Кажется этого достаточно для убеждения в том мнении, что канал Иосифа есть просто рукав Нила: таких рукавов множество; река, стесненная естественными преградами, отделяет от себя излишек вод, который прокладывает сам себе путь, пока не представится удобного склона, чтобы вновь войти в лоно матери-реки.
Отчего же, спросят, называется этот рукав по имени Иосифа? Разве мы не видим и теперь, что воздвигаемые города, открываемые земли носят названия людей, которые ни сколько не причастны ни к построению первых, ни к открытию последних. Притом же, тут есть действительно небольшой канал, проведенный от этого рукава в Фаюм; если этот канал, древность которого несомненна, вырыт по приказанию Иосифа, то этого довольно, чтобы и весь рукав носил его имя.
Рассмотрим теперь вопрос о местонахождении Меридова озера, в которое, будто бы, канал Иосифа вел воды Нила.
До сих пор за Меридово озеро принимали находящееся в Фаюме, древнем Арсаноите, озеро Биркет-эль-Керун. Самое геологическое строение берегов озера убеждает в том, что оно обязано существованием своим естественным причинам, а не рукам человеческим; но это было бы слишком простое, хотя и ясное опровержение укоренившегося мнения; нужны изыскания исторические, чтобы опровергнуть убеждения, основанные на показаниях древних и умный Линан-де-Бельфон хорошо понял это; он посвятил большую часть своей брошюры[5] для опровержения гипотезы, и доказал древними же писателями всю несообразность ее, поколебал на всех пунктах, разрушил в основании и потом рассыпал самый прах: теперь ей никто более не верит. Я отсылаю любопытных к умной брошюре. Они прочтут ее еще с большим удовольствием, чем ученые изыскания известного Жомара, напечатанные в огромном издании об исследованиях Наполеоновской французской экспедиции в Египте.
Казалось, почтенный Линан-бей на этом мог бы и остановиться, – нет! Увлекшись изысканиями древних, ступивши на соблазнительную и скользкую для многих ученых почву, он уже не мог устоять и понесся по ней без оглядки. Ему нужно было непременно найти Меридово озеро, его робкому воображению казалось страшным остаться без этого памятника египетской мудрости, страшно оставить свет без этого чуда света, к которому с детства вы привыкли, как к какому-нибудь колоссу Родосскому, к баснословным садам Семирамиды или Вавилонскому столпотворению. И вот Линан стал искать везде суррогат Меридова озера. Разумеется, первой заботой было пригнать его к такому именно месту, чтобы к нему приходились и лабиринт, и пирамиды, и дорога из Мемфиса, и Крокодилополис, словом, сколько возможно, все разнородные показания древних писателей; он долго искал такой пункт и, вообразите его радость, – отыскал!.. Чего, подумаешь, не сделает умный человек с доброю волей! Когда я говорю, что он отыскал Меридово озеро, то не думайте, чтобы это было озеро, сообразно с вашими старыми понятиями об озерах: нисколько! Во-первых, в нем нет и капли воды, во-вторых, оно образует равнину; но, надеюсь, что для такого важного открытия, вы можете сделать маленькие уступки. Что же служит естественными указаниями озера?
Г. Линан отыскал в нескольких местах груды камня и кирпича, приписываемые им древним работам, которые, по его мнению, должны были составлять крепи озера. Хотя весь Египет состоит скорее из развалин, чем из жилых мест, однако автор, открыв желанные указания, проводит по ним черту, дополняя воображением те места[6], где линия должна оборваться за неимением данных, и, таким образом, обрисовывает площадь, к которой как нельзя лучше приходятся обозначенные древними пункты. Я с намерением указал на страницу брошюры, чтобы могли поверить мне, не выставляю же здесь имен деревень и урочищ, через которые проводит свою линию Линан, потому что никто не обязан знать географию Фаюма во всех его подробностях.
Следуя тактике Линана, мы, в подтверждение своего мнения, сошлемся на тех же древних писателей, которых он приводит в свое оправдание. Геродот полагает окружность озера в 3.600 стадий.[7]
Так как это пространство действительно огромное, то мы охотно готовы согласиться с другими, что здесь речь идет о малых стадиях, которые равняются 99,75 метрам, что все-таки составит площадь в 359.100 метров.
В переводах древних измерений на новейшие, мы везде будем следовать Жомару, как самому добросовестному исследователю, и потому удерживаем французскую меру, чтобы каждый мог проверить нас.
Диодор повторяет то, что сказал Геродот;[8] показание Плиния,[9] с небольшими натяжками можно подвести под тот же уровень. Зато Помпоний-Мела[10] дает совсем другую меру озеру.
Мы основываемся, конечно, на указании Геродота, признанном за достовернейшее.
Итак, мы сказали, что площадь Меридова озера по Геродоту занимает 359.100 метров. Глубина его 50 оргий,[11] что составляет почти 92 метра.
После этого уже вам не трудно будет самим вычислить, сколько нужно вынуть земли, чтобы получить бассейн указанных размеров, и вы увидите ужасающую цифру в тысячу миллиардов кубических метров.
Не говорю уже о том, что подобный труд почти вне человеческих сил, особенно для одного царствования, спрашиваю только, где девалась огромная масса вынутой земли, которую не только 40 веков, 400 не в силах изгладить в стране, где почти не бывает дождей?.. Нет даже следов ее, между тем, как заметны еще бугры по берегам небольших каналов фараонова времени.
Этого еще мало: Меридово озеро существовало для отвода излишка воды во время прибыли Нила и для снабжения его водой во время значительной убыли. Геродот говорит: шесть месяцев воды Нила текли в озеро, шесть месяцев воды озера текли в Нил и, заметьте, одним и тем же каналом. И после этой басни, показание его разбирают серьезно. Первый взгляд на страну убедит вас в невозможности выполнения подобного условия. Но это еще не все. Вычислив количество воды, протекаемой в минуту во время наибольшей прибыли в Ниле и приняв в соображение пространство и глубину озера, вы увидите, что весь Нил на некоторое время нырнет в него и нижний Египет останется без воды. Линан-бей слишком сведущий инженер и легко сделает поверку моих слов. Но ученый автор брошюры скажет, и даже говорит, что Геродот ошибался в вычислении окружности, что он еще больше, еще грубее ошибался в показании глубины. А! Здесь так он ошибался, когда вам это нужно; почему же не ошибаетесь вы, или почему уже заодно не сказать, что отец истории ошибался в предположении искусственного Меридова озера, что это басня, которую сказали ему жрецы, тем более, что, как очень справедливо заметил г. Линан, древние египтяне были также хвастливы, как и нынешние. Они ввели Геродота не в одну ошибку, Геродота, которого некоторые географические указания и теперь поражают своей точностью и верностью. Очень вероятно, что Мерид вырыл канал, который через посредство Бахр-эль-Юсуфа отводил излишние воды Нила в озеро Кейрун. Благодетельное влияние этой меры для жителей провинций, выше лежащих, исполнило удивления, благоговения к фараону, не верили, чтобы один канал мог принести такую пользу, считали, что он сотворил чудо; слух о нем мало-помалу превращался в басню, которой способствовали жрецы и, наконец, эта басня рассказана была за действительность Геродоту, а тот сообщил ее на удивление свету. За Геродотом повторяли другие историки, которые, не находя в Фаюме другого озера, кроме Кейрун, приняли его за искусственное, как, вероятно, принял и сам Геродот.
Да как же быть, спросите вы, неужели и остаться совсем без Меридова озера?
Не знаю, как вы, а я решительно не верю в него! Да и откуда возьмется у египтян, – не в обиду будет сказано их мудрости, – знание гидравлических работ в такой высокой степени, чтобы они могли устроить шлюзы и вообще выполнить эту гигантскую работу, когда целые пустыни, находившиеся так сказать в центре Египта, оставались без возделывания, потому только, что требовали несколько сложной системы канализации.
Возвратимся в Бенисуэф.
По части фабрик Бенисуэф славится коврами, бумажными тканями, разумеется, самыми простыми, милаями, – полосатыми бумажными материями, употребляемыми особенно женщинами для верхней одежды. Он еще знаменит своим именем, потому что Бенисуэф значит сыны сабель; этим он обязан совсем не храбрости своих сынов, как бы можно заключить из названия: здесь некогда дрались другие и повершили дело на саблях. Наконец, Бенисуэф стоит на месте древнего Птоломейдона. К такой важности присоединяется еще то, что в городе очень дешевы бараны, и эта последняя примечательность более других заставила нашего начальника квартиры просить позволения остановиться на час времени. Нельзя было не согласиться ради стольких причин. Юсуф-эфенди немедленно отправился за провизией к местному начальнику, а мы пошли в город.
Было около 11 часов. Полная луна и толпы звезд светили из всех сил, не знаю только для кого, потому что в улицах не было ни духа: словно вымерший город, а в нем было до 8.000 жителей; это было подобие Помпеи, какова она теперь. Странно было видеть без привычки дома без крыш, часто до половины разрушенные, без окон, дома, в которых с трудом отыщешь какую-нибудь лазейку, служащую дверью, а иногда и вовсе не отыщешь ее, эту путаницу лавок, жилищ и мечетей, составляющих как бы что-то общее, без раздела, без затворов, а между прочим, ничего в них не видишь, ничего не слышишь. Наконец, присутствие людей на улицах в такую необыкновенную пору, и, главное, людей европейских, которых собаки чуют издалека, пробудили и возмутили более беспокойную из них: она подняла лай, ее примеру последовали другие и скоро сверху, снизу, из-под ног сыпались и выходили собаки, которые гнались за нами до парохода. Людей все-таки мы не видали. Домов, в полном значении этого слова, и даже хороших домов видели несколько; все они принадлежат или туркам, или торговцам, поверенным Мегемет-Али и Ибрагим-паши.
