— Наилучшие пожелания от меня лужайке передай, — выхватывая зеркальце, съехидничала Би.
Девочка заперла дверь и принялась переплетать растрепавшиеся косы.
— И вот так всегда, — со вздохом сообщила она. — Так что, если чувствуешь, что не права, извинись перед теткой и все. Или просто поговори с ней. Ладно. Надо помочь маме и Конору с лужайкой. На записку, наверное, можно уже не отвечать?
— Можно, — согласилась Эмьюз.
* * *
Естественно, никакой Робин он не обнаружил, хоть и кружил над городом часами. По чести сказать, Клаус ее и не искал.
Скучные крыши, суетливые люди, буйная зелень. Этот город совсем не изменился. Старую школу отстроили заново после пожара, в котором по официальной версии погибли Никодемас Рафли и Каспар Кроу.
Долетев до окраины, Клаус отчего-то не повернул назад. Знакомый ветер под крыльями звал дольше, туда, где простирались лоскутным одеялом поля.
Давно перевалило за полдень, и солнце ласково грело благодарную землю. «Едва ли меня кто-то хватится», — размышлял он, глядя вниз. — «Дед занят, а Карл… даже хорошо, если он успеет лечь спать к моему возвращению».
Бесконечные поля сменились прозрачными рощицами, ютившимися у подножия высокого холма, где начинался самый настоящий лес, манивший своей густой зеленой прохладой. Клаус не задумываясь спикировал под сень могучих деревьев прямо на едва различимую каменистую дорогу.
Его всегда удивляли люди, которых тяготит одиночество. Часы своего мальчик ценил больше всего на свете. Наедине с собой не нужно тратить слова, прикидываться кем-то, а мысли текут ровно и складно.
Приняв человеческий облик, он по своему обыкновению пошел туда, куда несли ноги. Способность к переходу автоматически отменяла необходимость волноваться о направлении.
В высокой траве стрекотали кузнечики и сновали невидимые ящерицы, над головой упоительно пели птицы. Разве можно желать чего-то еще? «Ей бы здесь понравилось», — грусть неуклюжим минорным аккордом заглушила симфонию летнего леса.
Лгать себе — глупое и опасное занятие. Оно позволяет убежать от тяжелых воспоминаний ненадолго, на время дает иллюзию их отсутствия. Когда же иллюзия пропадает, становится стократ больнее. Главное, единожды сделав выбор, не возвращаться к нему никогда, не изводить себя пустыми фантазиями из разряда «что было бы, если бы».
Дорога уперлась в массивные ворота, едва различимые в непролазной живой изгороди. Покрытая ржавчиной тяжелая цепь с сердитым замком словно говорила: «Проваливай, здесь никого нет».
— Что ж, тем лучше, — криво усмехнулся мальчишка.
Вороном перелетев на другую сторону, он оказался на краю запущенного яблоневого сада. «Кто тут у нас пасется?», — заметив глубокие следы копыт на сухой земле, Клаус присел на одно колено. Воображение мгновенно нарисовало удивительных животных, задумчиво грызущих опавшие яблоки под струями теплого дождя. Крылатые кони всегда водились в этих местах. Даже не верилось, что в первую эпоху кому-то приходило в голову на них охотиться.
— Если здесь действительно никого нет, теперь тут буду я! Возражения? — но сад безмолвствовал.
Упиваясь запустением, Клаус брел по дорожке вглубь, туда, где виднелась высокая черепичная крыша.
Вынырнувший из-за деревьев особняк потрясал своей уничтоженной красотой. Стекла разбитых окон холла устилали собой парадную лестницу, заканчивавшуюся запертой дверью.
Внутри притаилась странная и по-своему жуткая картина. Посреди просторного зала возвышался остов искореженной статуи. Мраморная девочка, судя по всему, опиралась на громадного лохматого пса, из спины второй фигуры торчал обломок руки. У несчастной девочки не было ни плеча, ни головы. Собственно, от морды пса тоже мало что осталось, да и стоял он на трех ногах.
Подойдя поближе, Клаус заметил еще две белые фигуры: маленькая женщина лежала на полу лицом вниз, а плотный мужчина стоял в паре шагов от нее, выкинув вперед правую руку. Наверное, он что-то держал, но от времени пальцы разрушились, или кто-то выломал предмет из кисти статуи.
От застывшей мимики бросало в дрожь. Ненависть, боль и отчаяние выглядели невероятно настоящими, словно здесь побывала мифическая медуза. Клаус не обращал внимания на хрустящую под ботинками штукатурку. Внезапно мальчишка споткнулся обо что-то тяжелое и твердое. Потеряв равновесие, он выставил вперед руки, рассчитывая остановить падение, зацепившись за статую мужчины, но не тут-то было! Изваяние оказалось хрупким, как отсыревший мел.
Всем своим весом мальчишка рухнул на вторую скульптуру, и та незамедлительно рассыпалась тонкими белыми черепками.
Зал наполнился мелодичным звоном! Чья-то нога крепко приложила Клауса между лопаток.
— Не советую вставать. Руки на затылок и без фокусов, сопляк! — выплюнул кто-то над головой.
— А повежливее никак нельзя? — огрызнулся раздосадованный мальчишка.
— Не дерзи. Ты не в том положении, — сердитый тип подкрепил свои слова легким тычком под ребра. — Я держу тебя под прицелом. Это не просто частная собственность, а охраняемый Орденом объект. Теперь порадуй меня честным рассказом о том, что не вор.
Снова звон и быстрые шаги.
— Отставить, Митчелл! — рявкнул второй голос. — Разуй глаза! Это обыкновенный подросток.
— Я арестован? — Перепачканный Клаус сел, потирая бок.
— Боюсь, что да, сынок, — пожилой подтянутый мужчина с усами смотрел спокойно и даже как-то участливо. — Ты, конечно, можешь потребовать адвоката и ничего не говорить, но в твоих же интересах сразу объяснить нам, что ты делал здесь.
По форме и нашивкам мальчишка мгновенно опознал в незнакомцах местных ОПОв. Названный Митчеллом выглядел немногим старше его самого: щуплые плечи, редкие усы, мелкие хищные глазки. Одним словом — крыса.
— Во-первых, здесь нигде не было таблички, что объект охраняется, — поднимаясь на ноги, начал Клаус. — Я аниморф. Пролетал мимо. Заинтересовался, спустился, влетел в разбитое окно, а тут и вы подоспели. Во-вторых, не думаю, что в обязанности ОПОв входит применять силу к тем, кто не оказывает сопротивления. Меня зовут Клаус Раббе. Документов при себе не имею, не рассчитывал, что они понадобятся. Но вы можете связаться с моим дедом. Ситуация — чистой воды недоразумение. Я сам поступаю на службу в Орден в качестве связного.
— И к кому же? — с вызовом спросил Митчелл.
— Вас это не касается. — Меньше всего хотелось впутывать Сэра Коллоу.
— Вот моя версия, — не унимался молодой офицер. — Ты трусливый воришка, увидел приличные развалины и решил поискать, чем поживиться. Выглядишь, как бездомный.
— Я бы сказал, как выглядишь ты, но из уважения к форме промолчу, — парировал мальчишка.
— Ах ты, гнус!
— Отставить, Митчелл! — приказал усатый.
Клаус утер белое от пыли лицо рукавом.
— Если ты действительно связной, должен быть Танцор или инструктор, за тебя отвечающий, — продолжил мужчина. — Назови имя одного или второго, мы все проверим прямо здесь и отпустим тебя.
— Мой инструктаж закончен, а имя своего Танцора я вам назвать не могу.
Ответ заставил пожилого офицера крепко задуматься.
— Сынок, в таком случае я ничем не могу помочь, — он развел руками. — Если у тебя есть оружие, сдай его, и зеркало тоже. Тебе придется отправиться с нами.
— Есть оружие и разрешение его носить. — Клаус медленно наклонился, а уже через несколько мгновений протягивал клинок в ножнах. — Под вашу ответственность. Это фамильная ценность.
— Слушай, ну я вижу, что ты не преступник, — пожилой офицер озадаченно пригладил редеющие волосы. — Почему такой упрямый? Если твой Танцор подтвердит, что ты связной, мы сразу тебя отпустим. Как его зовут?
— Не могу, — твердо ответил мальчишка. — Я тут по ошибке. Не желаю, чтобы имя моего господина упоминалось в связи с чем-то подобным. Да даже если я возьму и назову вам моего Танцора, вы мне не поверите, а если поверите, все равно не осмелитесь тревожить его. Ведите меня, куда вам надо. Там разберемся.
Опять звон кристалла поиска пути, и зал опустел.
* * *
Зеркальце взбесилось. Джулиус с трудом извлек сумасшедший прямоугольник из кармана. «Умоляю, скорее! Они арестовали моего мальчика!», — голосил тот.
— Кто «они» и за что «арестовали»? — коротко спросил Коллоу, открывая раскладное зеркальце.
— Предстафители Ордена. — Отто задыхался и чуть не плакал. — Гофорят, что мой фнук незаконно проник на территорию охраняемого объекта.
— Прежде всего, успокойтесь, — попросил Джулиус. — Не помню, чтобы у нас там было что-то особо засекреченное.
— Ничефо не знаю, но моефо мальчика заперли ф клетку! — зеленый старичок промокнул лоб носовым платком. — Как преступника. А когда Карль отпрафилься фыяснить, ф чем дельо, маленький упрямец заяфиль офицерам, что не знает этого чельофека. Теперь понимаете, о чем речь? Я ф отчаянии!
