преподавали?
— Читал два года курс по еврейскому фольклору, — охотно отвечает он. — Что, даже чаю не попьешь?
— Нет, спасибо. — Одергиваю рукава кофты, которую с утра выудила со дна рюкзака. — Мне и правда пора. Нужно ведь обживаться.
Новый день. И мой новый дом. Я и правда хочу как можно скорее добраться до дачи Аллы. Хочу открыть калитку, зайти в дом и вспомнить то счастье, которое здесь оставила. А еще посмотреть на соседний двор. Интересно, там по-прежнему нет забора между домами? Наверняка есть, да и дом, поди, совсем не тот уже, который мы с мамой когда-то снимали. Мама, мамочка моя! Как же мне тебя не хватает. Если бы ты была жива, ничего бы со мной не случилось…
— Вера? — Огромная ладонь легла на плечо. Сердце совершило тройное сальто, едва я встретилась глазами с Марком. Снова в его взгляде что-то такое… нежное, глубокое, но все равно незнакомое. Не могу я его понять!
— Вера, ты как себя чувствуешь?
— Я? Все хорошо. Правда.
— Ну тогда поехали.
Деревня при солнечном свете выглядит совсем иначе, не так пустынно и устрашающе, как ночью. Я даже что-то начинаю припоминать. Мне кажется, что недалеко от перекрестка, где сейчас стоит магазин, раньше было заброшенное колхозное поле. Мама рассказывала, что в середине 1990-х, за несколько лет до моего рождения, тут выращивали горох и местные бегали его воровать…
— О чем задумалась, Вера?
— Пытаюсь вспомнить, как тут было, когда я здесь с мамой летом жила. Но не очень-то получается: тринадцать лет прошло.
— Понимаю, — произносит Марк.
Он очень расслабленно ведет свой джип. Медленно, не торопясь, объезжает колдобины, пропуская вперед тех, кто хочет нас обогнать. С любопытством продолжаю оглядывать окрестности. Вообще, из окна машины лысого великана деревня кажется вполне себе безопасной, даже приветливой.
— Вот здесь самый большой продуктовый. — Марк кивает на «Пятерочку», которая стоит на перекрестке. — Рынок работает каждый день, но на выходных выбор больше. Аптека одна на всю деревню, больницы нет, как понимаешь… Я тут за два месяца все изучил.
Марк вчера мне так и не сказал, зачем сюда приехал, а я спрашивать постеснялась. Мы уже едем по Чичерина, и сейчас улица выглядит не такой уж глухой, но, да, по вечерам гулять тут все равно не стоит.
— Если что нужно, сразу звони. Ясно?
— Хорошо. Но я надеюсь, что справлюсь сама.
Черт! Нехорошо так прозвучало. Краснею под его смеющимся взглядом. Ну хоть не обиделся!
— Мне будет приятно, если ты позвонишь. Мы приехали!
Смотрю на дом. Сначала на Алкин. Да, его узнаю сразу. Вот только… какой же он маленький. В детстве казался огромным, мы в нем иногда прятались с подругой. А соседний… Запущенный, за ним явно никто не ухаживает. Интересно, в нем вообще живет кто-то?
— Ну что, пойдем проведаем нашего белокурого друга!
Я не сразу поняла, о ком Марк, лишь когда посмотрела на дом через дорогу напротив. Под ложечкой неприятно засосало — вчера здесь все и произошло. Точнее, чуть не произошло. Я вижу на гравии следы от шин, но той тачки, которая вчера слепила фарами, нет. Да и в доме никого не оказалось.
— Жаль. — Марк, похоже, больше меня расстроен. — Шляется, видимо, где-то.
Я сильнее прижала к себе свой рюкзак и посматривала на Алкин дом.
— Вижу, не терпится тебе обосноваться. — Добродушный смешок великана заставляет смущенно покраснеть. Он будто наперед знает, что я думаю. Какой же он… необычный. А еще добрый. И надежный.
Я ведь не ошибаюсь?
— Беги, Вера. Я твоего соседа найду сам, не переживай.
Марк в отличие от меня никуда не торопится. Смотрит то на меня, то на дом белобрысого. А я… мне почему-то расхотелось уходить, переминаюсь с ноги на ногу, словно жду чего-то. Чего?
— Мы не прощаемся, Вер. — Марк подходит чуть ближе и смотрит на меня серьезно, без ставшей для меня уже привычной добродушной улыбки. — Я нередко бываю в деревне, так что, если ты не против, загляну к тебе на днях.
— Точно не буду против, — говорю совершенно искренне. — Я здесь никого, кроме вас, не знаю.
И никого особо и не хочу знать.
— Тогда хорошо тебе устроиться, Вера!
Я чувствую его взгляд на спине, когда перехожу дорогу, подхожу к дому, открываю замок на калитке. Не знаю почему, но я вдруг вся взмокла от волнения. Наверное, это потому, что снова вернулась в детство. В тот дом, в котором мы с Алкой бегали детьми и где я не была тринадцать лет.
Раньше весь участок был поделен на грядки, и чего тут только не росло: огурцы с помидорами, кабачки и редиска. Помню, как таскали с Аллой клубнику, а ее бабушка нас гоняла… Сейчас все заросло травой. Поднимаюсь на крыльцо. Замок на удивление крепкий и явно новый. Это очень хорошо.
В доме пахнет запустением. Обхожу комнаты, всего их три, плюс большая кухня с камином. Надо же, не помню, чтобы раньше он был, как и туалет с небольшим душем. Алла говорила, что родители редко сюда ездят, но дом стараются поддерживать в нормальном состоянии.
Первым делом открываю все окна, чтобы затхлость выветрилась. Да, дом небольшой, за сегодня, максимум за завтра я все отмою и вычищу. Мне не привыкать.
Кажется, хлопнула калитка. Я же ее не закрыла! Подбегаю к окну и вижу, как по тропинке к дому неспешно идет мой белобрысый сосед.
Глава 8
Вот это я попала! И делать что? Я заметалась по полупустой комнате. Сначала схватила кочергу, которая у камина стояла. Сразу чуть спокойнее стало. Так! У меня же еще мобильный есть, а в нем номер Марка! Надеюсь, он недалеко уехал.
Стоп, Дубровская. Давай сама. Сама, Вера, попробуй разобраться. Только телефон лучше в руке держать.
Громкий стук в дверь заставил съежиться и еще крепче обхватить кочергу. Хорошо, что хоть в доме дверь на замок закрыла. Но окна! Окна-то открыты, через них легко в дом попасть, только подтянуться, что для этого белобрысого точно не проблема.
— Вера? Вер! — раздался из-за двери знакомый голос. — Открой, а? Поговорить надо.
— О чем это? — Голос чуть сорвался в конце, но в целом неплохо прозвучало.
— Я мириться пришел. Ну… за то… недоразумение.
Последнее слово чуть ли
