школу, спокойно просматривать все ответы на контрольных и быть на уроке только что бы отмечаться. И как бы поначалу не было замечательно, ведь именно в этот год его сёстры пошли в школу, а первоклассники обязанным были пойти в учебное заведение. Что означало то, что всё утро он вместе с бабушкой были сами по себе. Она его особо не трогала, а дети приходят только к двенадцати часам.
Первые две четверти были просто великолепными. Да, ему приходилось присутствовать на уроках и выполнять домашние задания. Но все эти дела не занимали больше чем полутра часа, после чего, практически весь дом был в его распоряжении. Смотреть телевизор на том канале, на котором он хотел, тайно смотреть желанные им фильмы, есть по времени сколько душе угодно, не волнуясь за то, что через несколько минут после того как сел есть он сам, придёт ещё два маленьких голодных рта и испортят всю эстетику гордого одиночества. В общем:
“Красота и блаженство” — как он сам говорил.
Но всё хорошее когда-нибудь кончается, потому как эта “красота и блаженство” продлилось всего лишь до конца второй четверти. После чего, карантинная ситуация в стране стала усложняться и на карантин ушли абсолютно все классы. А мама, которая после взятия детей со школы и отвозкой их домой, могла найти лазейку и остаться дома, теперь приходилось быть на работе вплоть до конца своего рабочего дня, ровно до пяти вечера. Вот тут то для нашего героя настало самое “весёлое” время, которое он только испытывал в своей ещё так мало проведённой жизни и о котором, даже самое унылое время проведённое в школе он, вспоминал с яркой и отчётливой улыбкой.
Как вы понимаете, родители Евгения были весь день на работе, а потому все домашние дела ложились на него: постирать и вывесить одежду, покормить детей с бабушкой и впоследствии помыть посуду, пройтись по дому с тряпкой и шваброй что бы всё было чисто, погулять с сёстрами и.т.д.
И не забывайте, что он сам является школьником, а потому, он так же как и все, обязан был делать уроки, быть на занятиях и даже стараться получать какие никакие знания. Но в присутствии довольно шумных и порой сильно назойливых детей, становиться это делать довольно проблематично.
Так и ещё с учебного времени, сёстры Евгения потихоньку начинают испытывать такую же воспитательную судьбу, как и их братец. Мама определённо хотела повторить “дачный”, как она хотела думать опыт полученный с Женей. И поэтому вечером, когда она приходила с работы, она с детьми прогоняла дома материал и повторяла весь материал пройденный на уроке, дабы в будущем у них более не возникало никаких вопросов, и в дневнике стояли исключительно положительные оценки. Им с началом учебных лет, также навязывали “правило двух С”, про то, как друзья потащат вас на дно и вы можете добиться успеха только собственными руками.
Поначалу было чрезмерно тяжко, так как он постоянно разрывался между обязанностью сидеть и делать уроки, между тем, что бы дети старались не просить его слишком часто и постарались особо не мешать его учёбе.
Так продолжалось на протяжении двух месяцев, без особой возможности выходить на улицу, за исключением прогулки с детьми. Два зимних месяца длились, словно целых двадцать лет. Один день повторял предыдущий, по одному и тому же алгоритму событий. Каждый день, совершенно никак не отличался от предыдущего. Жене был известен полный распорядок дня, ровно до того момента, как он только наступал. И именно в такие моменты, он стал отчётливо понимать, что даже на первый взгляд самые близкие люди, которые всегда были с тобой рядом, и в горе и в радость, могут тебя морально выжимать самые казалось бы последние соки.
Это понимал сам Евгений, так и его сёстры. Уже не воспринимая друг друга как общих членов полноправного семейства. А как людей, с которыми им просто необходимо быть друг с другом рядом. Что из-за чрезмерно долгого нахождения вместе в одном ограниченном пространстве, вытекало в скрытую ненависть и обиду, которая выливалась в злобную атмосферу дома, повышенные тона разговоров и банальный отказ в помощи одной из сторон, не был на тот момент каким-то уникальным событием.
Дети донимали его каждые десять минут. Необходимо было также делать дела по дому и всех кормить, что тоже выливалось в непростое испытание на силу духа, терпения и жажды жизни.
Обед, наверняка был самым тяжёлым и изнуряющим этапом карантинного времени, который Евгению запомнился однозначно надолго. Ведь может при родителях они действительно вели себя словно послушные маленькие принцессы, но при нахождении в компании со своим братцем, они были не прочь и поозорничать, слегка побаловаться и в целом вести себя не очень-таки культурно.
Во время дневной трапезы, как бы Евгений не пытался их уговаривать поесть побольше, они мало того что ели довольно скудно, так ещё и всячески отвлекались, и занимались не пойми чем. Бывало доходило до того, что время обеда могло иди час или полтора, в итоге все усилия заканчивая лишь недоеденной тарелкой супа и парой корочек хлебных кусочков, за что по вечерам Евгений получал закономерный и серьёзный словестный выговор от своего отца.
Это был первый раз, когда от усталости, злости, отчаянья и ненависти, он мыл ножи с трясущимися руками, пока в голове летали не самые позитивные мысли. Медленно закрыв глаза, на мгновения, ему казалось, что за ним наблюдает кто-то помимо бога, словно знает его дальнейшую судьбу лучше него самого, и всё расписывает заранее. Но эти мысли быстро и надолго улетучивались, когда в самые ответственные моменты, его бабушка могла попросить его о помощи, когда ему нужно было сдавать крайне важную контрольную. Но просто сказать о своей занятости было нельзя, так как у всех всегда найдутся ещё более срочные дела, которые по сравнению с его являлись просто пустышкой, хотя всего-то и надо было прикрыть балконное окошко. А ведь просто так сказать отвалить он не мог, ведь в противном случае, все жалобы от детей доносились до родителей, которые в конце дня делали ему полноценный и строгий словестный выговор.
В особо тяжёлые моменты, когда приходилось в один день сдавать огромное количество контрольных работ, дети делали уроки и всё время просили о помощи, а также наступало время обеда, Евгений просто молча вставал из-за стола давая себе пару минут отдыха, шёл на балкон, открывал окно и вдыхал холодный морозный воздух русской зимы, который освежал его голову
