Не в силах заставить себя присоединиться к нему перед телевизором, я хожу взад и вперед по кухне, пытаясь придумать план. Должен быть способ вытащить нас с Эбигейл из этой неразберихи.
Но даже если бы я смогла увести нас, куда бы мы пошли? Они уже знают о моей тете, а она единственная моя семья. У меня есть небольшие сбережения, но этого немного. После того, как Иван заставил меня уволиться, потому что использовала работу как предлог, чтобы не встречаться с ним, я чертовски долго пыталась найти другую.
Мы могли бы бежать в Мексику... но с тамошними картелями, наверное, лучше бежать в Канаду. Я могла бы арендовать машину и бросить ее после пересечения границы, но что дальше? У меня нет связей, чтобы начать все сначала. Нам понадобятся новые удостоверения личности и документы.
Черт, у меня нет даже наших настоящих удостоверений личности. У меня нет сумочки и кошелька, и я понятия не имею, где их оставила.
Остановившись, прислоняюсь к стене, испытывая сильнейшее желание удариться об нее головой. Я чувствую себя такой глупой из-за того, что ввязалась в этот беспорядок, из-за того, что мне льстило внимание Ивана.
Мужчины не причинили мне ничего, кроме неприятностей. После того, как отец Эбигейл бросил нас и оставил без средств к существованию, я должна была извлечь урок из своей ошибки.
Не знаю, как долго я стояла, прислонившись к стене и пытаясь собраться с мыслями, но как только слышу, что за моей спиной открывается дверь, поворачиваюсь лицом к тому, кто через нее проходит.
— Мамочка! — вскрикивает Эбигейл и бросается ко мне.
Когда я обнимаю свою маленькую девочку, мне сразу же становится немного лучше. Наклонившись, сжимаю ее крепче, пока она не выскальзывает из моих рук.
— Джонатан, — говорит Эндрю, вставая с дивана и кивая головой человеку, который вошел позади Эбигейл.
Я бросаю беглый взгляд на Джонатана, а затем вынуждена посмотреть на него еще раз. Если бы он не был таким гигантским и свирепым, то бы выглядел абсурдно. С длинными растрепанными светлыми волосами и татуировками на шее и руках он выглядит так, будто кто-то втиснул неопрятного байкера в дизайнерский черный костюм.
Джонатан хмурится и вытягивает руку вперед, и тут я замечаю, что он протягивает рюкзак Эбигейл с принтом «Красавица и чудовище».
— Это в комплекте с тем, — бормочет он.
Эндрю морщит лоб, глядя на рюкзак, как будто не знает, что с ним делать. Двое мужчин, кажется, долго смотрят друг на друга, после чего Джонатан, пожав плечами, разжимает руку, позволяя рюкзаку упасть на пол.
— Мамочка, — говорит Эбигейл, дергая меня за руку, чтобы привлечь мое внимание.
— Да, сладкая? — спрашиваю я, отрывая взгляд от двух опасных мужчин, тихо разговаривающих друг с другом.
Эбигейл смотрит на меня сияющим взглядом.
— Джонни разрешил мне на ужин шоколадное мороженое.
— Что? — моргаю я, уставившись на нее.
Джонатан, ворча, перестает разговаривать с Эндрю и устремляет на мою дочь обвиняющий взгляд.
— Ты не должна была никому рассказывать.
Хмуро посмотрев на него, я встаю перед ней, заслоняя ее спиной. Мне не нравится, как он смотрит на нее или разговаривает с ней.
Однако Эбигейл, высунувшись из-за моей спины, весело говорит:
— А еще он мне дал немного коки.
— Что?! — резко спрашиваю. Я правильно услышала?
Джонатан нервно отступает, вскидывая руки.
— Я дал ей это только для того, чтобы она перестала плакать.
— Ты дал моей дочери коку, чтобы успокоить ее?! — повторяю я недоверчиво.
— Он сказал мне сделать только два глотка, но мне это очень понравилось, мама, поэтому я выпила всю банку!
Я качаю головой. Она плохо спит всю ночь. Даже сейчас дочь изо всех сил пытается оставаться на месте, подпрыгивая рядом со мной на цыпочках, а затем ее глаза расширяются, когда она обращает внимание на дом.
Эбигейл пытается отодвинуться от меня, чтобы исследовать его, но я хватаю ее за руку и прижимаю к себе.
Я ни на секунду не забываю, что это за люди.
Эбигейл продолжает тянуть меня и, в конце концов, я сдаюсь. Таща меня за собой, она мечется по дому Эндрю, проявляя интерес ко всему.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Джонни сказал, что мы останемся с Эндрю ненадолго, — радостно бормочет она, ведя меня к книжному шкафу.
— Он так сказал? — стону я. — Что еще тебе сказал Джонни?
Вместо того чтобы ответить, она резко останавливается, а затем невинно моргает, глядя на меня.
— Эндрю твой новый парень, мамочка? — спрашивает она, ее большие голубые глаза полны невинности.
— Боже мой, нет, — немедленно восклицаю я и делаю глубокий вдох, чтобы побороть шок от вопроса.
— Ладно! — весело говорит Эбигейл, совершенно не обращая внимания на мою реакцию, и тянет меня к телевизору.
Я не знаю, как она это делает, у нее должно быть какое-то шестое чувство, когда дело доходит до телевидения, но она берет пульт со стола и переключает каналы до тех пор, пока не находит мультфильм, который хочет посмотреть.
Смотря, как она погружается в мультфильм, я не могу объяснить, что чувствую.
Я рада, что с Эбигейл все в порядке и она не осознает, что происходит что-то плохое, но я также напугана до смерти. Я в ужасе от того, что не смогу защитить ее от того, что здесь произойдет.
Она такая маленькая, совершенно невнимательная и абсолютно уязвимая.
Если меня убьют, что будет с ней?
Холодный приступ ужаса, пронизывающий меня, настолько силен, что я едва не падаю на колени. Сердце колотится под ребрами, и я стараюсь выбросить эту мысль из головы. Если я и дальше буду так думать, то никогда не найду хорошего способа вытащить нас из этого.
Я решаю сесть на диван, в то время как она предпочитает стоять перед ним, подпрыгивая.
Эндрю и Джонатан продолжают тихо разговаривать возле входной двери, хмуро глядя друг на друга. Я стараюсь незаметно наблюдать за ними, деля внимание между ними и Эбигейл, но ничего нового не узнаю.
Хотела бы я слышать, что они обсуждают, но ничего не слышу из-за мультика Эбигейл.
Наконец, через несколько минут Джонатан уходит, а Эндрю исчезает на кухне, прежде чем снова появиться со свежим пивом. Подняв рюкзак Эбигейл с пола, он несет его мне, и мои мышцы напрягаются, когда он роняет его возле ног.
Я почти ожидаю, что мужчина попытается сесть рядом со мной, но он отворачивается и, подходя к креслу, опускается в него. Когда он откидывается и начинает пить пиво, я чувствую на себе взгляд его темных глаз.
Смотря вперед, это все, что я могу сделать, чтобы не подглядывать за ним.
Как нам выбраться из этой передряги? Как спастись?
Без кошелька побег невозможен. Но должен быть другой способ... должно быть что-то, о чем я не подумала.
Если бы у меня был доступ к своим деньгам, если бы я могла перевести их в банк, нам даже не пришлось бы ехать до Канады. Нам нужно было бы только добраться до аэропорта. Мы могли бы сесть в самолет и отправиться куда угодно...
Но мне понадобятся наши паспорта.
Черт, побег кажется невозможным.
Чувствуя на себе сверлящий взгляд Эндрю, медленно поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Сжав челюсти и сузив глаза, он смотрит на меня с откровенным отвращением.
Не знаю, что я сделала, чтобы заслужить такую ненависть. Он сказал, что защитит нас, но теперь, должно быть, дважды подумал об этом.
— Она спит? — грубо спрашивает Эндрю, вырывая меня из мыслей.
Посмотрев вниз, я вижу, что Эбигейл свернулась рядом со мной клубочком.
Должно быть, она вырубилась от всего того сахара, который дал ей Джонатан.
Глядя на Эндрю, я киваю ему. Мужчина ставит бутылку и встает с кресла, а когда подходит к нам, я чувствую, что напрягаюсь, не понимая, что он собирается делать.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он наклоняется, и я отодвигаюсь назад, касаясь спиной диванных подушек.
Его темные глаза смотрят на меня, словно бросая мне вызов, а затем он поднимает с пола спящую Эбигейл.
Мое сердце бьется в горле, и мне не нравится видеть ее в его руках. Сжавшись в его объятиях, она выглядит такой уязвимой, такой хрупкой. Я протягиваю руку, но он делает шаг назад, прежде чем я успеваю схватить ее.
