На первой повозке, когда брезент был наконец стянут, Вася увидел голубоватую пачку сахара, перевязанную алой лентой. Во второй повозке оказались продолговатые ящики. Бойцы с соблюдением всех мер предосторожности бережно снимали их и относили к воде. Там ящики взламывались, и, обсыпанные древесной стружкой, на свет появились чайные блюдца и чашки.
На третьей повозке оказался огромный медный самовар.
Самовар горел на солнце. Он чувствовал себя центром внимания и гордо выпячивал грудь, густо украшенную знаками своей самоварной доблести медалями, завоеванными на крупнейших международных выставках и ярмарках. Многоведерный, с затейливо изогнутым краном, витыми ручками по бокам и высокой трубой, он был великолепен.
Пожарники схватили брезентовые рукава, скатанные в колесо, и, на ходу разворачивая их, побежали: одни - к воде, другие - к самовару.
- Воду за-аливай! - отдал приказ командир.
Двое бойцов заняли места у помпы и принялись качать: вверх-вниз! вверх-вниз! Вася Морковкин не мог вытерпеть. Он что было духу помчался к реке, аж ветер засвистел в ушах.
Над дорогой, по которой маршировала пожарная команда, еще висела пыль. На влажных участках были четко видны отпечатки рубчатых подошв и автомобильных протекторов, следы гусеничных траков и лошадиных копыт.
Вася миновал березовый лесок и, запыхавшись, выбежал на берег.
Бойцы, весело переговариваясь, продолжали свои занятия. Скрипел пожарный насос, чавкали поршни в цилиндрах, текла вода, вздувая брезентовые шланги. Румянощекий запевала, стянув с ноги кирзовый сапог и надев его на самоварную трубу, усердно раздувал угольки в самоваре, отчего тот начинал гудеть, напряженно вибрируя, словно ракета на старте или музыкальная юла, которую Васе когда-то давным-давно дарили на день рождения.
Высокий пожарник с усами распределял чашки и блюдца.
Вдруг у той повозки, где находилась пачка сахара, произошла заминка.
- В чем дело? - спросил подъехавший командир.
Молодой боец пожарной охраны, отдав честь, доложил:
- Товарищ командир, при форсировании водного рубежа сахар намок и растаял. В пачке ничего нет.
Командир сурово насупил брови. Улыбки на лицах пожарников погасли, белая командирская лошадь уныло повесила голову.
- Как же быть? - спросил командир.
- Придется пить чай без сахара, - невесело сказал пожарник с усами.
- Какой чай без сахара? Без сахара чай - не чай, а водица, - загомонили бойцы.
- Вот тебе, бабушка, и Луговая суббота, - вздохнул пожарник с усами.
Васе Морковкину стало жаль их. "Чем бы помочь?" - лихорадочно думал он и вспомнил, что в кармане брюк лежит у него кусок сахара. Убегая из дому, он высыпал в карман половину сахарницы, чтобы время от времени подпитывать себя углеводами. У Васи остался всего один кусочек, он берег его на крайний случай. Это был его НЗ. Вася не знал, долго ли ему еще блуждать между трех сосен и выберется ли он вообще отсюда. И теперь, видя трудное положение, в котором оказались пожарники, Вася решил поделиться с ними последним, что у него есть.
"Только бы этот кусок никуда не делся, - думал Вася. - Только бы он не выпал в ту дырку, в которую выпала дорога... Ах, если бы я знал, я бы прихватил с собой всю сахарницу..."
Вася долго шарил в кармане, и, когда надежда найти что-либо почти покинула его, рука нащупала сахарный кубик.
- Товарищ командир! - крикнул Вася и выбежал на лужайку.
Все повернули к нему головы.
- Товарищ командир! - взволнованно повторил Вася. - У меня есть кусочек сахара, правда, очень маленький, но возьмите его. Пожалуйста. - И Вася протянул командиру ладонь, на которой лежал сахарный кубик.
Командир взял сахар и от лица всей пожарной команды, от лица управления пожарной охраны и от себя лично поблагодарил Васю.
- Ура! Ура! Ура! - прокатилось по шеренгам.
И вдруг Вася заметил, что кусок сахара начал расти. Вскоре он достиг такой величины, что его хватило бы на две или три такие команды, какая была перед Васей.
- Вот это чудеса! - произнес Вася.
- Чудес нет, - сказал командир. - Ты, наверное, знаешь, что те предметы, которые далеко, кажутся маленькими. Взгляни вон на тот поезд, командир показал вправо, и Вася увидел крохотный паровозик с крохотными вагонами. - Он крохотный потому, - продолжал командир, - что очень далеко от нас. А когда он будет близко, то станет очень большим. Так и твой сахар. Пока он был далеко от нас, он был маленьким, а когда он приблизился к нам, то сделался сразу большим. Понятно?
- Не все, - честно признался Вася, ибо физическая суть явления осталась для него загадочной, несмотря на аналогию с поездом.
- Ничего, - улыбнулся командир, - физическая суть в данном случае не играет большой роли, важна моральная сторона. И ее-то, я думаю, ты поймешь.
Пожарники между тем начали распиливать громадный сахарный куб. Работа у них спорилась, на лицах играли улыбки, сахарная пыль вылетала из-под острых зубьев пилы и оседала белоснежным слоем.
Вася бегал от одной группы пожарников к другой, стараясь принять участие, но дела не находилось, и он решил погулять по берегу.
Едва он отошел, как послышался шум поезда. На полной скорости экспресс летел к реке. "Ведь он же рухнет. Моста-то нет!" Вася хотел было кинуться наперерез поезду, но поезд, не сбавляя скорости, въехал в воду. Вагоны при этом наклонились, наклонились и пассажиры, вышедшие покурить в тамбур.
Когда на том берегу исчез последний вагон, на этом - вынырнул паровоз. С подножек и с крыш вагонов стекала вода, а пассажиры в дверях тамбура как ни в чем не бывало продолжали курить.
Поезд был какой-то странный. У всех вагонов, как заметил Вася, колеса были разные: у одного - автомобильные, у другого - мотоциклетные, у третьего - велосипедные, у четвертого - от трактора "Беларусь", пятый вагон был на гусеничном ходу. А шестой, последний, заканчивался не тамбуром, где обычно стоит проводник с оранжевым, свернутым в трубку флажком, а раздвижной гармошкой фотоаппарата с выпуклой линзой. Фотоаппарат помещался на высоком штативе, который шагал тремя длинными деревянными ногами, то и дело спотыкаясь.
Переждав поезд, Вася побежал назад, к пожарникам, но там никого не было.
"Куда же они подевались? - недоумевал Вася. - Ведь только что были... Может, они снялись по пожарной тревоге?"
6
Из записной книжки Васи Морковкина
Все вещества состоят из молекул, молекулы - из атомов. Атом - значит неделимый. Так считалось в древности. На самом деле атом состоит из множества разных частиц. Их называют элементарными. Я знаю. Я знаю, почему образуются искры, когда снимаешь с себя свитер - при трении возникает электрический заряд. Правда, я не совсем еще представляю, как громадная синусоида, изображенная в учебнике физики, укладывается в электрическом проводе, по-моему, горбы ее обязательно должны высовываться наружу, - но и это в скором времени дойдет до меня. Я знаю, как устроены автомобиль и мотоцикл. Люблю копаться в разных механических и электрических игрушках. Мама мечтает устроить меня в физико-математическую школу. Она говорит, что у меня склонности к физике и к технике. Я действительно разбираюсь кое в чем. Знаю, например, на каком принципе работают пылесос и холодильник. Но у меня никак не укладывается в голове, что маленький кусочек сахара может превратиться в огромный куб величиной с дом. Командир сказал, что физическая суть здесь не столь важна, сколько нравственная, моральная сторона дела. Эти слова я слышал и раньше. Но я смутно представляю их смысл. Надо будет поглядеть в папином семнадцатитомном словаре русского языка. Он всегда, если какое слово непонятно ему, заглядывает в этот словарь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
