых.Вы здесь хозяева этих полей,Этих лесов, этих рек говорливых.
От попаданий дубрава черна,Пробует с корня ожить и воспрянуть.Как она неизлечимо вернаЭтой земле, этим древним крестьянам.
Нет! Незнакома природе печаль,Не для неё ни вдовство, ни сиротство.Через окопы шагнул иван-чай,Цвет небывало высокого роста.
Прячется противотанковый ровВ послевоенные ивы и кроны,Красное полымя клеверовГудом гудит от пчелы златобровой.
Было за что бесноваться огню,Крови крестьянской дымиться росою.Дети, идите! Я вас догоню,Оберегу ваше детство босое.
Вот и осмелились и разбрелись,Тихо ложатся грибы в кузовочек.Только ручей да осиновый листЧто-то до боли родное бормочут!
1957
