«А что, если и мне пойти с ними», – подумала Мерси. Потом она подняла голову и встретила пронзительный взгляд карих глаз Даниэля. Когда же его ладонь накрыла ее руку, она сразу ощутила покой и уверенность. Теперь они вместе стояли перед братьями Бакстер.
– Когда я отдавал вам ружья, то, кажется, советовал держаться от нее подальше, не так ли? Уезжайте назад в свой Кентукки и оставьте ее в покое. – Сильное тело Даниэля было напряжено как тетива, готовое к новому бою.
– Ты что, будешь делать то, что он скажет? – сердитые глаза Ленни уставились на Мерси. – Мы не уйдем, – он медленно покачал головой. – Мы не уйдем, пока ты не согласишься поехать с нами к Ма.
– Вы хотите, чтобы я вас прикончил на месте? – Даниэль выставил вперед тяжелый кулак.
– Ты не родственник Эстер, мистер. Ни одна женщина в Мид Крик не останется в доме ночью с мужчиной, если он ей не муж или кровный родственник. Тебя избили бы вожжами, если бы братья Уит и Ход узнали об этом. Мы же с Берни стараемся не думать об этом и ничего никому не расскажем, иначе на Бакстеров будут косо смотреть.
– Лучше катитесь отсюда к чертовой бабушке, а не то я вырву ваши ноги. – Ненависть, прозвучавшая в голосе Даниэля, заставила Мерси задрожать. Его челюсти свело, когда он пытался побороть свой гнев. Все его тело было напряжено, как стальная пружина, готовая в любую минуту распрямиться, его кулаки то сжимались, то разжимались, лицо исказилось от ярости. За все годы, что знала его Мерси, он ни разу не был таким разъяренным. Испугавшись, что Даниэль потеряет над собой контроль и убьет этих людей, девушка еще крепче вцепилась в него.
– Мы уходим, – глаза Ленни сверкали от гнева и обиды, когда он посмотрел на Мерси. – Ты недостойна быть Бакстер. Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь из рода Бакстеров отказался придти к своей умирающей матери. Бог покарает тебя за твой грех.
Мерси стояла рядом с высоким, сильным Даниэлем, обеими руками ухватившись за него. Они смотрели вслед Бакстерам, пока те не скрылись в лесу. Когда Мерси подняла глаза на стоящего рядом брата, взгляд ее синих глаз выражал замешательство.
– Я не знаю, что мне делать, – прошептала она.
– С ними? Предоставь их мне!
– Нет. Может быть, я должна была... поехать к ней?
– Ты этого хочешь? – ласково спросил он.
– Я и сама не знаю, чего хочу.
– Я мог бы отвезти тебя в Вандалию. Тенеси сможет заменить тебя в школе.
– Нет! Я не могу. Они поедут за мной. Я знаю, что они поедут, а я... я совсем не хочу вмешивать сюда маму и папу.
– Сейчас ты не в состоянии что-либо решать. Давай поговорим обо всем вечером. Может, отпустишь детей?
– Нет. Рано или поздно, все равно придется встретиться с ними лицом к лицу. Завтра ничего не изменится.
– Хочешь, я пойду с тобой?
– Не нужно. Но сделай так, чтобы эти двое не вернулись, – Мерси бросила через плечо испуганный взгляд.
– Я позабочусь об этом. Ну что же, входи, – он пожал ее руку и открыл дверь.
* * *
Даниэль вскочил на коня и стал осматриваться по сторонам, пытаясь разглядеть Бакстеров. На дороге никого не было видно, но это не значило, что они не спрятались где-нибудь в лесу. Он поскакал по дороге, внимательно всматриваясь в лес. Впереди послышался собачий лай, вскоре к нему присоединился голос другой собаки. Даниэль пустил лошадь рысью и, миновав поворот, увидел впереди двух всадников. Бакстеры направлялись на юг. Собаки старика Гордона бежали вслед за ними и кусали за ноги мулов, на которых ехали братья.
Даниэль остановился. Один из всадников обернулся и посмотрел назад. «Хотят, чтобы я поверил, будто на самом деле уезжают», – подумал Даниэль. Ему очень хотелось, чтобы братья уехали, но это представлялось маловероятным. Глаза Ленни Бакстера выражали решимость. Можно было запугать или подкупить младшего, но только не Ленни.
Повернув лошадь, он поскакал к мельнице, стараясь решить, как им быть с этими двумя, которые называют себя родственниками Мерси. Их главной ошибкой было то, что ворвавшись в дом, грубо обращались с Мерси. Но хотя Даниэль был готов убить их за это, причин обращаться к правосудию было явно недостаточно. Кроме того, Мерси не хочет шумихи, которая, без сомнения, поднимется вокруг этого. Даниэль, наконец, решил, что все уладит сам, что бы ему не пришлось предпринять.
С северо-запада подул ветер, принесший с собой дождевые тучи. Даниэль поднял воротник и подумал, как Мерси будет себя вести под нажимом своих настоящих братьев. В последние годы они с Мерси не были так близки, как в детстве. Он провел пару лет в Арканзасе; она около года жила у Колби Кэролз в Кэролтауне. Занятые на мельнице, ферме, в школе, вместе они встречались лишь за воскресными обедами или по праздникам.
Ревностно оберегая все эти годы Мерси, как любой брат любимую сестру, Даниэль ни разу не прикоснулся к ней до прошлой ночи. Какой красивой и нежной женщиной она выросла! Девушка так взбудоражила все его чувства, прижавшись своей маленькой упругой грудью к его груди и обвив своими ласковыми руками шею, что он полночи не мог заснуть, думая об этом.
Даниэль стал размышлять о женщинах, которых обнимал и целовал. Например, Белинда Мартин. Эта красивая женщина могла лечь с ним в постель, стоило ему пожелать этого. Такие мысли не раз тревожили молодого мужчину. Временами ему так хотелось женщину, что, вскакивая с кровати, он ходил взад-вперед по комнате. Но спать с Белиндой означало жениться на ней. Ему же хотелось, чтобы женщина, которая станет его женой, была не просто утехой плотских желаний, а чем-то большим. Для постели годились и шлюхи.
Даниэль вдруг понял, спешившись у мельницы, почему случайные поцелуи и новоорлеанские шлюхи не давали полного удовлетворения, оставляя в душе лишь горький осадок. Любить свою жену нужно так, как Фар Куил любил Либерти, когда эта любовь будет взаимной.
Даниэль никогда прежде не испытывал ничего похожего на те чувства, которые охватили его, когда ему посчастливилось держать стройное тело Мерси в своих объятиях, слышать, как билось ее сердце, ощущать теплое дыхание у своей шеи и вдыхать сладкий аромат ее тела. Тайная мысль, давно зревшая в сознании юноши, наконец окончательно оформилась: Мерси – его женщина, только его, созданная для любви и ласки, как и должно быть.
* * *
Это был самый ужасный день в жизни Мерси. Дети были так возбуждены увиденным, что не могли успокоиться и продолжить урок. Мари Кинбе наслаждалась происшедшим. Она смотрела на Мерси с самодовольной улыбкой и старалась придать многозначительное выражение своему лицу. Один раз она назвала ее мисс Эстер, но быстро исправилась. Мерси старалась не обращать на нее внимание, что удавалось ей с большим трудом. Она была уверена, что Мари считает минуты до окончания занятий, чтобы рассказать всем о том, что Даниэль провел ночь в доме Куил.
