«Опадание…»
Опадание,запустение…Увядание?Обновление!
Песня о дереве
Сколько жить отмерено —не о том пою…Подари мне, дерево,силушку свою.Силу пред морозами —злыми – не дрожать,силу – под угрозамиствол прямым держать.И сред бед немереных,душу мне храня,осени друг-дерево,мужеством меня.И, коль светлой песнеюжизнь я допою,ты позволь мне, дерево,лечь под сень твою.
«Пролейтесь, слёзы…»
Пролейтесь, слёзы…Пролейтесь, слёзы.Пролейтесь, слёзы! —прошу у рока…Как у берёзы,как у берёзы,как у берёзы —целебным соком…
«Ах, эти странности…»
Ах, эти странности,что посещают душу,когда ей сразу —холодно и душно…А хочется еймягкого теплатой осени,которая прошла,и летних дней,где небо – в белых льдинах,а ноги —в теплых холмиках песка……И бабочекна волю выпускать,затерянныхмеж складками гардинными…
«Не зови меня, смерть, не зови…»
Не зови меня, смерть, не зови,В твой далёкий приют незнакомый…Даже если без счастья, без дома, —я жива – в горькой тени любви…В полдень тень эта так коротка,а к закату – темна и огромна…И плывут надо мной облака,и готовятся дальние громы…
«Первый диагноз – Жизнь…»
Первый диагноз – Жизнь…Диагноз второй – Характер.Не озаботившись крикнуть: «Ложись!»,вершит он свои теракты.Взрывает покой и сжигает мостымеж самыми близкими душами,и там, на осколках, среди маеты,мешает и слышать, и слушать нам.Характер – диагноз. Характер – судьба.И, значит, нелепы протест и борьба.Справляться с ним мыслью? Наитием? Нет —он с нами вершит всё, что хочет.Душа в круговерти свой след и свой светтеряет… Характер – хохочет:«Я прав! Я силён, даже если я слаб!Я – данность. Фундамент и крыша.Решаю, что раб ты, и будешь ты – раб…А принц ты – сошлю в нувориши…Я сам в исполнение привожулюбые свои вердикты…Решу – и смиреньем тебя награжу,а нет – необуздан и дик ты.Никто предо мною не исполин.Лишь я – повелитель, лишь я – властелин!»Не буду, характер, бороться с тобой,чтоб выиграть этот бессмысленный бой.Бороться с тобой? Проиграешь – с е б е.С е б е п р о и г р а е ш ь в неравной борьбе.…Светает за окнами. Время вставать.На столике рядом – перо и тетрадь.Раскрою её – и по чистой строке,чтоб слабой надежды ничем не спугнуть,пройду, различая сквозь темень свой путь…Омою ладони в прозрачной реке,что видится-чудится мне вдалеке,на берег присяду… Но всюду – одно:зовущее, тёмное… Бездна иль дно?Но в том-то, быть может, и выбора суть:принять свой характер и – не утонуть…Диагноз смертельный один только – Жизнь.Держись за характер. Как можешь – держись…
P.S.Но знаю (хоть редко об этом я вслух…) —есть нечто сильнее характера… ДУХ.
К картине художника Малевича
Им – тяжело. Им тяжела их плоть:их каменно свисающие руки,глаза, отяжелевшие от мукипод веками, что как созревший плодвот-вот опасть – и навсегда! – готовы…Они – толпа, где каждый – только овен…Точнее – стадо, где пастух – нужда,безвременье и голод, и враждас собой и миром, к ним что глух и слеп,что им – не дом, а тёмный хладный склеп…Но им, живым, чей безотраден путь,с пути того не суждено свернуть…Судьбы своей ничем не побороть —и потому так тяжела их плоть,опущен взгляд и тяжелы их руки,и замер дух, и неизбывны муки,и новых сил ни в чём не обрести,и взгляда от земли не отвести…
Немного софистики
Не знаю я,куда меня несёт,когдав неведомую Лету кану я…Но знаю твёрдо,что во всём есть всё,хоть есть во всёми сущностное, главное.
«Не к живому плечу, а к дереву…»
Не к живому плечу, а к деревуприпадая, ищем опоры мы.Всё, что нам изначально вверено,оговорено нами, оспорено.Мы спешим… И в неведомом бегеот себя, от себя убегаем…Лето… Осень… И вот уже снегина плечах наших медленно тают…И так долго всё длится и длится,что морщинисты стали лица,что глаза от тоски потускнели,свет не видя в конце туннеля.Он – куда, этот бег с ускорением?Он – откуда? От сотворениямира, разума, рая, ада ли?Мы бежим. Мы спешим… А надо ли?Обогнали себя? Отстали?Износили свои вериги?Мы, пришельцы из дальних далей,заигрались в земные игры.
«Давно сменились грозы на морозы…»
Давно сменились грозы на морозы…Дожди и грязь, и слякоть – позади…Я плачу, тихо сдерживая слёзы…А может, стоит – криком изойтии раз хотя бы нарыдаться вволю,и молнии метать… И жгучей болина милость сдаться и сказать: «Бери,бери меня, что хочешь сотворис моим усталым, глупым, бренным телом,надумаешь – в котле его варив своём аду… легко так… между делом…Но душу… только душу отпусти!О, Господи… прости меня… прости…»И вдруг судьба, кто знает, вдруг онакак меч, что не сечёт повинну голову,нас бросит не в котёл, (где плавить – олово…),а в кущи, где покой и тишина,где неба синь прозрачна и ясна,где нет зимы – лишь лето и весна,прохладны реки и песчаны бреги,и живность, словно в Ноевом ковчеге,довольна парой, избранной ей Ноем?!Но… мне что делать с этой тишиною,коль для души там – та же пустотаи суетность, и темь, и маета?..О, боль моя!Побудь ещё со мною…
«В свой день печальный, остальных печальнее…»
В свой день печальный, остальных печальнее,подумалось мне горько и нескладновопросом, обращённым в никуда:Что есть – и есть ли – у меня сегодня?Сегодня, в этом дне, в отрезке жизни,что мы зовём – семь разных букв – сегодня?Что есть – и есть ли – у меня сегодня?Вот эти комнаты, где лишь одно дыханье —моё дыханье – движется вовне,ни с чьим дыханьем не соприкасаясь?Что есть – и есть ли? – у меня сегодня?Вот эти комнаты, где я – наединес душой своей, так рано поседевшей,хоть волосы мои – ты, зеркало, порукой —ещё кудрявятся и сединой лишь брезжат?Ах, это слово – брезжат… Мне словарьсинонимы подбрасывает щедро:светлеют, развидняются… И вдруг… —спасибо, слово! – вдруг в душе моейсветлеет, развидняется, и я……Дыханием дыхания касаюсь —дыхания, любимого донельзя, —пусть это только в памяти моей……И глажу мамы волосы седые,хоть мама столько долгих-долгих летуже в другом, инаком измереньи……И что-то тихо сыну говорю —о сыне сына, внуке моём взрослом,которому исполнилось четырнадцать…Я их так редко, очень редко вижу —их жизнь проходит в городе другом…Но как же мной, далёкие мои,здесь и сейчас – о, как вы все любимы! —да, в этот миг, сейчас, сегодня, нынче,здесь, – в этой комнате, где лишь одно дыханье, —моё дыханье! – согревает воздух……И вдруг звонок, звонок по телефону,и цифры проступают на табло —три… семь… и пять… и дальше, дальше, дальше…И входит жизнь, живыми голосамименя включая в дело, в состраданье,в сотрудничество, сопереживанье,души моей обитель сопрягаясо всем, что вне… О нет, уже – во мне……Светлеет. Развидняется. И я,проснувшись, торопливо заношустихи вот эти на листок бумаги,вот эти мои белые стихи…Они белы, но не наличье рифм,(точней, отсутствие…) их делает такими,не белый цвет бумажного листа —в них брезжит утро, брезжит седина,что в волосах моих не проступила…Светлеет… Развидняется… Январь.Начало года – как всему начало…
«Мечтаю!»
Мечтаю!Обывателем!Побыть!Проснуться,потянуться,улыбнуться,холодною водой ополоснутьсяи, взяв топор, дровишек нарубить,печь истопить, сварить борща и каши(ну, вкуснотища! ешьте, знайте наших!),полить герань на белом подоконникеи вычитать в прабабушкином соннике,что сон ночной – мне, безусловно, «в руку»,и с легкостью и радостью, без скукиубрать свой дом – свою планету малую,пыль вытрясти из всех половиков(пыль дня всего лишь, а не пыль веков…),часок вздремнуть – спокойной и усталою,с соседкою, проснувшись, поболтать,морковину, что в долг брала, отдать…Но вот – стихи…С какой быэто стати…Мечтаю!Обывателем!Остаться!
«Давным-давно…»
