— Гребаная вонь!
— Привыкнешь. Двигай.
Наконец Чаки начал заползать. Клей опустил ствол 32-го и отвесил ему подзатыльник рукояткой. Так намного быстрее. Чаки плюхнулся на заднее сиденье, ноющий, но в сознании, и тут же мухи поднялись ленивой черной тучей. С переднего стекла осыпался снежинками иней. Клей взял освежитель воздуха и обрызгал влажное пальто Чаки, покрытое непереваренными кальмарами и кусочками салями. Здесь вони и так хватает.
Затем своими наручниками пристегнул правое запястье Чаки к левой руке Рокко, а наручниками Томми Ями пристегнул левую руку Чаки к ремню на детском сиденье Эдварда. Теперь урод никуда не сбежит.
— Выпусти меня! — застонал он, им овладела прекрасная, чудная паника. — Это же склеп!
Клей завел машину и исчез с глаз изумленных людей на улице.
— Это плоды твоего труда.
— Да это мясобойня! Я уже сказал, я тут ни при чем. Этот безмозглый дебил должен был тебя только напугать.
— Как?
Губы дрожали, но Чаки промолчал.
— Я живу в твоем мусоре уже четыре года, записывая каждое твое движение, Чаки, но так и не смог добыть ничего ценного. Так с чего вдруг так сильно понадобилось сотворить такое?
— Это не вдруг. Ты мне действовал на нервы. Судебные издержки, выплаты, все эти взятки — да знаешь, сколько ты мне стоил?
— Да?
— Да, гнилой ты ублюдок.
Пустяк, но Клей почувствовал себя лучше, как будто это все и не было пустой тратой времени. Он выжимал из себя все, что мог, но даже он не смог победить, зато хотя бы выбесил этих гадов. Наконец-то есть за что держаться, как раз тогда, когда это больше всего нужно.
Он вырулил к Центральному Западному парку, и мимо пронеслись кареты скорой помощи.
— Куда ты меня везешь?
— Недалеко.
— Почему ты просто не мог взорвать мой дом, как нормальные люди?
— Спроси моего сына.
Они проехали верхнюю часть города и повернули с 86 улицы к дороге в парк. Дорога была забита — как всегда — но Клей дождался просвета между такси и вдавил педаль, резко вращая руль направо, въехал на тротуар и по газонам в парк.
— Останови машину!
Они ехали через лужайки, где отец Клея играл с ним в мяч по субботам утром, когда ничего не было важно, кроме мечты стать копом, как папа. Он исполнил свою мечту.
Каприче кидало, как бешеную, Клей начал посмеиваться. В конце концов, Чаки начал скулить, потом умолять, потом мучительно рыдать, сотрясаясь всем телом. Клей улыбнулся и закрыл глаза, убрал руки с руля и стал просто наслаждаться жизнью.
Они задели дерево на вершине холма, и Каприче взлетел. Клей ничего не видел, вжался в сиденье, наслаждаясь чувством невесомости. Успел досчитать до трех и понял, что будет очень плохо, когда они приземлятся. Тяжелый удар отразился в бурей боли у него в животе, органы рвались и тряслись. Стекло разбилось, и голову заполнил визг мнущегося металла. Острейшее копье агонии вонзилось в мозг, но все это не могло заглушить вопли Чаки Фариенте, разносящиеся над лугами, когда Каприче совершил свою безумно жесткую посадку.
Потянуло дымом, и кондиционер вырубился.
И тогда тишина затопила город.
Мухи ползли по горлу Клея, и, жужжа, слетали, когда шевелился кадык.
Он услышал шорох наручников — Чаки пытался освободиться. Клей посмотрел себе на колени и увидел зияющую черную дыру там, где раньше был его живот, все разорвалось и вывалилось.
Он открыл дверь и выполз наружу, его внутренности скользнули на одну сторону, потом на другую. Кровь хлынула из носа и рта, но он еще не умер. Сначала Чаки.
Он наклонился к разбитому вдребезги заднему окну и увидел разбитое лицо Фариенте.
— Еще тут, Чаки?
— Просто сдохни, ублюдок. Посмотри на себя! Сдохни!
— Через минуту.
Клей собрал баллончики с освежителем воздуха «Яблоко/корица» и бросил на колени Чаки. Затем наклонился и поцеловал Эдварда в затылок, прошептав: «Прощай, сынок».
Клей отступил на пару шагов, за ним волочились вывороченные внутренности. Он взвел курок 38-го и нажал на спусковой крючок. Чаки взвыл, и баллончики под давлением взорвались, поджигая салон машины. Клей наблюдал, как лощеное лицо Чаки Фариенте запылало, как огонь пожирает долбаный мусс в прическе, двойной винзорский узел на галстуке, и эти мерзкие, окаменевшие от ужаса глаза.
Перед Каприче закопался в землю от аварии, три тонны грязи всплеснулись, как цунами, и залили капот и стекло. В общем, сойдет за могилу.
Ошеломляющий лунный свет залил парк ласковым серебром, и оно становилось все ярче и ярче.
Клей пробрел пару шагов с холма, содрогаясь в диких конвульсиях — может, от смеха.
И там, в сияющем блеске ночи, Кэти, одетая в школьную форму чирлидерши, улыбнулась ему. Улыбалась, желая помочь, освободить от бремени ошибок и подарить новый шанс. Но сначала, сказала она, и в глазах блеснула любовь, рука дотронулась до его зада, словно они собирались слиться в чудесном медленном танце, сначала ему нужно немного отдохнуть.
И тогда он сдох.
Отзывы на «Да сдохни блин уже»
Джек Кетчум, автор RED и THE LOST: Это маленький шедевр. Говорят, дьявол в деталях, и Том уловил все детали абсолютно точно. Я всегда говорил — следите за Пиком. Следите, вашу мать. Он же полностью там. Человек, которого стоит послушать и у которого стоит поучиться.
Эд Горман, автор THE POKER CLUB, THE AUTUMN DEAD и THE DAY THE MUSIC DIED: «Краткое, крепкое, бьющее в цель криминальное чтиво. Это мое».
Билл Пронзини, автор SPOOK и STEP TO THE GRAVEYARD EASY: «Жесткий, жесткий, жесткий нуар, отлично сделано».
Эл Саррантонио, автор Moonbane и Orangefield: «Мощный микс из „Славных парней“ и классического фильма Эдмонда О’Брайена D.O.A (1950). Копский газ-до-отказа и мафиозные американские горки — история доставляет!»
Об авторе
Том Пиккирилли — автор двадцати романов, включая SHADOW SEASON, THE COLD SPOT, THE COLDEST MILE и A CHOIR OF ILL CHILDREN. Обладатель двух наград Международный Триллер и четырех Наград Брэма Стокера, а также номинировался на Edgar, World Fantasy Award, Macavity и Le Grand Prix de L'imagination.
www.tompiccirilli.com
www.thecoldspot.blogspot.com
Примечания
1
Crown Vic - автомобиль Ford Crown Victoria.
2
Спидлоадер (Speedloader) — устройство для облегчения и ускорения заряжания пистолета или револьвера.
