— По-моему, не надо.
— Я тоже так считаю. Садись. Давай тетради, учебники, ручку. Что по арифметике задали?
— Вот этого я не помню.
— Зато я помню. Упражнение сорок третье. Приготовились. Начали.
«И откуда ты свалилась на мою голову? — с тоской подумал Иван. — Хоть бы ты заболела, что ли! А если Егорушкину на неё пожаловаться? Так, мол, и так, товарищ милиционер, избили. В голове трещина. Судить таких надо!»
— Ты же совсем не слушаешь! — рассердилась Аделаида. — А ну, слушай!
«Слушаю, слушаю, — насмешливо думал Иван. — Вот вызовут тебя в милицию, послушаешь». А вслух сказал:
— Не забыть бы мне сегодня в милицию зайти. Акт составить. Об избиении. Отвечать тебе придётся.
— За что?
— Так ведь… покалечила.
— Ваня! — сказала Аделаида. — Хватит! Ведь перед всем классом договорились, что жаловаться ты не будешь.
— А я и не жаловаться. Чего мне жаловаться? Просто милиция должна о всех хулиганах знать.
— Вань! Встань! — скомандовала Аделаида.
Иван тяжело поднялся, сказал:
— Интересно всё-таки получается. Чуть-чуть человеку голову не расколола да ещё командует!
— Вот что, — она положила ему на плечо свою тяжёлую руку. — Хватит. Мальчик ты не глупый. Выдумывать умеешь здорово. Ну чего ты? Скоро кончишь дурака валять?
— Скоро.
— А то ведь всем надоест с тобой нянчиться. Понял?
— Понял.
— Тебе хоть немного стыдно?
— Стыдно.
— Немного, средне или очень?
— Очень.
— Больше не будешь?
— Не буду! Не буду! Не буду! — крикнул Иван, расхохотался, бросился к окну и — прыг!
Выпрыгнул!
ПОГОНЯ. СНОВА НА КРАЮ ГИБЕЛИ
Оглядываясь через плечо, Иван видел, что Аделаида бежит за ним ровно, словно не торопясь.
— Куда? Куда? — спросил его сидевший на окне Колька.
И хотя Иван не ответил, Колька спрыгнул с окошка и помчался следом, на ходу спрашивая:
— А куда? А зачем?
Иван молчал: ему было трудно дышать.
Скоро к ним присоединился Паша.
— Куда? — спросил он, пристраиваясь за Колькой. — Зачем?
— Понятия не имею, — ответил Колька.
— Вы куда? — спросил Алик и, не дожидаясь ответа, бросился следом.
Улица кончилась, и они выбежали в поле. Иван обливался потом.
— Не могу больше! — крикнул Алик и остановился.
— Я тоже! — крикнул Паша и тоже остановился.
— Хватит тебе! — крикнул Колька и остановился. — Отдохни!
Тут Иван споткнулся и плашмя упал в пыль на дорогу. Упал и не встал. Лежал, вытянув руки и ноги, и не шевелился. Ему было всё равно. Пусть грузовик его давит, пусть лошадь с телегой через него переезжает!
И даже когда подошла Аделаида, он не пошевелился.
— Вставай, — сказала она, — хватит лежать. Полежал и хватит. Ну?
— Не нукай, — ответил Иван. — Видишь, я еле живой. Ноги совершенно отнялись.
— А если машина?
— Пусть.
— Подождём, — сказала Аделаида и села в сторонке.
Подошли ребята и тоже сели.
— Долго лежать будешь? — спросил Паша.
— Сколько надо, столько и буду, — ответил Иван и вздрогнул: впереди по дороге пылила машина.
— Пер-едет тебя! — крикнул Алик.
— Задавит! — крикнул Паша.
— Лепёшка из тебя получится! — крикнул Колька. Иван закусил губы, чтобы зубы не стучали от страха, но не двигался.
— Машине его не объехать, — спокойно сказала Аделаида, — по обеим сторонам канавы.
— Да что нам с ним делать?! — закричал Паша. Они с Колькой бросились к Ивану, схватили его за ноги и уволокли с дороги в канаву. Машина промчалась мимо.
— Ты что, сумасшедший? — спросил Колька. — Не соображаешь?
— Не сумасшедший он, — сказала Аделаида, — а лодырь, каких свет не видал. Лодырь из лодырей. Готов в пыли валяться, только бы уроки не учить. Но учти, — повысила она голос, — я заставлю тебя учить уроки.
— Как бы не так, — ответил из канавы Иван. — А я виноват, что я лодырь? Такой уж я родился.
— Вруша ты. Всё выдумываешь, выдумываешь. А вот кем ты вырастешь?
— Кем захочу, тем и вырасту. — Иван тяжело вздохнул. — Я, между прочим, и без тебя отличником могу быть. Если захочу.
— Я не понимаю, — сказал Колька, — ты собираешься вставать или нет? Или мы тут до утра сидеть будем?
— А мне-то что? — Иван вылез из канавы и сел. — Я лично могу хоть до утра.
— Нет, — глухо проговорила Аделаида. — Сейчас мы пойдём готовить уроки.
У Ивана внутри всё похолодело. Он вскочил.
— Чего тебе от меня надо? — заикаясь от возмущения, спросил он. — Чего ты ко мне пристала? Чего ты надо мной издеваешься? Чего ты меня бьёшь? В милицию захотела?
— Напрасно ты кипятишься, — спокойно ответила Аделаида. — Я вовсе не собиралась тебя бить. Ты сам виноват.
— Я?! Сам?! Виноват?! — поразился Иван. — В чём же это я виноват — интересно мне знать! Я просил тебя сваливаться на мою голову?
— Меня просила Анна Антоновна и весь ваш класс.
— Но я-то не просил!
— А что с тобой делать? — закричал Паша, вскакивая. — Ведь ты можешь и на третий год во втором классе остаться. Это же позор! Это же безобразие!
— Идём готовить уроки, — твёрдо произнесла Аделаида.
— А ты его бить будешь? — шёпотом спросил Алик.
— Постараюсь не бить, — ответила Аделаида. — Чего мне с ним драться? Слабенький он.
— Слабенький?! Я?! — У Ивана от возмущения кулаки сжались сами собой. — Да ты понимаешь, что ты говоришь?!
— Не кричи, — сказала Аделаида, — успокойся. Тебя по-хорошему просят: идём учить уроки. И через час ты свободен.
Иван молчал.
КОВАРНЫЙ ЗАМЫСЕЛ ИВАНА
— Ладно! — Иван махнул рукой и весело сказал: — Идём!
Пошли.
Впереди скакал неожиданно повеселевший Иван, с него летела пыль.
За ним, как милиционер за жуликом, готовая в любой момент схватить его, шагала мрачная Аделаида. На некотором от неё расстоянии стайкой семенили ребята.
«СБЕГУ!
СБЕГУ!
СБЕГУ! — думал Иван. — Не дам над собой издеваться. Нашлась какая! Крокодиловская ты доченька — вот ты кто!»
— Только не вздумай сбежать, — сказала Аделаида. — Всё равно поймаю.
До самой школы никто больше не сказал ни слова… Остановились у подъезда. Лица у ребят были испуганными.
— А вдруг он опять? — спросил Алик. Аделаида пожала плечами, но золотой зуб её сверкнул, как прожектор.
— Ваня, — позвал Алик, — ты это… ну… пер-тер-пи… не надо.
— Конечно, не надо, — добавил Паша.
— Уговариваете? — рассердился Колька. — Как маленького? Деточка, выучи уроки? Конфеточку дам? Баю-бай, баю-бай, Ваню маленького бай?
И тут случилось неожиданное: Иван промолчал. Он даже не взглянул на Кольку. Он обдумывал коварный план избавления от Аделаиды.
— Ты не сердись, — пробормотал растерявшийся Колька. — Иди ты, выучи ты эти уроки.
— Ладно! — весело ответил Иван, подмигнул ребятам и стал подниматься по ступенькам. Следом двинулась Аделаида.
— Пер-дерутся, — прошептал Алик.
ИВАН ВСТУПАЕТ В ДРАКУ
Они вошли в класс.
— Садись, — сказала Аделаида, — очень прошу тебя: садись.
Иван, ухмыляясь во весь рот, сел, собрал учебники и тетради, сложил их в портфель.
— Ты что? — Аделаида шагнула к нему, но Иван выскочил из-за парты и бросился к окну. — Опять?!
— О-пять! — крикнул Иван. — Очень тебя прошу: отстань. Хуже будет.
— Даю тебе честное пионерское, — громко проговорила Аделаида, — что я от тебя не отстану. Ни за что. Я обязана помочь тебе.
— Обязана, обязана, — передразнил Иван. — Зато я не обязан. Привет, привет — и наших нет!
И — прыг в окно!
Выпрыгнул!
Тут же за ним выпрыгнула и Аделаида. С трудом устояв на ногах, она схватила Ивана за руку.
Сколько он ни пытался вырвать руку — не мог.
Ребята хохотали во всё горло.
Тогда Иван совершил, пожалуй, самый ужасный поступок за свою многотрудную жизнь. Не зная, как вырваться, он укусил Аделаиду в руку.
Аделаида вскрикнула, но руки не выпустила. Тогда Иван цапнул её во второй раз и посильнее. Затем он бросился головой вперёд, чтобы боднуть Аделаиду в плечо.
А она выпустила его руку и отскочила в сторону.
Иван полетел вверх тормашками.
— Наших бьют! — крикнул Колька, но не двинулся с места.
Бедный Иван лежал на земле лицом вниз. От обиды и бессильной злости ему хотелось расплакаться.
— Предлагаю мир, — сказала Аделаида, — идём учить уроки.
«Притворюсь мёртвым, — решил Иван, — пусть попрыгают. Сто раз пожалеют, что издевались над хорошим человеком. Главное, чтоб крокодилова дочь от меня отвязалась. С остальными я справлюсь… Почему же они молчат?»
Медленно повернув голову, Иван посмотрел через плечо — никого вокруг не было.
