– Да будет вам известно, что это прикосновение ни в коей мере не является нарушением деонтологии. – В его фразе слышится ирония.
– Ничего мне не известно. Никогда не нарушайте границ. Особенно моих.
И она улыбается – и хитро, и кокетливо.
* * *
Прошло время. От сеанса к сеансу голос Клер менялся. У нее нарушена подвижность трех позвоночных суставов, и в связи с этим повреждена «вертикальная колонна дыхания», как называет ее Артур. Сегодня вечером они собираются восстановить эту вертикальную колонну. Он научит ее трем дыханиям Стрельца. Стрелец поражает цель, не тратя лишней энергии. Артур хочет услышать, как стрела звука вырывается из губ Клер.
Стрела летит.
– Хорошо… А теперь превратитесь в дракона и выдохните пламя.
Она выдыхает.
– Станьте змеей, и пусть змея растет в вашем дыхании. – Клер, вдыхая, растит змею у себя в груди. – Да, змея растет, растет, растет. А теперь она вырвется у вас изо рта. Очень хорошо.
– Месье Летуаль, пожалуйста… прекратите поминутно повторять это «хорошо, хорошо», как будто вы спортивный тренер.
Он засмеялся с преувеличенным добродушием.
– Я не тренер, я врач. Двенадцать лет обучения, семь лет специализации.
– Проявляйте свое одобрение по-другому.
Змея вырвалась из горла. Смех Артура увял.
* * *
В другой вечер круглый абажур лампы на письменном столе сияет золотистой луной, но Артур и Клер расположились по-другому. Свет делит тело Клер на две половины – дневную и ночную. Это их двенадцатый сеанс за месяц. Последний.
– Мы на время прервем нашу работу, – говорит он.
Глаза Клер заблестели.
– Ах вот как. А что будет после операции?
– Я разве говорил об операции?
– Вы только что дали мне понять.
– Вы понимаете даже то, о чем я не говорю, если позволите так выразиться. Обычно я прямо предупреждаю пациенток, но с вами ведь все не как обычно. Вот, прочтите и все узнаете. Остальное зависит от вас.
Он передал ей лист с печатным текстом с обеих сторон. Он смотрит, как она читает, следует за почти незаметными движениями влево и вправо освещенной радужки глаза, окруженной темным изгибом ресниц. Она подняла глаза, в которых блеснули две влажные искры.
– Лучше прочесть вслух. Тогда мне будет казаться, что это вы со мной разговариваете, и это меня успокоит. Вы не возражаете?
Он пригласил ее к чтению слишком широким жестом руки.
– Так я прочту. «Период восстановления после хирургической операции на вашей гортани будет кратким. Уже на следующий день вы сможете нормально питаться и вести обычный образ жизни. Но вам придется сохранять полное молчание в течение четырех дней, что будет довольно сложно. В течение следующих четырех дней вам необходимо будет говорить не шепотом, который довольно сильно раздражает голосовые складки…» Именно складки, не связки, не так ли? – этот вопрос чисто риторический – она продолжает чтение, не дожидаясь ответа. – …Не шепотом, который легко может перегрузить связки, а гудящим голосом, так называемым «голосом гостиничных коридоров». – Она повторяет эту формулировку с театральным смаком и продолжает: – «Это малоинтенсивный голос низкой тональности, который сочетается с преувеличенной артикуляцией и замедленным произнесением, он используется, чтобы не разбудить спящих. Не злоупотребляйте этим голосом. При первых признаках возникновения неприятных ощущений в горле (колотье, жжение) замолчите. Внимание: молчание относительное предпочтительно абсолютному молчанию, которое иногда вызывает состояние напряжения и зажатости, препятствующие нормальному восстановлению. На восьмой и десятый день вам снова поставят голос. Я покажу вам ваши новые голосовые возможности…» – Она складывает листок. – Вы и вправду хотите преобразовать мой голос?
– Ничего я не хочу. Вы сами сказали, что вам неприятно, когда вас по голосу принимают за мужчину.
– Да. И мне неприятен взгляд тех, кто слышит, как мой мужской голос раздается из женского тела.
Она доверительно сказала ему, что привлекает и женщин, и мужчин, но это ей не обязательно нравится. И сразу осеклась, будто пожалев о своей откровенности.
– Мой голос, который я знаю, меня смущает. А тот голос, который я не знаю, беспокоит меня. Я имею в виду тот голос, который вы мне сфабрикуете, – уточнила она.
– Но я ничего не фабрикую. Я не трону ваш голос как таковой.
Он вынул фото зияющего розового блестящего рта и показал его пациентке. Ткнул указательным пальцем в голосовые связки, натянутые в глубине горла между двумя хрящами. Рассказал Клер о планирующейся операции: предстоит сузить складки, исправить их избыточную ширину и таким образом сделать голос более женственным.
– У меня будет возможность выбрать себе голос?
Он успокоил ее – у него есть нюансировка, каталог образцов звука, который она сможет прослушать. В настоящее время ее голос ниже, чем у Дельфины Сейриг. Можно приблизить его к голосу Клаудии Кардинале – с несколько стертым тембром, хрипловатым, достаточно низкой тесситуры, но обладающим подлинной легкостью и женственностью благодаря постановке, работе актрисы над голосом.
– Эта модель вам подходит?
– Подходит, – отвечает она несколько недоверчиво.
– Весь секрет в работе. Я дам вам инструмент. Музыка – за вами.
Если сменить инструмент действительно нужно.
– Прошу прощения?
Она продолжает, как будто говоря сама с собой.
– … Я уеду на некоторое время. Это нужно мне перед тем, как предпринять важный шаг.
– Одна моя мудрая знакомая сформулировала это иначе, – Артур попытался подражать акценту ясновидящей: «Всегда переплывай море, дабы утишить гнев черных звезд».
– Это вы говорите, чтобы меня успокоить? Месье Летуаль, я не люблю зловещих примет.
– Мадемуазель Клер, не воспринимайте все в черном свете.
– Когда вы собираетесь сделать мне операцию?
– Когда вы будете готовы. Так куда же вы уезжаете?
– В тысячелетний город, в котором река была богом.
– В Индию?
– Не так далеко. Кто знает? Возможно, я не вернусь. Если найду домик на берегу Нила.
Под влиянием настроения (одна из шуток, которые тело любит сыграть с головой) он открывает ящик стола, вынимает оттуда маленький плоский и круглый предмет – циферблат с треугольной стрелкой, танцующей на оси.
– Это компас?
– Компас. С ним вы не заблудитесь, ведь стрелка всегда показывает на север. А вы как раз будете на севере.
– Совершенно верно.
– Ну что же, счастливого пути.
Он протягивает ей карточку, которую обычно дает своим бывшим пациентам и на которой значится номер его мобильного телефона. Она встает. На этот раз он не показывает ей путь к двери. Она идет перед ним. Он следует за ней. Она показывает ему плечи, спину, бедра. И это видение подтверждает его желания и его страхи.
