— Ну, мамаша, нет слов!
Стюарды дружно захлопали в ладоши. Решительность и основательность пожилой женщины им тоже очень понравилась. Качок повёл женщину к выходу, почтительно придерживая её за локоток, и мимоходом бросил через плечо.
— Длинный. Догоняй.
Когда Данияр прискакал в одиннадцать вечера к ним в гости без приглашения, ни Дима, ни Надя не удивились. Дядя Даник зычным голосом поднял с кроватей уложенных детей, вручил каждому по чупа-чупсу и просветил их родителей.
— Димка, к чёрту этот Алтай!
Это было нечто. Секция горного туризма, которой на общественных началах руководили Дмитрий и Данияр, уже шесть лет подряд выезжала на сборы в Восточный Казахстан. С собой любители горных маршрутов тащили друзей, приятелей, гитары, байдарки и надувные плоты, а сам Димка в придачу вытаскивал в горы и нескольких своих наиболее состоятельных учеников. Вот там то, среди елей и альпийских лугов наиболее перспективные парни и девчонки и зарабатывали свои пояса по айкидо. Дима-сан умудрялся успевать всюду — и отдыхать на природе и, чего там греха таить, зарабатывать на этом немаленькие деньги.
— Даник, ты сдурел? Послезавтра выезд. Группа сформирована. Люди мне деньги уже сдали. Домики нас ждут. Завтра мы Надюшкину днюху…
— Блин! — Данияр хлопнул себя по лбу и подскочил. — Надя. С меня — подарок. Слушайте и не говорите, что не слышали!
Далее друг и личный финдиректор достал ручку, бумажку и калькулятор и в три минуты доказал очевидное, но невероятное.
Оказалось, что вывезти самолётом двадцать три человека взрослых плюс десять детей плюс груз в Турцию, арендовать на месте турбазу в горах (со всеми удобствами и обслуживанием!) и вернуться назад, обойдётся на четверть дешевле, чем снять на три недели барак с нарами и удобствами во дворе в районе Рахмановских ключей.
Вот такие вот выверты экономики.
— Ну, предположим, а билеты достанем? Улетать то надо быстро, а сейчас сезон.
— Ха!
На этом месте Данияр поведал душещипательную историю о случайно встреченной однокласснице, о вновь вспыхнувшей любви, о…
— В общем, вылет завтра утром. Турбазу я уже забронировал. Плоты возьмём напрокат. Самое главное, Дима — заработаем на четверть больше. Надя, с днём Рождения!
О том, откуда здесь взялся тропический остров, неплохо разбиравшийся в географии Дмитрий Мельников, старался не думать. Мысли его были заняты совершенно другим.
'Так. Ещё. Ещё немного. Молодцы'
Жена и дети выбрались на белый песок пляжа, сели отдышаться и замахали руками главе семьи.
— Папаааа, всё в порядке!
У Мельникова, стоявшего на крыле самолёта, отлегло от сердца.
— Молодцы! Так. Следующий. Ты. Ты и ты. Бросили, нахрен, сумки и взяли на буксир вот его, его и её. Делллай, нууу…
Спорить с ним никто не решался. Комплекция и выражение лица у тридцатилетнего Димы Мельникова были такие, что он уже и забыл, когда ему в последний раз возражали. Разумеется, это не относилось ни к семье, ни к друзьям. И вообще, по мнению всех без исключения близко знавших его людей, более 'белого и пушистого создания', чем Сенсей, трудно было себе представить.
Последние остававшиеся на борту самолёта пассажиры покорно бросили пакеты с вещами, сползли по закруглённой кромке крыла в воду и поплыли к берегу.
— Кэп. Всё?
Турок понял его без перевода и отрицательно покачал головой.
'Ах да. Бабуля переодеваться пошла…'
Эта пожилая матрона не пожелала, как большинство пассажиров, плыть к берегу в одежде. И раздеваться до белья, как это сделала молодёжь — тоже не пожелала, а непреклонным голосом заявила, что она сначала переоденется, а затем 'вот этот милый молодой человек меня лично доставит на сушу'. Если бы у Димы на сланцах были каблуки — он бы ими щёлкнул. Сопровождавших её девочек (впрочем, скорее сопровождающей как раз была она) женщина царственным жестом отправила с Димкиными ребятами на берег.
Улжан Галымовна милостиво позволила себя проводить к выходу, где сообщила оторопевшему Димке, что она полковник милиции в отставке и что он, 'Димочка' может запросто называть её 'тётя Уля'.
Верхняя сухая поверхность крыла самолёта успела накалиться до состояния шкворчащей сковородки, так что ни осмотреться, ни как следует приготовиться, Мельников не успел. Тётя Уля быстро сняла свои тапочки, сунула их под спасжилет и красиво, щучкой, нырнула в море.
'Ого!'
Дима сиганул следом.
Плыть оказалось неожиданно легко — вода была неимоверно солёной. Мельников держался следом за женщиной и думал о том, что при желании, конечно, утонуть здесь можно, но для этого нужно очень постараться!
— Ты плавать умеешь? Нет?!
Красномордый качок, чем-то отдалённо напоминавший Валуева, нависал над Игорем.
— Быстрей говори, да!
Маленькие глазки мужика прочно приклеились к Катиной груди.
'Ну что же ты молчишь?'
— Он не умеет плавать!
Глазки отлепились от декольте и поймали Катин взгляд. Качок еле заметно кивнул и улыбнулся.
— А вы?
— Умею. И сын тоже. — Катя непроизвольно прикрылась ладонью.
— Хорошо, — мужик в цветастых шортах и растянутой майке с надписью 'Стройбат', чиркнул в листе и, глядя ей в глаза, спокойно произнёс, — вещи не берите. Потом заберёте. Ваш сын плывёт сам. Вы — помогаете ему.
Качок, даже не посмотрев на молчавшего Игоря, ткнул в него пальцем, развернулся и пошёл к аварийному выходу.
— Да что он себе позволяет… да я…
Гоша очнулся и возмутился. Не очень громко. Скорее, даже тихо. Катя вздохнула и сделала вид, что ничего не произошло.
Покидать самолёт Витьке не хотелось. Егоров дошёл вслед за качком и бабулькой до люка и остановился. В груди защемило, а в голове всплыло одно слово.
Необратимость.
Выйти из самолёта, значит навсегда, навсегда потерять связь. Связь с чем-то знакомым, надёжным и основательным. Витька сел на ближайшее кресло, уставился в иллюминатор и задумался. Внешне он был спокоен, но голова у него в этот миг работала со скоростью суперкомпьютера, перебирая десятки гипотез, выстраивая версии и тут же ломая их. Этот остров не склеивался. Никак. Он взялся из ниоткуда и никуда не вписывался. Теоретически они, конечно, могли за шесть часов долететь до Мальдивских островов…
'Тьфу. А горный массив?'
Ещё одна версия полетела в тар-тарары и лезть на крыло, а затем в воду, захотелось ещё меньше. Мимо бегал с синими мешками экипаж, а напротив выхода сидел капитан, считая эти мешки и изредка поглядывая на последнего оставшегося пассажира.
— Окей?
Витьке надоело ломать язык, разговаривая на английском, и он угрюмо огрызнулся.
— Нихрена.
'Зря я с ним так. Отличный дядька'
— Оооооокееей, кэп. Где мы? Индия? Иран? Египет? Бангладеш?
Турок пожал плечами, помрачнел и отвернулся.
'Всё с тобой понятно'
Витька пропустил мимо себя стюардессу и пошёл за своим льняным пиджаком.
Сборы были недолги. Помятый пиджак с пустыми карманами и сумка с документами — вот и всё богатство, что имелось в распоряжении Виктора. Егоров повертел тряпку в руках и остро пожалел о сданном в багаж чемодане. Всё белье, носки, плавки, крема и прочие бритвенные принадлежности благополучно лежали в багажном отделении лайнера, запертые в новенький 'Самсонит'. Вокруг, в страшном беспорядке валялись чужие вещи, но брать их Витя постеснялся. Единственным, что привлекло его внимание, был большой пакет с надписью Duty Free, который валялся на том самом месте, где сидела ОНА. В пакете оказалась плоская пластиковая бутылка 'Хеннесси'.
— Мой друг! Мой друг! Пожалуйста!
У люка стоял командир. Рядом с ним запихивала в мешок ком одежды полуголая стюардесса.
Витька крепко зажмурился и отвис.
'Всё взаправду. Это происходит. Со мной. Сейчас'
Бам!
В голове зашумело и сразу навелась резкость. Бродить неприкаянным привидением по самолёту больше не было времени.
Витька подпрыгул и содрал с себя пиджак.
— Айн момент, месье!
В пакет того урода полетела пластиковая бутылка с водой и одежда. Следом в пакет утрамбовались завёрнутые в газету сандалии и… и…
Взгляд метался по ближайшим креслам.
