– Это не так, – мягко возразил Лукас, – Но согласись, довольно трудно испытывать сильные чувства по поводу жертв, которые и без того мертвы. Почему ты меня вызвала?
Возникла пауза. Лукас ждал продолжения. Рукс снова вздохнула.
– У меня проблема.
– Коннел?
Шеф удивленно посмотрела на него.
– Ты знаешь ее?
– Познакомился примерно час назад в Висконсине. Она там всеми командовала.
– Да, это она, – подтвердила Рукс, – Всегда командует. Как она узнала об убийстве?
– Понятия не имею, – пожал плечами Лукас.
– Проклятье, она давит на ребят в отделе, – Рукс задумчиво прикусила ноготь и повторила: – Проклятье.
Вскочив на ноги, она подошла к окну, раздвинула пальцами полоски жалюзи и быстро выглянула на улицу. Когда-то она была стройной молодой женщиной и хорошим полицейским. Но долгие годы сидения в мягких правительственных креслах не прошли даром для ее физической формы.
– Нет никакого секрета в том, как я получила эту должность, – сказала она, повернувшись к нему, – Мне удалось разобраться со множеством политических проблем. Среди прочего с постоянным давлением со стороны негров. Потом, после тех изнасилований перед Рождеством, в дело вступили феминистки. Я женщина, бывший коп, у меня юридическое образование, я была прокурором и сенатором штата от партии либералов, у меня хорошая репутация в том, что касается расового вопроса…
– Да-да, ты отлично подходишь для этой работы, – нетерпеливо перебил ее Лукас, – Ближе к делу.
Она снова взглянула на него.
– Прошлой зимой лесничие заповедника «Карлос Эвери» обнаружили тело. Ты знаешь, где это?
– Да. Там часто находят трупы.
– Жертву звали Джоан Смите. Возможно, ты помнишь, газеты писали о ней.
– Смутно. Она была из Дулута?
– Верно. Иммигрантка из Южной Африки. Вышла из книжного магазина и исчезла. Кто-то воткнул нож над лобком и разрезал ее до самой шеи. А затем бросил в сугроб в «Карлос Эвери».
– Так, дальше, – кивнув, сказал Лукас.
– Коннел поручили помогать местным парням. Но она начала чудить. Понимаешь, будто что-то у нее внутри вышло из строя. Она утверждала, что Смите приходит к ней по ночам, чтобы узнать, как продвигается расследование. А еще якобы Смите сказала ей, что тот же мужчина совершил и другие убийства. Коннел навела справки, и у нее родилась теория.
– Не сомневаюсь, – сухо проговорил Лукас.
Рукс достала из ящика стола пачку легких сигарет «Уинстон» и спросила:
– Ты не против?
– Не против.
– Это запрещено законом и потому доставляет мне огромное удовольствие.
Она вытряхнула сигарету, прикурила от длинной зеленой зажигалки «Бик» и бросила ее обратно в стол вместе с пачкой.
– Меган думает, что она напала на след сексуального маньяка. Она считает, что он живет здесь, в Миннеаполисе или в Сент-Поле. Возможно, в каком-нибудь пригороде. В любом случае близко.
– А он есть? Я имею в виду серийного убийцу, – скептически спросил Лукас, и начальник полиции посмотрела на него через стол.
– Тебе эта идея кажется сомнительной?
– Дай мне пару фактов.
– Их несколько, – сказала Рукс, выдохнув дым в потолок, – Но еще немного истории. Коннел не только следователь. Она занимает солидное положение в левом феминистском крыле профсоюза служащих штатов и муниципальных образований Америки.
– Я знаю, что это такое.
– Это большая часть моего электората, Лукас. Именно благодаря профсоюзу я попала в сенат и оставалась там некоторое время. Примерно шестьдесят процентов его членов – женщины, – Рукс сбросила пепел в корзину для мусора, – Они – моя надежда и опора. Итак, если я продержусь на своем нынешнем посту четыре или даже шесть лет и если мне немного повезет, я смогу попасть в сенат США как феминистка и представитель правоохранительных органов от партии либералов.
– Понятно, – ответил Лукас.
Все пытаются пробиться наверх.
– Меган пришла ко мне со своей теорией о серийном убийце. У штата нет средств для подобного расследования, а у нас они есть. Я отреагировала как полагается и пообещала, что мы немедленно займемся этим. Про себя я подумала, что она не в своем уме, но у нее связи во всех феминистских движениях, к тому же она из профсоюза.
Лукас кивнул, но ничего не сказал.
– Она оставила мне все, что ей удалось найти… – Начальник полиции хлопнула ладонью по толстой папке, лежащей на столе, – Я отнесла это в отдел убийств и попросила ребят проверить. Коннел думает, что совершено около полудюжины нападений, возможно, больше. Два здесь, в Миннесоте, остальные в Айове, Висконсине, Южной Дакоте и в Канаде, сразу за границей с нами.
– Что сказали ребята из убойного? – спросил Лукас.
– Ну, они начали закатывать глаза и снова выступать по поводу того, что я женщина. Два убийства уже раскрыты. Копы из Мэдисона получили признание. В паре других дел имеются подозреваемые из местных.
– Похоже на…
Лукас хотел сказать «чушь собачью», но шеф постучала по столу указательным пальцем и перебила его, заговорив громче:
– Твой старый дружок Слоун изучил данные, которые принесла нам Меган, и решил, что в ее теории есть разумное зерно.
– Он что-то такое говорил, – сказал Лукас и посмотрел на папку на столе Рукс, – Только общение с Коннел совсем не радует его.
– Он боится ее. В любом случае то, что принесла Коннел, не совсем улики, а скорее… – она поискала подходящее слово, – предположения.
– Хм.
Шеф кивнула.
– Я все понимаю. Возможно, она ошибается. Но ее гипотезы вполне законны. И я все время думаю: что, если я отмахнусь от ее идей, а потом окажется, что я погорячилась? Ко мне с информацией о маньяке пришла соратница-феминистка, представительница моего электората. Мы не прислушались к ее доводам, а потом будет убит кто-то еще… и вся история выплывет наружу.
– Я не уверен…
– Кроме того, сложилась очень серьезная ситуация. Если не произойдет чего-нибудь необычного, в этом году мы поставим рекорд по количеству убийств. Я тут совершенно ни при чем, но департамент возглавляю я, и обвинят во всем меня. Уже пошли разговоры: «На этом посту нам нужен кто-то более решительный». Причем я слышу их как изнутри, так и извне. Начальство никогда не упускает шанса лягнуть меня. Ты же знаешь, они хотели, чтобы это место занял Маклемор.
– Маклемор – чертов нацист.
– Да, он… – Рукс затянулась, выдохнула дым, закашлялась и, рассмеявшись, сказала: – И это еще не все. Меган думает, что убийцей может оказаться полицейский.
– Да ты что!
– Это всего лишь теория, – сказала начальник полиции.
– Наше братство не придет в восторг, если ты начнешь гоняться за копами.
– Именно. Вот почему ты идеально подходишь для данной ситуации, – подвела итог Рукс, – Если не считать федералов, ты один из самых опытных в стране следователей, занимающихся серийными убийствами. В нашем департаменте ты прославился и мастерски раскрытыми делами, и своей бескомпромиссностью. Ты можешь устроить охоту на копа.
– А почему Коннел думает, что преступник – полицейский?
– У одной из жертв – ее звали Де Мойн, и она занималась недвижимостью – в машине нашли мобильный телефон. Она позвонила своей дочери и предупредила ее, что собирается сходить с одним человеком выпить и, наверное, придет домой поздно. А еще она сказала, что он не из города и что он коп. Это все.
– Господи… – Лукас рассеянно пригладил волосы.
– Лукас, сколько прошло с тех пор, как ты вернулся? Месяц?
– Пять недель.
– Пять недель. Хорошо. Я знаю, тебе нравится заниматься сбором информации. Но у меня полно людей, которые систематизируют самые разные данные – целое подразделение плюс отдел, куда входят группы по борьбе с организованной преступностью, распространением наркотиков и проституцией, контрафактом… Я попросила тебя вернуться и предложила приятную политическую работу, потому что знала: рано или поздно я окажусь в таком вот положении и мне понадобится тот, кто сможет разобраться с этим. Ты именно такой человек. Вот почему я хотела заполучить тебя обратно.
– Чтобы ты могла попасть в сенат?
– Наша история знает сенаторов хуже меня, – парировала она.
– У меня полно других…
– У всех полно других дел. Но не всем по силам остановить маньяка, – нетерпеливо перебила Рукс, подошла к Лукасу, выглянула в окно и сделала еще одну жадную затяжку, – Я могла бы дать тебе время, если бы не убийство Уонамейкер. Но сейчас я должна что-то предпринять, пока пресса не разобралась в том, что происходит. А если мы не сделаем каких-то серьезных шагов, Коннел вполне может сама им все рассказать.
Я…
– Если информация выйдет за пределы департамента, но станет известно, что ты занимаешься серийным убийцей, это может оказаться не так серьезно.
– Ты спасла меня от жизни бизнесмена, – кивнув, сказал наконец Лукас, – Я твой должник.
– Совершенно верно, – подтвердила она, – Я именно это и сделала, и ты действительно мой должник.
