Май 1997 года. Человек, лишивший в августе 1991 года Москву памятника Дзержинского, через шесть лет был помещен в польскую тюрьму, где в свое время сидел Феликс Эдмундович. Первый заместитель председателя Моссовета, советник президента России, депутат Госдумы — это все он, Сергей Станкевич.
— Почему вы уехали из России? — спросили у него журналисты.
— Закончился срок в парламенте. Снова баллотироваться в Думу не собирался, работы в России не было. И в то же время были предложения поработать за рубежом.
ПРОЩЕ КУПИТЬ КОХА, ЧЕМ ЕГО КНИГУ
Вице-премьер правительства России и глава Госкомимущества Альберт Кох написал книгу «Приватизация в России: политика и экономика». Швейцарская фирма «Servina Trading S. А.» заплатила автору авансом 100 тысяч долларов.
Известный журналист — разгребатель кремлевской грязи Александр Минкин написал в «Новой газете»: «Понятно, эта книга никому не нужна. Тем, у кого есть деньги на приватизацию в России, проще купить Коха, чем его книгу».
Сказано грубо и даже оскорбительно. Укоряя себя в неосмотрительности, журналист стал думать, как защититься, если Кох совершенно справедливо подаст на него в суд. И решил позвонить в Швейцарию другу- журналисту, главному редактору одного из журналов:
— Эрик, скажи, может ли русский чиновник получить в Швейцарии за книжку по экономике сто тысяч долларов?
Звонок прозвучал через несколько дней:
— Крупные издательства отвечают, что такой гонорар невозможен. Из русских один только Горбачев мог бы получить столько. Для всех остальных десять тысяч — это предел.
Дотошный Минкин на всякий случай попросил еще и американских журналистов:
— Узнайте, сколько получает за книжку Нобелевский лауреат по экономике?
Ответ был такой:
— Сто тысяч долларов — цена мирового бестселлера. Что касается научных трудов, то агенты крупнейших ученых называть точную цифру гонораров отказываются. Однако разъясняют, что обычный порядок таков: аванс за рукопись (неважно — по физике, экономике, ботанике) не превышает двух-трех тысяч долларов. Если книга имеет успех и тираж распродан, тогда автору выплачивается остальная сумма, которая вместе с авансом составляет восемь-десять тысяч долларов. Если же книга успеха не имеет — авансом дело и ограничивается.
Выходит, Кох получил аванс, которого хватило бы на пятьдесят Нобелевских лауреатов!
«Разгребатель грязи» Минкин снова звонит в Лозанну:
— Эрик, пожалуйста, попроси кого-нибудь из своих журналистов найти эту самую «Сервину», которая заплатила Коху сто тысяч долларов. Пусть спросят, почему так много.
Журналист Пьер Вэйя, заведующий отделом экономики журнала «L'Hebdo», нашел фирму «Сервина». Оказалось, что это отнюдь не большое издательство. «Сервина» — крошечная контора, в которой числятся когда два, а когда три сотрудника (в зависимости от количества заказов).
Швейцарский журналист Пьер Вэйя записал свой разговор с сотрудниками этой фирмы.
Пьер Вэйя. Утверждают, что авторские права на издание книги известного российского министра Коха приобретены вами за 100 тысяч долларов.
Франсин Пеллатон (мадам, являющаяся единственным администратором «Сервины», преодолев изумление). Мы, конечно, заплатили за авторские права, но сумму назвать не можем, так как это затрагивает автора.
Из дальнейшей беседы выяснилось, что фирма еще не имеет рукописи и надеется получить ее в конце года, после чего будет искать издателей и заказывать перевод на английский.
Затем Пьер Вэйя поговорил с конторщиком.
Зигфрид Паскуаль (делопроизводитель). Мы решили издать книгу, так как у нас много спрашивали об этом во время открытия швейцарского филиала русского банка ОНЭКСИМ. Мы думаем, что эта тема интересна.
Вэйя. Вам, конечно, известна тема книги?
Паскуаль. Нет, но думаем, что это будет интересно.
Вэйя. Готовите ли вы другие проекты такого типа?
Паскуаль. Нет, это не наша работа.
Пьер Вэйя отметил, что месье Паскуаль, отвечая на вопросы, был весьма обеспокоен.
«Простодушный месье Паскуаль правильно беспокоится,— пишет Минкин.— Никто не тянул его за язык рассказывать о взаимосвязи таких вещей, как покупка ненаписанной книги и открытие «ОНЭКСИМБанка». Ничего об этой связи не зная, Пьер Вэйя никогда бы не догадался об этом спросить.
Итак, книги Коха пока не существует даже в рукописи. «Сервина» заплатила русскому министру сто тысяч долларов только за надежду.
Понятно, что крошечная контора не в состоянии делать такие роскошные жесты. Это не «Сервина» заплатила. Это кто-то заплатил через нее».
«Понятно, что этому кому-то Кох продал не книгу, а что-то совсем другое», — догадался Минкин.
А может, России выгоднее было купить на эти деньги пятьдесят Нобелевских лауреатов?
ХОЛОПСТВО ПЕРЕД ЗАГРАНИЦЕЙ
В пору борьбы с будущим «лучшим немцем» Михаилом Горбачевым за «реформирование КПСС» и «обновление социализма» Борис Ельцин произнес такую фразу:
— Даже царские министры так не холопствовали перед заграницей, как некоторые народные депутаты — члены ЦК КПСС, члены Верховного Совета СССР, некоторые из его руководящих деятелей...
В 1997 году читатель газеты «Советская Россия» Михаил Постол из Краснодара прислал в редакцию такой вот список дел «борца с холопством перед заграницей»:
— Б. Ельцин первым лично сообщил президенту США Дж. Бушу о Беловежских соглашениях декабря 1991 года, а потом уж— своему народу («Записки президента»);
— Б. Ельцин обсудил с премьером Великобритании Мейджором планы реформирования России (ТВ, 25.09.94);
— Б. Ельцин информировал канцлера Коля о положении в Чечне (ТВ, 20.01.95);
— в телефонном разговоре с президентом США Клинтоном Б. Ельцин информировал его о действиях в Чечне (ТВ,1.03.95);
— Б. Ельцин в телефонном разговоре информировал канцлера Коля о результатах выборов в Государственную думу России (ТВ, 20.12.95);
— канцлер Коль обсудил с Б. Ельциным, кому передать ядерную кнопку на период операции президента России (НТВ, 7.09.96)... и т. д., и т. п...
ИЗУМИЛСЯ НА МЕСТЕ
Восьмого августа 1997 года президент России Борис Ельцин во главе большого кортежа подкатил к свежевыкрашенным по случаю, приезда высокого гостя воротам цеха № 22 Государственного космического научно-производственного центра имени Хруничева.
Знакомиться с обстановкой президент начал прямо на входе в цех: как прошла стыковка, как там «Мир», сколько он еще пролетает и что с ним будут делать потом. Директор Российского космического агентства Юрий Коптев разъяснил:
— Станция была рассчитана на пять лет работы, а летает уже одиннадцать.
— Да она у вас старая совсем, — изумился президент.
Коптев его успокоил:
— По оптимистическим прогнозам, до 2000 года пролетает, потом ее по частям затопят в Тихом океане.
— Вы уж поосторожнее там, — напутствовал Ельцин.
Кто-то из бригадиров удивился: президент ехал на завод, не зная, сколько должна летать станция «Мир»?
ДО ЧЕГО ЖЕ СЛАДКА ВЛАСТЬ НА РУСИ
В 1994 году губернатор Амурской области Владимир Полеванов был переведен в Москву и назначен вице-премьером правительства и председателем Госкомимущества России. Он удержался в этом кресле всего... 68 дней.
— Как только меня сняли, — рассказывал он спустя три с половиной года, — телефоны как отрезало. Моментально вокруг меня образовалась тишина. Полная. Хотя нет... Шахрай позвонил. Шахрай вообще — глубоко трагическая фигура. Ему очень тяжело все время наступать себе на горло: если постоянно идешь на компромисс, теряешь уважение к себе. Однажды он мне сказал, как ему все это осточертело, как хочется бросить и уйти. Я ответил: «Ну, брось и уйди». А он искренне удивился: «Ты что, уже не могу. Привык...»
ИХ ОСТАВАЛОСЬ ТОЛЬКО ДВОЕ
Август 1997 года. Борис Ельцин, с восхищением глядя на своего протеже Бориса Немцова:
— У нас с вами одно кредо — взяток не брать. Ни Немцов ни копейки не взял, ни я... Нас двое таких осталось. И прессе не за что зацепиться...
А через несколько дней— скандал в СМИ. Выяснилось, что Немцов задержал на три дня президентский указ о декларировании доходов крупных государственных чиновников.
И еще пресса вспомнила телетрансляцию теннисного матча между нижегородским губернатором Немцовым и предпринимателем-судозаводчиком Андреем Климентьевым. Играли на миллион рублей. Для начала 90-х сумма колоссальная. Климентьев проиграл и вручил деньги губернатору прямо на корте.
ЗАКЛЮЧАЮТ ДОГОВОР БЕЗ ПРЕЗИДЕНТА
Осенью 1997 года Борис Ельцин на встрече с премьер-министром Японии Хасимото сказал:
