Но что-то останавливает меня. Гордость? Страх? Смесь того и другого?
Я спускаю платье ниже талии и собираю волосы в неаккуратный пучок.
– Во сколько вылетаешь? – Джо засовывает ноги в свои набитые песком «Чак Тейлоры».
– В два часа дня. У нас будет всего час, чтобы попасть в аэропорт Эль-Прат.
– У тебя еще полно времени. – Он перебрасывает рюкзак через плечо.
– Ну да. Я как-то об этом не переживаю. – Я ищу в сумочке свой телефон и смотрю, нет ли пропущенных звонков. И точно, Пиппа звонила мне одиннадцать раз.
От мамы пришло сообщение:
Я по тебе соскучилась! Увидимся дома. Уже готовлю твою любимую запеканку. *Чмоки*
Я поднимаю глаза и устало улыбаюсь ему. Одна часть меня не может дождаться, пока я окончательно не покину Джо и не расплачусь, а другая не хочет отсюда уходить, никогда.
– Что ж, – отдаю ему честь, – мы чудесно сегодня провели время.
– Погоди. – Джо достает из рюкзака «Полароид», направляет его на мое лицо и делает снимок. Белый блок неразличимых теней выползает изо рта камеры.
– Окей, это было жутко.
– Ах, да. Забыл тебе сказать. Я убийца с топором.
– Теперь, когда ты об этом заговорил, ты действительно на него похож, – подразниваю я его.
Он размахивает фотографией взад-вперед, держа ее за краешек.
– Я провожу тебя.
Проводит меня? Но зачем? Я что, теперь не в состоянии самостоятельно передвигаться? Мое настроение портится все больше и больше. Я злюсь. Злюсь из-за своей трусости. Злюсь на беспринципного Джо. Только мне известно, что на самом деле он не такой. Он не использовал меня в эту ночь. Мы просто нашли общий язык и получили массу удовольствия от ночи без обязательств. Пиппа права. Почему должно быть что-то еще?
– Не волнуйся. Я отсюда вижу Пиппу. – Я указываю на группу девушек, стоящих на краю набережной, со смехом растирающих руки от утренней прохлады.
– Звучит здорово, – говорит он.
Здорово!? Звучит ужасно на самом деле. Останови меня, черт возьми.
– Так что, э-э, пока? – Я быстро поворачиваюсь, пока он не увидел навернувшиеся на глаза слезы.
– Пока, – слышится его голос, пока я бреду к тропинке из плиток.
Первая слеза скатывается по моей шее и исчезает в ложбинке моей все еще пылающей груди. Вторая следует вплотную за ней. Я хочу обернуться. Хочу бежать обратно к нему. Хочу солгать ему, что я не против, если он захочет повеселиться в Европе, при условии, что он вернется ко мне домой через четыре месяца. Я понимаю, что меня беспокоит даже не моя гордость. Я боюсь того, что, если признаюсь ему в своих чувствах, он мне откажет. Это вызывает во мне глубокую печаль. Тем не менее сейчас, на пути к своей прежней жизни, остается крошечная вера в то, что у нас все еще есть шанс. Что, может быть, он будет искать меня и каким-то образом найдет. Я цепляюсь за эту надежду, как за спасательный круг.
– Эверлинн! – доносится его голос позади меня. Я оборачиваюсь так быстро, что голова идет кругом. Он стоит не там, где я его оставила. К слову, нас разделяет не больше пяти метров. Он все это время шел за мной. Я быстро вытираю слезы.
– Это глупо! – кричит он, раскрывая руки и недоверчиво смеясь. – Я не хочу прощаться. Нас ведь никто не заставляет.
– Ты остаешься, – ветер развевает мой голос по воздуху, словно листья. Кажется, будто мое сердце хочет вырваться из груди и броситься к нему.
– Ты уезжаешь, – отвечает он мягко, как бы говоря: «Никто в этом не виноват». Это все просто дерьмовое везение.
– Я не хочу уезжать, – признаюсь я.
– Я тоже не хочу вот так оставаться. – Он опускает голову, чтобы скрыть то, что написано в его глазах. И как же мне сейчас хочется запечатлеть его на камеру именно таким: красивым, неотразимым и моим. Мой поникший подсолнух.
– Дать тебе свой номер? – предлагаю я.
Он поднимает глаза и радостно улыбается:
– Обязательно, жди от меня звонка.
– Эй, Джо.
– Да, Эвер?
– Какое у тебя самое любимое открытие всех времен в плане Англии? Только не говори, что это Эмилия Кларк.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Он смеется. Мне будет очень не хватать этого смеха.
– Всемирная паутина, также известная как Интернет. Тим-Бернерс-Ли-красавчик-точка-ру. А у тебя?
– Шоколадный батончик, – говорю я, не задумываясь.
Мы устремляемся друг к другу, образуя единое целое. Он обнимает меня. Его губы находят мои, и мы целуемся, и целуемся, и целуемся. Я хочу пустить корни в этот песок. Хочу стать деревом с ветвями и целоваться с этим парнем.
Джо слегка отстраняется. Он берет мой телефон и вбивает в него свой номер. Он записывает себя как «Джо Бойфренд». Я смеюсь и плачу одновременно. Я ведь даже не знаю его фамилии. Я уже собираюсь спросить его, когда он похлопывает себя по переднему и заднему карманам.
– Черт. Оставил свой телефон в номере, – он распахивает рюкзак, достает блокнот и вырывает из него листок с текстом. Это самая романтичная вещь на свете. – Диктуй мне свой номер. Я запишу его и сохраню, как только вернусь. Пожалуй, лучше даже тату на руке сделаю. Какой твой любимый шрифт? Не говори Times New Roman. Это настолько безвкусный шрифт, что нам придется расстаться.
– Cambria, – заверила я его.
– Прекрасный выбор, дорогая.
Я записываю свой номер, затем перечитываю его по несколько раз, чтобы убедиться, что все правильно. Впрочем, какая разница. Я позвоню ему, как только вернусь домой. Скорее, я напишу ему, когда приземлюсь, чтобы сказать, что со мной все в порядке. Теперь он мой парень.
Матерь Божья. Я возвращаюсь домой с бойфрендом. Мама будет просто в шоке. Ренн задразнит меня до смерти.
Джо кладет записку с моим номером себе в передний карман, берет край моего платья и притягивает меня к себе.
– Черт, я буду скучать по тебе, – шепчет он мне в рот, снова впиваясь в него.
– На стену буду лезть, пока ты где-то в Европе, – я обхватываю его руками за плечи.
– Я заеду в гости, как только вернусь, – обещает он, целуя меня в нос, лоб, подбородок. – Пока что договорись со своими родными. Курящий, еще и с неоконченным высшим образованием, без работы и перспектив – мечта не каждого родителя.
– Ты бросил учебу?
– Никогда не поступал. Но так даже лучше, не правда ли? Как будто я попробовал.
Снова смех, снова поцелуи, прежде чем я слышу знакомый крик.
– Так вот ты где! Фух, я думала, он тебя убил! – голос Пиппы все ближе к нам. Я отстраняюсь от Джо. Она ступает босыми ногами по песку, слегка проваливаясь в него с каждым шагом. – Как мне объяснить это твоим родителям? Они бы меня убили.
Джо кладет руку мне на плечо. Пиппа останавливается и переводит взгляд с одного на другого. Ее улыбка чеширского кота говорит о том, что она справилась со своим минутным гневом.
– Я вижу, что здесь происходит, негодяи.
– Ничего не происходит, – ехидно отвечаю ей.
– Если все и правда так, как я думаю, то я приму такой ответ. Закругляйтесь, голубки. Нам нужно успеть на самолет.
– Пять минут, – торгуется Джо.
– Напомни еще раз, кто ты такой? – Пиппа вздернула бровь. – У нас не было возможности как следует познакомиться.
– Это Джо. – Я делаю жест в его сторону, как Ванна Уайт, с важным видом открывающая букву в шоу «Колесо фортуны». – Мой парень.
– Твой парень… – вторит Пиппа с усмешкой.
– Ее парень. – Джо крепко прижимает меня к себе. – Береги ее для меня, пока я не вернусь, подруга.
– На дворе двадцать первый век. Она сама может постоять за себя. Но я это сделаю, придурок. У тебя двадцать минут. – Она погрозила мне пальцем. – И поскольку я замечательная, понимающая подруга, за которую ты готова отдать свою почку (если она мне когда-нибудь понадобится), и поскольку я уверена, что ты сегодня все же использовала презерватив (за что нам еще предстоит с тобой выпить), я сейчас вернусь в отель, соберу наши вещи и освобожу наш номер. Встретимся здесь же через некоторое время.
