его. Мы прошли мимо автобусной остановки (на которую я теперь никогда не смогу смотреть как прежде) и повернули обратно на улицу, где я жила. – Дело в том, – продолжала Ашвини, – что я здесь потому, что ты затащила меня в этот мир. Как и асуру, которого я уничтожила.
– Но…
– Асура использовал трещину между двумя вселенными, чтобы проникнуть из той версии Майсура в этот мир. Я последовала за ним, чтобы остановить его, прежде чем он сможет причинить кому-нибудь вред. Это моя работа. Я убиваю демонов. Но ты ведь уже и так знаешь это, верно? Это была твоя идея.
– Но… – я снова запнулась. – Но как? Как я могла превратить рисунки в реальную жизнь?
– Ты этого не сделала.
– Ты только что сказала, что я это сделала.
– Позволь мне перефразировать, – ответила Ашвини раздражающе весело. – Ты создала этот мир, но именно Махишасура использовал свои силы, чтобы превратить твою вымышленную вселенную в реальную, спрятанную в твоем альбоме.
Это совершенно ошеломило меня, но прежде чем я смогла ответить, послышался звук, который был страшнее, чем асура.
– КРИТИКА КАЛЛИРА, НЕМЕДЛЕННО ВЕРНИСЬ!
Упс! Я совсем забыла о маме.
Я бросила на Ашвини испуганный взгляд и побежала по улице к маме, которая стояла в дверях нашего дома, буквально пылая от ярости.
– Сейчас три часа ночи, – прошипела она тихим голосом, который был намного, намного страшнее крика. – Ты же знаешь, что нельзя выходить на улицу так поздно! Что ты здесь делаешь? И почему босиком?
– Привет! – весело сказала Ашвини, выскакивая из-за моего плеча.
Мамины глаза сузились.
– Я тебя знаю? Знакомое лицо.
– Я живу через три дома отсюда, – ответила девушка, солгав так гладко, что я сама почти поверила ей. – Это я виновата, что Кики вышла на улицу. Я искала место, чтобы порепетировать роль в школьном спектакле, в котором я участвую, поэтому и пришла сюда. Кики увидела меня из окна.
Я ощутила, как острый локоть ткнул меня в ребра, и, чувствуя себя ужасно виноватой и немного глупо, быстро ответила:
– Да. Так и есть.
– Давай проясним, Кики, – обратилась ко мне мама. – Ты выглянула в окно. В глухую ночь. Увидела девушку с мечом. И твоей реакцией на это было покинуть безопасную спальню и выйти на улицу, чтобы присоединиться к ней?
– Эмм, да.
– Теперь ты, – мама повернулась к Ашвини, – значит ты участвуешь в школьном спектакле, в котором, по-видимому, нужно каким-то образом использовать меч, и тебе необходимо было найти место для репетиции. И твое решение этой проблемы состояло в том, чтобы рискнуть выйти из дома посреди ночи и попрактиковаться на улице?
– Совершенно верно, – прощебетала Ашвини, явно не обращая внимания на мамин тон.
Мама несколько раз моргнула.
– Думаю, тебе лучше пойти домой, – наконец сказала она. – Кики, возвращайся в свою спальню. Сейчас же.
Лишь в тот момент, когда мама произнесла это, я вспомнила, что в последний раз, когда я была в своей спальне, мой стол, занавески и альбом для рисования были охвачены пламенем.
Я помчалась вверх по лестнице. Мама закрыла входную дверь и последовала за мной. Войдя в мою комнату, она застыла.
– Что случилось с твоим столом? – спросила она.
Я вытаращила глаза. Пламя и дым исчезли, но вместе с ними пропали и занавески, и письменный стол. А на том месте, где он должен был стоять, прямо на ковре лежали мое слегка почерневшее одеяло и альбом для рисования. Он был точно таким, каким я видела его в последний раз. С загнутыми углами, потрескавшийся, ставший любимым за два месяца почти постоянного использования, но совершенно целый.
– Я… – я не могла придумать даже наполовину правдоподобного объяснения, – я не знаю.
Мама выглядела раздраженной.
– Кики, я понятия не имею, что происходит, но поскольку ты внутри дома, а не за его пределами, мне уже все равно. Я слишком устала, чтобы сейчас что-то понимать, но завтра у нас будет серьезный разговор, поверь мне.
И я поверила. Поверила как ни во что другое.
– А до тех пор оставайся на месте. Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю, мама. Прости, что разбудила.
Как только дверь ее спальни захлопнулась, я закрыла свою и резко обернулась, пытаясь понять, что произошло. Как могли мой стол и занавески просто исчезнуть? Как мой альбом вышел из огня совершенно невредимым?
Разумеется, эти вопросы были довольно неуместными, учитывая все произошедшее, но я отчаянно нуждалась в ответах.
Окно в моей спальне было открыто – вероятно, именно поэтому дым рассеялся; но я знала, что не открывала его. Сейчас ведь октябрь! Я подошла, чтобы захлопнуть окно, и испуганно вскрикнула, когда снаружи появилось лицо.
– Ай, – недовольно произнесла Ашвини, театрально потирая ухо. – Почему бы тебе не крикнуть еще громче?
– О, мне так жаль, – прошипела я. – Я напугала тебя?
Она проворно запрыгнула ко мне в комнату через окно. Как воительница вообще сюда попала? Неужели взобралась по плющу?
– О-о-о, печенье! – Я обернулась и увидела, как Ашвини схватила банку шоколадно-орехового печенья, которое я всегда держала у кровати. Она запихнула одно в рот целиком и ухмыльнулась – зубы девушки были измазаны шоколадом. – Просто супер!
– Знаю, – проворчала я и позволила ей взять еще одно печенье, после чего забрала банку и засунула ее под кровать. – Объясни мне еще раз. Откуда ты взялась?
С набитым ртом Ашвини указала на альбом.
– Из Майсура? Моего Майсура?
Она кивнула и проглотила остатки второго печенья.
– Ага.
– Как?
– Ну, – сказала Ашвини, – ты ведь знаешь историю Махишасуры, верно? Настоящую историю?
– Я знаю миф, который рассказывала мне мама.
– Это не миф, – беспечно ответила она. – Боги, демоны – по-твоему, старые сказки? Все это случилось по-настоящему. Тысячу лет назад Махишасура убедил Брахму ниспослать ему дар, который не позволит ни одному человеку или богу убить его. Затем он собрал свою армию асуров и захватил королевство Майсур. Ты все это знаешь.
– Я также знаю, что боги пытались обойти этот дар, послав богиню сражаться с Махишасурой, – сказала я. – Чамундешвари.
– Она отправилась в бой на льве и убила Махишасуру. Конец. Так?
– Чувствую, что не так, – заметила я подозрительно.
Ашвини усмехнулась:
– Правильно. Это был еще не конец. Благословение Брахмы оказалось не так легко обойти. Чамундешвари – богиня, но богиня – это все же бог. Когда она убила Махишасуру, он не умер. То есть умер не совсем. Он был изгнан в царство между мирами – в ничто – и с тех пор искал способ вернуться в этот мир.
Я попыталась осознать услышанное. Честно говоря, какая-то часть меня все
