Но дело не в островах, дело в городке Брум. Городок-малыш: народу тысяч пять-шесть. Первыми туда попали «королевские пираты» на корабле «Сигнет». В числе команды был суперкарго Уильям Дампир, ныне его имя помечено на географических картах. Он в свое время — в 1698 году — написал книгу и в ней отметил, что на побережье залива Шарк аборигены собирают раковины — морские жемчужницы. Они в изобилии валялись на отмелях, оголявшихся при отливах. Моряки ради интереса тоже стали собирать раковины и нашли множество крупных белых жемчужин. Аборигены делали из них украшения и наконечники легких копий.
Когда в 1865 году в район залива прибыла первая группа поселенцев, они знали, какое богатство ждет их на прибрежных отмелях.
Слух о жемчуге распространился по континенту, достиг Дарвина и острова Четверга. Из дальних мест стали прибывать ныряльщики-искатели, и вскоре городок Брум стал центром добычи жемчуга и перламутра. Дело шло успешно. Предприимчивые дельцы стали нанимать аборигенов для сбора морских жемчужниц во время отлива, чернокожие мужчины и женщины ныряли на глубину метров в десять.
Опытный ныряльщик мог пробыть под водой до минуты. В течение рабочего дня искатель жемчуга нырял раз сорок и собирал при этом тысячи две жемчужниц. Труд этот плохо оплачивался. После нескольких лет такой работы человек глох, слабел, становился инвалидом. И умирал раньше времени. Добавьте к тому акул, опасность застрять между рифами или потерять сознание от резкого перепада давления... Недаром главная достопримечательность Брума — кладбище ныряльщиков: сотни могил.
Но и в большом количестве ракушек могло не оказаться ни одной жемчужины.
В начале девяностых годов прошлого столетия начали работать в районах полуострова Земля Дампира японцы. И ныряльщики, и специалисты. Японцы и принесли свой опыт по искусственному выращиванию жемчуга. Я побывал на ферме по выращиванию культивированного жемчуга в бухте Кури.
Зародыш будущей драгоценности вырезают из перламутра свиноногого моллюска. Ему придают форму шарика и тщательно шлифуют порошком из рогов северного оленя. Зародыш затем вводят в мантию жемчужницы. Представьте ракушку из двух половинок. Одна из них относительно плоская, а вторая более выпуклая. Вот глубина-то выпуклости и предопределяет размер жемчужины.
Прежде чем приступить к работе, мастер закрепляет живую жемчужницу в специальном устройстве и деревянной палочкой разводит на сантиметр-полтора створки раковины. Отодвинув шпателем толщу мантии, он кладет перламутровый шарик в чувствительную зону — поближе к органам размножения и желудку жемчужницы. Сделав надрез в мантии, вставляет в него зародыш. Эта операция сокращает время формирования мантийного мешочка вокруг подсаженного перламутрового шарика.
Малейший просчет может привести к рождению неполноценной жемчужины: маленькой, неправильной формы, тусклого цвета.
Раковину опускают в проточную морскую воду. Через два месяца специалист производит тщательный осмотр, и, если зародыш прижился, раковину содержат в специальном садке. Представьте систему перпендикулярно скрепленных друг с другом бревен. Они образуют замкнутые пространственные прямоугольники: как бы огромный, клетчатой конструкции плот. Он ошвартован у берега, в месте, защищенном от ветров и накатов. Плавучесть этой системы вполне достаточна, чтобы удерживать на себе десятки людей и множество корзинок продолговатой формы. В них и помещены жемчужницы. Корзинки подвешены на веревках, закрепленных на бревнах, ниже уровня воды примерно на метр-полтора — как на устричной ферме. Условия жизни в садках для жемчужниц райские: проточная теплая океанская вода и изобильный планктон.
Когда извлекут готовую жемчужину, раковину можно использовать еще раз. Но второй «урожай» будет меньше и хуже качеством.
Мне удалось поплавать на люггерах — двухмачтовых парусных судах. Они невелики, но очень мореходны, устойчивы на волне. И специально оснащены для проведения водолазных работ с применением современной техники.
В наше время без них не обойтись при сборе раковин. Водолазы-добытчики на люггерах — японцы, большие мастера своего дела. Многие водолазы работают без скафандров, обнаженными, на небольших глубинах. Они передвигаются по дну и тащат за собой воздушный шланг. Сейчас в Австралии семнадцать люггеров. Представляете, сколько штук культивированных жемчужин производят в год? 132 677 жемчужин! Их общий вес составляет 72 527 момми. «Момми» — специальная весовая единица для жемчуга. 3,769 грамма.
Когда-то городок Брум называли «домом люггеров». В 1903 году на него базировались от трехсот до трехсот пятидесяти этих славных парусников-трудяг. Во времена жемчужного бума на побережье Западной Австралии население Брума составило к 1910 году четыре тысячи человек.
Добыча дикого, натурального жемчуга и перламутра, согласитесь, профессия романтическая. Она продолжается в Австралии в наши дни. Однако о ее размахе в прошлом свидетельствуют и напоминают лишь печальные могилы искателей жемчуга в Бруме. Вспомните, что натуральные жемчужины редки. Чтобы найти одну, приходится поднять со дна океана тысячи и тысячи жемчужниц.
Когда я плавал на люггере, мы нашли не так уж много жемчужин. Зато собрали главное, что было нужно,— молодь. Ее рассортировали, разместили в корзинах и опустили в проточную океанскую воду бухты Кури в садках. Этим делом занимаются аборигены с острова Четверга. Они традиционно работают на фермах в бухте Кури, на мысе Левек и на своем острове. В Кури их человек двадцать. Вместе аборигены получают не больше чем пять японцев или белых.
От них я услышал легенду о происхождении раковин-жемчужниц.
В незапамятные времена в красивой бухте на северном побережье Австралии жили люди намага, морские жемчужницы. Много поколений прожили там свою жизнь счастливо и в довольстве. В теплой прозрачной морской воде бухты было много живности, и люди намага никогда не бедствовали, не знали голода и холода. Соседние племена завидовали им. Но намага были доброго нрава и всегда помогали бедствующим, делились с ними едой. За доброту и щедрость намага были щедро вознаграждены: их женщинам была дарована необычайная красота и способность рожать прекрасных дочерей — жемчужины.
Как-то темной ночью соседи-завистники незаметно пробрались на стоянку намага и похитили девушек-жемчужин. И хотя в укрытиях, где спали люди, была кромешная тьма, однако девушки-жемчужины были явственно видимы. Ведь были они белые-пребелые.
А когда взошло солнце, несчастные матери и отцы с ужасом увидели, что все их юные дочери-жемчужины исчезли.
Желая обезопасить себя в будущем, мудрые старейшины решили, что намага должны уйти в воду бухты и жить на морском дне. И еще они решили: чтобы в будущем ничего подобного не могло случиться в их новой жизни, лишь избранные женщины смогут рожать дочерей-жемчужин. И их будет очень трудно отыскать злым людям на дне моря.
Легенда эта типична для австралийских аборигенов. Они обычно объясняют происхождение природных явлений, приметных географических объектов и живых существ. Мифические предки превращаются в рыбу, кенгуру, птицу... и продолжают жизнь в новом обличье, сохраняя при этом свои первоначальные качества. Они разговаривают, мыслят, соблюдают прежние обычаи, продолжают вести традиционный образ жизни. Люди-намага превратили себя в морских жемчужниц и стали жить под водой — по понятиям аборигенов, такое превращение совершенно естественно.
Есть и другие достопримечательности в городке Брум, связанные с жемчугом. Например, памятник Дампиру. На лужайке, поросшей высокой зеленой травой, прямоугольный постамент из белых каменных блоков, уложенных в два ряда — ступенькой — один над другим. На этом каменном основании установлен старинный морской сундуку металлические оковки, прибитые гвоздями, и две скобы с замочными скважинами... На полосе средней оковки выгравированы имя и фамилия — Уильям Дампир, а пониже цифры 1652—1715. Как мы знаем, Дампир не нажил большого богатства в этих жемчужных местах. Как не нажили его и те, чьи могилы стали здешней достопримечательностью...
Б. Кудинов Перт — Мельбурн — Москва
Весла для океана
Мы спускались к реке тенистыми улицами, слушали шелест тополей, ощущали в воздухе привкус дальних таежных гарей, и не верилось, что, в сущности, это прощание с Николаевском-на-Амуре. Уже поставлен в маршрутной книжке штамп: «Лодка МАХ-4, отход на Владивосток 1 августа 1983 г.», на причале собрались провожающие, а мы с Евгением Смургисом молча стоим у обелиска Невельскому... Я думаю о том, что мне здорово повезло: встретил целеустремленного, упорного человека с крепкими руками и завидным хладнокровием. Вспоминаю, что Евгений Смургис один или со спутниками вот уже в тринадцатый раз отправляется в плавание на простой деревянной лодке. Сюда, в устье Амура, он пришел, имея за кормой 29 тысяч километров, пройденных только на веслах по многим рекам и пяти морям. В одном из необычных плаваний на лодке МАХ-4 от Иркутска до Хилка мне довелось испытать ходовые качества гребного судна, удары крутых волн Байкала, греблю и волоки, столь обычные для первых составителей карты «славного моря» в XVIII веке. Еще раз побывать в роли гребца на другом знаменитом маршруте — почему бы и нет? Ведь Смургис упрямо шел к конечной цели своих путешествий — Владивостоку, где его лодке оказана высокая честь стать экспонатом краеведческого музея...
