Егор в отчаянии всплеснул руками:
- Родька, но надо же просчитать возможные последствия...
- Сказано тебе - не суетись! - отрезал Родион. - Что ты на меня нажимаешь? Я не сую голову в песок на пустом месте!
- Ага! На пустом месте? Ты что, будешь утверждать, что Кошарский пустое место?!
- Буду, - кивнул Родион. - Жаль, что мы сейчас не на Невском в час пик. Я бы мог показать тебе один фокус, на который способен практически каждый, только с разной результативностью. Я созвал бы толпу человек в пятьсот, рассказал бы им пару баек о дружбе и любви, а на прощание заявил бы, что к вечеру все мои слушатели скоропостижно умрут, - Родион зловеще усмехнулся и добавил: - Готов спорить, что среди пятисот слушателей пара трупов к вечеру была бы обеспечена.
- Да? Допустим. И что же?
- А то, что у Кошарского трупов было бы около десятка. Все зависит от степени внушаемости конкретного человека и от актерских способностей внушающего. Сплошные естественные факторы и никакого мошенничества, пояснил Родион. - Кошарский всего лишь хороший актер, на которого клюет достаточный процент гипнабельных личностей, и только...
Родион замолчал и рассеянно провел рукой по лицу. Казалось, что от разговора с братом он устал куда больше, чем от изощренной перепалки с председателем Гильдии.
- Да пусть они там все бездари, пусть... - нехотя согласился Егор, хотя красноречие брата ни в чем его не убедило. - Даже распоследнее ничтожество и то не станет терпеть выходки молокососа-фокусника! Ты одним махом нажил себе десяток врагов! Да что там десяток! Завтра вся Гильдия, какая бы она ни была беспомощная, закипит!
Родион помолчал, шевельнулся и вдруг тихо рассмеялся:
- Пусть закипит... Лизать Кошарскому задницу я не буду. Не любитель.
- Дать бы тебе по шее... - растерянно вздохнул Егор.
- Не надо по шее. Лучше дай лапу, - проговорил Родион и жадно вцепился в протянутую ладонь холодными, чуть дрожащими руками. Через минуту он разжал руки и отвернулся.
- Чудной ты у меня, кудесник... - вздохнул Егор и взял брата за плечо.
- Поехали домой, хватит на сегодня экспериментов. А то еще, чего доброго, знаменитого телекинетика Березина и вовсе сглазят в этом нехорошем месте, напичканном одними бездарями... Поехали домой, Родька!
- Дяденьки бизнесмены! - осипший детский голос зазвучал совсем рядом. Родион резко вздрогнул и оглянулся, и лицо его сразу же перекосила
брезгливая гримаса.
Егор повернулся и увидел мальчишку лет пятнадцати, худого, в непомерно большой куртке и туго натянутой шапочке со свалявшимся помпоном. На висках и грязной шее пацана чуть ли не комья чернозема висели.
- Дяденьки бизнесмены! - бомжонок звучно шмыгнул сопливым носом и провел по губам перепачканным кулаком. - Подайте на хлеб, дяденьки, с утра ничего не ел!...
Родион поежился, бросил сквозь зубы:
- Пошел прочь отсюда! - и отвернулся к реке.
Мальчишка настороженно замер, но не ушел, а с надеждой уставился на Егора
Егор вынул из нагрудного кармана купюру и, вскользь подумав, что малец, скорее всего, если и успеет купить что-нибудь для себя, то это будет не хлеб, а сигареты, двумя пальцами протянул деньги мальчишке.
Тот завороженно смотрел, но не на деньги, а в лицо Егору, но потом очнулся, подхватил подачку и стремительно помчался по набережной, спеша удалиться на безопасное расстояние от двух странных дяденек.
- Делать тебе нечего, - проворчал Родион.
- А тебе что, жаль каких-то крох? - удивился Егор.
- Ты хоть видел, кому давал? - брезгливо пожал плечами Родион. - На редкость противный замарашка. Он что вообразил? Что чем грязнее его руки, тем он скорее разжалобит дяденьку бизнесмена? Так он думает, да?..
- Он никак не думает, - устало возразил Егор. - Он живет в люке.
- Даже живя в люке, можно найти воду, чтобы умыться и не вызывать своим видом тошноту у тех, у кого просишь на хлеб, - отрезал Родион. Неужели он не понимает, что противен?
- Ему до сих пор никто не сказал о том, что он противен, а сам он еще слишком глуп, чтобы понять, почему от него шарахаются прилично одетые люди... - со вздохом сказал Егор. - Пока он просто не придает этому значения.
Родион задумчиво взглянул вслед убежавшему пацану, потом перевел взгляд на Егора и сухо заметил:
- Ну конечно, ты у нас хоть и бестолковый, но такой душевный парень, а я такой-сякой нехороший, придираюсь ко всяким мелочам...
Егор проглотил и это, промолчал, считая, что инцидент исчерпан, но Родион вдруг сорвался на крик:
- Знаю, знаю: этот шкет - святая простота, над ним надо умильно сюсюкать!
А я - бессердечный зажравшийся злыдень! Да?!!...
- Что ты разошелся? - изумился Егор. - Прекрати! Ты орешь на всю улицу!
- Хочу и ору! - огрызнулся брат. - Все, Егор, я валюсь с ног. Поехали домой!
Он с силой рванул дверцу, забрался на сидение, заерзал, остервенело поддергивая длинные полы пальто. Потом вдруг откинулся на спинку и затих.
Егор послушно занял свое место и повел машину по опустевшим ночным улицам. Родион полулежал, откинувшись и прикрыв глаза, и за всю дорогу не произнес ни слова.
Машина въехала под узкую арку в страшноватый двор-колодец и заняла свое место между мусорным бачком и подъездом с кодовым замком на обитой дерматином двери. Фары, осветив напоследок кривые надписи на стене, погасли. Егор тронул Родиона за колено, и когда тот встрепенулся, Егор отметил, что глаза брата стали совсем измученными. Стойко продержаться во враждебном окружении, а потом извести себя на какой-нибудь ерунде - это было как раз в репертуаре его светлости.
Хмурый и угрюмый, Родион молча проделал весь путь до двери в квартиру. Пока Егор возился с замком, брат внимательно изучал глубокий лестничный пролет, а потом, входя в квартиру, проговорил:
- Ты был, конечно, прав...
- В чем именно?
- Тот бомжонок, скорее всего, действительно не придает всему этому значения...
- Ты что, все об этом? - недовольно фыркнул Егор. - Я уже и думать о нем забыл...
- Конечно, ему все равно, - словно не слыша, продолжил Родион. - Но, к его несчастью, мне не все равно. И ни ему, ни ему подобным не подам даже копейки...
Завершив свою мысль, Родион небрежно скинул ботинки, упираясь носами в задники, потом, не оборачиваясь, сбросил пальто прямо на пол и пошел своей дорогой.
Егор со вздохом наклонился, поднял пальто, но возмущаться не стал. Порядок в доме лежал на нем, а не на боссе.
- Ужинать не буду, - сообщил Родион, входя к себе. - Ложись спать,
и не вздумай ко мне приставать, убью. Завтрак к десяти: яичницу с овощами,
и никакого бекона...
Когда Егор расставил обувь, повесил пальто брата и свою куртку и прошел к себе, дверь комнаты Родиона оказалась плотно притворенной, а из-за нее не доносилось ни звука. Зажравшийся злыдень, отведя душу, уже изволил почивать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
