– И вот, стало быть, мы все дружно рубили сплеча: направо и налево. Рубили, иной раз не замечая, что порой совершаем рейд по собственным тылам. И всё же даже сегодня я убеждён, что многое из того, что делалось на телевидении в тот золотой век, было абсолютно оправданно. Именно «Взгляд» первым заговорил о безопасности атомных станций, о страшной дедовщине в армии, о пропадающих в афганском плену солдатах, о многих других запретных темах. Я помню, какой шум вызвало предложение Марка Захарова захоронить тело Ленина. А потом некоторые политики сделали себе на этом политический капитал. Кстати, многие из них получили известность именно благодаря участию во «Взгляде»: Михаил Бочаров, Павел Бунич, Аркадий Вольский, Гавриил Попов, Галина Старовойтова, Борис Немцов, Анатолий Собчак, Сергей Станкевич, Юрий Афанасьев, Тельман Гдлян, Владимир Лукин и многие другие.
Согласись, «Взгляд» воспитал целую плеяду звёзд. Эта программа стала школой для Александра Бархатова, Ивана Демидова, Валерия Комиссарова. Именно из «молодёжки» вышли Андрей Кнышев, Александр Масляков, Игорь Угольников, Константин Эрнст.
И вот тогда, после перестановок в линейке ведущих, рейтинг «Взгляда» взметнулся вверх, как пионерские костры. Пожар мы раздули основательный. И ребята это почувствовали. А публика восхищалась, нами: вот они, оракулы, смельчаки, революционеры. Что творят! О чём рассуждают! Значит, можно об этом не только на кухнях говорить? Значит, что-то действительно в стране меняется?
N.B. Считаю необходимым заметить, что с этой трактовкой не все согласны. Многие полагали, что новых ведущих ввели в проект, чтобы сбить накал передачи, а не из-за того, что якобы рейтинг падал. Саша Любимов в документальном телефильме «ТВ – времена перемен» говорил:
«Итак, «Взгляд» начинался осенью 1987-го как молодёжная программа, а уже к февралю 1988-го стал программой настолько неудобной, что пришлось поменять ведущих (мы с Владиком Листьевым и Димой Захаровым оказались не у дел) и снизить остроту политических высказываний в программе. Когда нас вернули в эфир в июне 1988-го, «Взгляд», по сути, бросил открытый вызов коммунистической системе. Программу неоднократно закрывали, в эфир не выходило бесчисленное количество сюжетов, но мы продолжали бороться по принципу «вода камень точит». Каждую пятницу «Взгляд» был в эфире, а по характеру сюжетов, попавших в эфир, и тональности ведущих можно было измерять температуру «свободы» в дискуссиях, которые, очевидно, шли на самом верху партийной номенклатуры. Каждый раз мы пытались поставить в эфир что-то, чего было нельзя неделей ранее. И таким образом условный уровень свободы и откровенности высказываний неуклонно рос от пятницы к пятнице. И каждый раз тактика борьбы менялась. Я помню острый момент, когда приехал из Тбилиси в апреле 1989 года после разгона там демонстрации. В столкновениях с военными погибли люди. Показ моего репортажа запретили. И потому, что он был слишком острый, и потому, что неделей ранее в программе был поставлен рекорд свободомыслия – впервые публично обсуждалась возможность перезахоронения Ленина. Мы собрались и с руководством редакции прикидывали варианты сценария, чтобы всё-таки выдать в эфир сюжет про то, что в тот момент волновало всю страну, но при этом не дать закрыть «Взгляд». Потому что решительно можно топнуть ногой один раз, и тебя закроют. Но в тот момент было какое-то интуитивное ощущение, что можно блефовать. Шёл Пленум ЦК КПСС, в многочисленных выступлениях партийных руководителей нас упоминали прямо и косвенно, но всегда в негативном ключе, а Михаил Горбачёв молчал, он не комментировал эти прямые атаки на нас. И Эдуард Сагалаев принял отчаянный, но решительный шаг. Сюжет о столкновениях в Тбилиси вышел в эфир. Это было очень дерзко, но, видимо, именно поэтому создало ощущение у многих наших критиков, что «Взгляд» пользуется политической поддержкой на самом верху. И никаких последствий не было. Михаил Горбачёв пытался балансировать между консервативным крылом Политбюро во главе с Егором Лигачёвым и либеральным во главе с Александром Яковлевым. Ситуация менялась постоянно, но инструкций о «количестве свободы» партийным функционерам никто сверху не давал. Политическая борьба внизу шла по своим законам – в ход шли любые средства: подлоги, аресты, статьи в газете «Правда», приезды руководителей Политбюро в Останкино, вызовы «на ковёр» на Старую площадь… Однажды на меня даже сфабриковали уголовное дело об изнасиловании двух несовершеннолетних девушек.
Нас запрещали много раз, окончательно запретили в декабре 1990 года, когда вице-президентом страны был избран Г. Янаев. Министр иностранных дел Э. Шеварднадзе сделал заявление, что в стране грядёт военный переворот, и подал в отставку. Я был тогда руководителем программы, и мы решили, что не можем выйти в эфир без разговора об этом заявлении. Леонид Кравченко – руководитель телевидения в те годы – совершенно определённо мне сказал, что в таком случае программу закроют. Так и получилось, но это не стало для нас неожиданностью. Тогда была очень холодная зима, и, несмотря на мороз, собрался митинг в нашу поддержку – где-то шестьсот тысяч человек на Манежной площади. Сейчас такое даже представить невозможно. Потом мы делали программу «Взгляд из подполья», которую показывали уже тогда существовавшие небольшие кабельные студии, телевидение Прибалтийских республик, один раз наша программа даже была в эфире Ленинградского телевидения. Ну а в августе 1991-го мы вышли из Белого дома после его трёхдневной осады, торжественно закрыли радиостанцию Белого дома, которая работала в круглосуточном режиме во время путча, и вернулись на телевидение».
Возвращаюсь к нашей беседе с Ломакиным, к вопросу о руководстве проектом.
– Вообще-то непосредственно руководил нами Толя Лысенко. В сюжетах и темах «Взгляда» на 80 процентов заложены его идеи.
Во времена руководства Гостелерадио Сергеем Лапиным существовало негласное положение не ставить на руководящие должности евреев. То есть работать – работайте, ребята, но руководить – ни-ни. Многим талантливым людям приходилось приспосабливаться. Анатолий Григорьевич же никогда не скрывал свой пятый пункт в анкете, даже в самые жёсткие годы. Я до сих пор считаю его хрестоматийным представителем нашей интеллигенции. Последний из могикан.
Хотя Толя закончил Институт инженеров транспорта, но встал у истоков КВН и на телевидении, как говорится, зубы съел. Можно было бы назвать его немодным нынче словом «энциклопедист». Столь же обширны и его связи. При этом из всех телевизионных людей я не знаю более порядочного человека. Честный профессионал. Потрясающий энциклопедист. Когда он успевал перечитывать такое количество книг, я не понимаю до сих пор. И кроме того, он абсолютный альтруист. Когда он возглавил ВГТРК, через него миллионы бюджетных долларов проходили…
– Ну, как ты знаешь, на Российском канале в ту пору хозяйничал Олег Попцов, который этими потоками не без пользы для себя управлял…
– Ну это да. Это правда. Однако, согласись, это не Толина тема. Он просто суперпрофессионал. Я его считаю своим учителем: он привил мне любовь к телевидению.
– Но ты ведь не был его любимчиком…
– Нет: Толя был очарован Сашкой Любимовым. Папа – разведчик, мама – актриса… Несовместимое сочетание. Кстати, Саша – единственный из нас, кто озадачился организацией десятилетия «Взгляда» в 1997 году. Хотя забавно, что завершил всё долларовый аукцион, который вёл Леонид Якубович; среди лотов были чёрные очки Демидова, фирменная жилетка Андрея Разбаша, «бабочка», одолженная, по легенде, Листьевым Якубовичу. «Легендарная куртка, в которой Политковский вёл «Взгляд». Стартовая цена – один доллар!», – объявил Якубович. Один. Доллар. Мда… И вообще, Любимов каждый год собирал «взглядовскую» вечеринку. Мы встречались, и все были безумно счастливы.
– Ну я-то персонально обязан Александр Михалычу: если бы не он, не знаю, как сложилась бы моя карьера. Но, согласись, на двадцатилетие программы вышла странная история с вручением «ТЭФИ» по случаю юбилея: Саша был единственным из награждённых ведущих. А из 31 приглашённого Владимиром Познером – 25 в программе не работали… Мукусев высказался по этому поводу: "Ну, красивая идея наградить «Взгляд» к 20-летию. Потому что нет других передач, которые бы умерли, а о них вот ещё помнят. Это было, конечно, приятно. Но каково же было изумление огромного количества людей, и прежде всего моё, когда я увидел эту церемонию по телевизору, а там вовсе не было фамилии Мукусев! Там не назвали даже Сашу Политковского – человека, который создал тогда принцип нового телевизионного репортажа. Это не было, конечно же, чем-то новым в истории журналистики. Но на телевидении проникновения Саши в криминальные либо в полукриминальные сообщества – это было впервые. Тогда техника нам помогала совсем немного, потому что камеры были громоздкие, их нельзя было спрятать, а вот радиомикрофоны уже у нас появились. Мы были первые, кто использовал радиомикрофоны для того, чтобы проникнуть к жуликам. Никто не предполагал, что там может оказаться журналист. То, что сделал Саша, – это фактически была настоящая школа!.. А во время церемонии на сцене оказалось 30 человек, большинство из которых были в то время водителями, администраторами, а то и просто людьми, которые где-то что-то о «Взгляде» слышали. Был там и ещё один человек, который имел отношение к «Взгляду», – это Слава Флярковский, мой ученик и тоже, в общем, друг. Мы встретились с ним после всей этой истории, и я ему сказал: «Тебе не стыдно?» Он мне ответил: «Да кто это «ТЭФИ» смотрит?» И что я должен был сказать? Что это стыдно? Мы потеряли такое нормальное человеческое качество, как брезгливость. Как можно было оказаться на сцене с людьми, которые так нагло и так некрасиво в каких-то странных своих целях устроили всё это? Или мы не знаем, что такое Медиасоюз и кто его возглавляет? Бог с ним, с этим… Меня удивили ещё и академики. Так называемые телевизионные академики, которые мне звонили вместе с сотнями других людей и извинялись:«Володя, мы выходили в этот момент из зала и не знали, что так произошло». Когда позвонил один, я ещё это понимал. Но когда их позвонил десяток и все они «выходили», я понял, что это более серьёзная штука, чем просто какая-то межтусовочная, межтелевизионная неприличность. Это не просто непорядочно и глупо. Это гнусно и омерзительно! Эдуард Сагалаев в списке даже не упоминался! Познер выбирает для награждения персонажей весьма опосредованных: осветителей, звукорежиссёров, администраторов. Возглавляет всю эту компанию Саша Любимов, который тоже, если по совести, никак не может считать передачу своей непосредственной заслугой. За четыре года существования программы он не сделал ни одного журналистского материала. Дима Захаров что-то делал. Влад брал интервью, был «подставкой под микрофон», но всё же что-то делал. «Взгляд» – это сюжеты и гости в прямом эфире. Вот на чём основывалась популярность «Взгляда». Плюс музыка, и уж потом, на 38-м месте – ведущие. Нам с Сашкой Политковским было легко, потому что мы были не просто ведущими, мы были авторами программы, то есть мы 90, а то и все 100 процентов материалов делали сами». Вот так Володя отреагировал тогда.
