Через полчаса после нашего разговора я нажала на кнопку звонка.
Как только он открыл мне дверь, я застыла на пороге. Мы смотрели друг на друга, а потом я шагнула внутрь и требовательно впилась в его губы, намеренно причиняя ему боль. Он резко притянул меня к себе и захлопнул дверь. Он перехватил инициативу и жёстко высасывал из меня жизнь. Я кусала его до крови и смеялась гортанным животным смехом. Шерхан обнимал меня до треска рёбер, оставляя на теле следы пальцами, губами, зубами. Он наматывал на кулак мои волосы и заставлял запрокидывать голову. Я хватала его за горло, облизывая его кровь с губ, он заводил мне руки за спину, не давая мне шевелиться. Я хотела его, этот огонь сжигал меня. Это был грубый животный секс, в котором не было и намёка на нежность.
После, когда мы лежали на кровати, Андрей аккуратно гладил мою шею, плечи, лопатки, покрытые его следами. Он почти накрыл меня своим телом, чтобы я не мёрзла.
Что это было сейчас? – спросил он тихо, прижавшись носом к моему затылку.
– Секс.
– Почему так?
– Я по-другому не заслуживаю.
Он матернулся чуть слышно в ответ.
А через мгновение его прорвало:
– Бл4! Да ты охренела? Ты так себя наказываешь, да? Через меня? Думаешь, вот сейчас он сделает мне больно и не буду виновата? Просто п4здец, – он отпихнул меня и встал с кровати, – Почему я? Нет, вот ты мне, бл4дь, скажи – почему я?
Я повернула голову набок и рассматривала его голое красивое тело. Скульптурно вылепленные мышцы, гладкая кожа, идеальные пропорции. «Красивый хищник», – пронеслось в голове.
– С тобой не надо делать вид, что я в порядке. Да я не в порядке, бл4дь! Мне не надо улыбаться, и делать вид, что я целая. С тобой я могу быть сама собой, и быть уверена, что ты меня примешь.
– Пошла нах4й отсюда, – он кивнул головой в сторону двери, – Одевайся и уматывай.
Презрительно изогнутые губы. Твою ж мать, какие красивые у него губы.
– Я хочу тебя, – я провела большим пальцем по губам. Жёлтые глаза жгли меня насквозь.
Он дернул меня за руку, подтягивая к себе, и поцеловал меня, кусая губы до крови. И всё повторилось. С тем исключением, что теперь наказывала себя не я, меня наказывал он. Боль вспышками перемешивалась с возбуждением, добавляя адреналина. За всё время, что я была с ним, ни разу не произошло то, чего я боялась больше всего – я ни разу не вспомнила о Добром.
Через два часа и ещё пары заходов я сидела на его кухне, завернувшись в простыню и забравшись на стул с ногами. Пока он наливал мне вермут с тоником, я рассматривала его сильную красивую спину с россыпью родинок.
Внезапно меня осенило. Я поняла, почему от него у меня мороз по коже. Почему, несмотря на симпатию, непроизвольная реакция тела – это дрожь, мурашки и смутное ощущение тревоги. Он опасен для меня. Я чувствую опасность. И мое тело на подсознательном уровне говорит мне держаться от него подальше. Но я уже не могу. Я без него не живу. Я без него мёртвая.
Боль, укусы, поцелуи вперемешку с кровью. Это была я? Потрясающий секс, адреналин, помешательство. Я хочу ещё.
Когда я он привёз меня домой, я поцеловала его и сказала, чтобы он остался в машине, я дойду сама.
Дома, ещё в прихожей я трясущимися руками содрала с себя одежду и, не включая в квартире свет, прошла в ванную. Привычным движением на автомате включила горячую воду, встала под душ и разрыдалась. Я с остервенением терла себя мочалкой, но всё равно чувствовала себя грязной. Струи горячей воды хлестали по обнажённой коже, а я стояла, закрыв глаза, уткнувшись лбом в стену. Память снова и снова рисовала одну и ту же картину. Как, положив трубку телефона после разговора с Шерханом, я складывала воедино все мои мысли. Собирала по кусочкам в одно целое все мои эмоции, мои ощущения. Мои чувства. Как меня проткнуло насквозь правдой – я не жила без него, он был мне нужен. Он вытянул меня на поверхность из самой глубины черного густого отчаяния, и я сделала мой первый вдох. И сейчас я ни за что не хочу опять упасть на самое дно, наблюдая как смыкается над головой липкая вязкая безысходность. Для того, чтобы держаться наверху, оставляя отчаяние и безысходность где-то там, надо принадлежать ему. Полностью. В тот момент, когда я осознала это, слёзы покатились из глаз. В голове стучало: «Как же? Я же не смогу». «Сможешь. Ты сможешь. Слышишь, ты сможешь. ТЫ СМОЖЕШЬ, ТВОЮ МАТЬ! Иначе ты просто сдохнешь», – повторяла я себе, глядя в своё отражение в зеркале. Он мне нужен. Я смогу. Тогда я быстро оделась, схватила ключи и вызвала такси.
Я не знаю, сколько времени я так простояла, но лишь только я вышла из душа, в дверь позвонили.
На пороге стоял Шерхан, в глазах у него плескалась боль. Он обнял меня, крепко прижал к себе. Мы сидели в гостиной, Андрей обнимал меня, сидящую у него на коленях, завернутую в одно полотенце, гладил мой влажные волосы, шептал мне на ухо что-то, а я плакала у него на плече, прижимаясь щекой к его кожаной куртке.
6
Мы виделись почти каждый день. Каждый день я вычёркивала из моего сознания хорошую правильную девочку. С каждой встречей. По-другому было невыносимо, даже от мысли, что я сплю с лучшим другом моего Доброго, мне становилось так хреново, меня мутило, начиналась тахикардия. Поэтому нахр4н хорошую девочку. Только физиология, только жадный голодный секс. Адреналиновая зависимость. Кажется, это так называется.
Перед Новым годом Андрей увез меня в Китай на горнолыжный курорт Ябули. Я никогда до этого не была заграницей. При этом я не каталась ни на лыжах, ни на сноуборде, но Шерхан настоял, чтобы мы встретили Новый год вдвоём именно там. Новогодняя сказка, иностранцы, смешные китайцы, снег. Андрей пытался поставить меня на лыжи, но у меня ничего не вышло. Я ругалась на него, что вместо отличных покатушек он будет возиться со мной. А он смеялся и говорил, где же ещё он увидит такое шоу, да еще и бесплатно. Я падала бесконечное количество раз, валялась на снегу, а Шерхан составлял мне компанию. Он ржал как конь и предлагал продавать входные билеты для желающих поднять настроение, когда первый спуск в
