А я готова со стыда под землю провалиться. Стою, губы кусаю.
— Так, — стремительно выхожу из-за стола и направляюсь к этому кадру в синем свитере, — молодой человек, Олеся — это я. Забирайте, пожалуйста, эти тонны цветов и несите обратно.
— Не могу, — хмуро смотрит на меня он.
— Как это "не можете"?
— Ну, так, — он коротко пожимает плечами. — Заказчик-то не вы. А мы должны свою работу сделать качественно и в срок. Так что, извините.
Только я хочу возразить, как он добавляет:
— Вот сейчас заказчик поднимется, и сами с ним уже решите, нужны вам эти розы или нет. А мы — люди подневольные.
Оторопев, широко раскрытыми глазами смотрю на него.
— А он что… — сглатываю, — сейчас придёт сюда?
— Ну да, — усмехается парень.
В отделе воцаряется почти полная, за исключением шорохов и шума кондиционера, тишина.
И в этот момент, разминувшись в дверях с вышедшими курьерами, в наш кабинет заходит… Лев.
— О, как много народу, — окинув замеревших сотрудников взглядом, усмехается он. — Всех приветствую, дамы и… смотрит на дальние два стола, за которыми сидят наши двое менеджеров-мужчин, — господа.
Поворачивается ко мне и улыбается.
— Привет, Олесь.
В кабинет, тем временем, заносят всё новые и новые цветы. Посторонившись, Лев, отходит в сторону и подходит ко мне. Невольно отступаю назад.
Наш отдел продаж теперь напоминает наполненную нежным ароматом цветочную оранжерею. Причём, оранжерею любителя исключительно красных роз. Цветы буквально везде: на полу, на тумбочках, на столах коллег… Зелень и алый… Везде…
— Сейчас вазы ещё принесут, — окинув взглядом моих коллег, хмуро произносит Лев. — Извините за беспорядок. Это ненадолго. Скоро ребята все цветы расставят по вазам.
— Ничего-ничего! — отзывается Лия Абрамовна. — Нам так даже лучше! Очень красиво стало!
У меня слов нет.
Вот вообще нет.
Я в тихом бешенстве, потому что со мной тут считаются, походу, меньше всего. Причём, все.
— Я не люблю розы, — глядя Льву прямо в его бесстыжие, насмешливые карие глаза, вру я. — Вообще.
На его суровом лице появляется тень озадаченности.
— Хм, — произносит он. — Мне, казалось, что когда не знаешь предпочтений девчонки, розы — это самый универсальный вариант. Ладно, проехали. А какие цветы ты любишь?
— Никакие, — сверля его взглядом, холодно цежу я.
— Лилии она любит! — отзывается Лариса Михайловна.
Вспыхнув, на мгновение поворачиваюсь к неё и испепеляю её взглядом. А она только улыбается в ответ, и тут же во все глаза вновь пялится на Льва.
Сегодня он в чёрной водолазке и сером костюме. Надо признать, ему очень идёт. Но это ничего не меняет.
— Понял, — кивает он. — Спасибо… эээ…
— Лариса Михална, — прижав к пышной груди ладонь, склоняет голову моя коллега.
— Лев Саныч, — так же приложив ладонь к груди и поклонившись, отвечает ей Лев.
Смех, шутки, комплименты.
До боли закусив губу, стремительно огибаю Льва и, едва не столкнувшись в дверях с очередным курьером, которого за розами практически не видно, вылетаю из кабинета.
Глава восьмая
Вызвав лифт, я пытаюсь успокоиться, но внутри меня всё буквально кипит. Заламывая руки, хожу туда-сюда мимо закрытых дверей, и то и дело поглядываю на светящуюся кнопку и на высвечивающиеся на панно номера этажей. На полу валяется несколько зелёных листочков. Даже здесь на площадке, отчётливо пахнет розами.
Сзади слышатся шаги, и я нервно оборачиваюсь.
Лев.
Хмуро глядя в глаза, подходит ко мне.
— Ты правда не любишь розы?
— Да какая разница, — едва не психую я, — люблю я розы или нет?! Может вы отцепитесь от меня, наконец?!
— Не, — усмехнувшись, заявляет он. — Не отцеплюсь. Хочешь я тебя домой отвезу?
Бесит, придурок огромный. Прям бесит. Наглый настолько, что я просто слов даже не нахожу…
— Олесь, — он насмешливо смотрит мне в глаза. — Вот что ты злишься? Что я тебе сделал-то?
— Хочу и злюсь!
С шумом распахиваются двери наконец-то подъехавшего лифта, и из его нутра выходят несколько парней с огромными букетами роз в руках. Лев, взглянув на них, молча кивает в сторону коридора, в конце которого располагается наш отдел. Парни так же молча вереницей направляются туда. У последнего в руках огромная, размер с телевизор, коробка, на боку которой написано "не кантовать". Вазы, судя по всему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Короче, — дождавшись, пока они уйдут, произносит Лев. — Предлагаю тебе поужинать вместе со мной, а потом я отвезу тебя домой. К тебе, — усмехается он. — Хотя предпочёл бы к себе. Обещаю: отвезу.
— Нет, — твёрдо говорю я.
— Окей, — качнув головой, отвечает он, и поворачивается боком, чтобы уйти обратно.
Но не уходит.
— Твои коллеги, — посмотрев на меня, произносит он, — сказали, что завтра ты тоже работаешь. Это хорошо. Завтра жди вагон лилий.
И, сказав это, направляется к коридору.
Оторопев, смотрю на его удаляющуюся широченную спину.
— Стойте, Лев! — спохватившись, окликаю я его.
Он останавливается и, повернувшись ко мне, скрещивает свои огромные руки на мощной груди. Чуть наклонив голову вбок, насмешливо смотрит в глаза.
— Не надо лилий…
— Они же тебе нравятся?
— Нравятся. Но… тут и так теперь работать невозможно будет. Вы не понимаете, Лев. Вы же всё сделали для того, чтобы теперь я местной звездой стала. Они меня и так весь день доставали по поводу вас.
— Почему же не понимаю? — щурит глаза он. — Понимаю.
— Так вы специально?! — ошарашенно спрашиваю я.
— Специально.
— Ну вы и… — прикусываю губу и вздыхаю.
— Кто?
— Наглец.
— Есть такое. Мне когда женщина нравится — я её добиваюсь.
— Не мытьём, так катаньем, да? — щурю глаза я.
— Точно, — кивает он. — А надо будет — вообще украду. Моей ты по любому станешь. Хочешь того сейчас или нет.
Кровь приливает к щекам.
— А вы не много на себя берёте?!
— В самый раз, — спокойно, но жёстко отвечает он.
Встряхнув руками, смотрю на пол и, набрав воздуха в грудь, медленно выдыхаю. Поднимаю глаза на Льва.
— Зачем я вам?
Он с ног до головы окидывает взглядом мою фигуру, смотрит в глаза, и усмехается.
— Для секса, да? — куснув губу, спрашиваю я.
— Не, — говорит он. — Хороводы водить. Нравишься ты мне. И внешне, и характер твой — тоже нравится.
— Характер? — удивляюсь я. — Что вы вообще о нём знаете?
— Да уже немножко знаю, — усмехается он. — Таких у меня ещё не было.
— Так вы бабник к тому же? — горько усмехаюсь я.
— Ну, почему "бабник"? Просто люблю красивых женщин. Это нормально, доктор. Так и запишите в анамнезе.
— Думаю, что вы в состоянии найти себе много других женщин. Поинтереснее, чем я. И посговорчивее.
— Например, фрейлину твою? — насмешливо спрашивает он.
— А почему бы и нет, раз её к вам так тянет?
Он серьёзнеет.
— Потому что меня к ней не тянет.
— Ну, — сложив руки на груди, говорю я, — тогда у нас тут образовался клуб разбитых одиноких сердец. Потому что меня не тянет к вам.
— Это пока.
— Это — вообще, — парирую я.
— Я бы на твоём месте не зарекался. Хотя бы потому, что тебе нравятся лилии.
— Вот именно — лилии! Не вы!
— Короче, — холодно заявляет он. — Я препираться с тобой не буду. Не хочешь с мной поужинать, жди завтра три тысячи лилий.
— Сколько?… — тихо охреневаю я.
— Пардон, — усмехается он. — Три тысячи и одну.
— А вам денег не жалко? — прищурившись, развожу руки в стороны я.
— Неа, — тряхнув головой, спокойно произносит он. — Не жалко. Я их для того и зарабатываю, чтобы тратить. Причём на то, на что хочу.
— Ну, — недоумевающе покачав головой, говорю я, и вздыхаю. — Тогда вы выбросите их на ветер.
Он указательным пальцем чуть оттягивает воротник рубашки, чуть крутит шеей и невозмутимо произносит:
