Несколько дней все спокойно. Мне удалось тогда скрыть от глаз бывшего мужа моих лисичек, но это не избавляет меня от мании преследования.
Мне кажется постоянно, что Наиль может оказаться в любом дворе, высматривать нас из каждого окна, и это похоже на маленькое помешательство.
– Ты какая-то дерганая, Марин, – перегибается через кассу Таня и вглядывается в мое лицо, – что там произошло, после того, как Наиль упер тебя со встречи выпускников?
Сдуваю прядь волос и переплетаю косу, чтобы ни одна волосинка не упала на выпечку. Даже такая мелочь может разрушить все в кулинарной отрасли, а у меня только стало все налаживаться после моего маленького декрета.
Если бы не мама и папа Саша, которые взяли частично заботу о Милке и Мирке на себя, то не видать мне своей кондитерской. Слишком большая конкуренция…
– Да ничего не было там такого, – параллельно разговору делаю заказ на ингредиенты, – просто на старые раны решил подавить. Но меня не пронять.
Таня сжимает кулак и слегка ударяет им по поверхности стола.
– Правильно, так с ним. Надо же, у него ещё наглости хватает на тебя давить и обвинять в чем-то.
Усмехаюсь.
– Он винит меня в разводе, – наклоняюсь к ней настолько близко, чтобы никто в радиусе даже двадцати сантиметров не услышал, о чем мы тут болтаем, – и это он не знает о детях. Чудом удалось скрыть.
Таня округляет глаза и охает.
– А что случилось?
– Он приперся сюда. Якобы по рекомендации, – рисую в воздухе кавычки и строю скептичную мину, – и мама с девчонками идет в кондитерскую.
Подруга прикрывает рот ладошками и выдыхает.
– Я успела выбежать и набрать маму, чтобы она спрятала коляску за кустами, – киваю в сторону парка.
Таня выдыхает и качает головой.
– На волоске прям.
Угукаю.
– Я боюсь представить, что было бы, если бы он увидел их, – передергиваюсь, – сжил бы со свету.
Таня хмурится и постукивает пальцем по подбородку, а я напрягаюсь от такого выражения.
– А если он все же узнает, Марин? Что делать-то будешь?
Прикусываю губу и смотрю в сторону.
– Я стараюсь не думать об этом. Честно, – качаю головой.
Мне сложно представить даже, как он отреагирует. В его характере растерзать меня. Отнять все. Но во мне теплится надежда, что он, в память о нашем прошлом, не зароет меня под ближайшим кустом.
Или совсем не захочет иметь дел с нашими детьми. Хотя этот вариант наименее вероятный. Но после того, что он сделал мне, во что превратил доверие к себе, я готова сражаться за детей как тигрица. Готова стоять за них до конца, и пусть Наиль идет к черту.
Таня сжимает мою руку и подмигивает.
– Вот и правильно, не стоит забивать голову тем, что ещё не произошло. Надо решать проблемы по мере поступления, а так… все равно не предугадаешь, что там будет.
Киваю. Она права на всю тысячу.
За спиной Тани возникает братец с довольной мордахой. И прищуривается, переводя взгляд на подругу. А я готовлюсь к очередной их перепалке. Почему-то они друг друга не очень взлюбили. Таня постоянно цепляет Костю, а этот лоб в ответ пытается выбесить мою подругу.
– Привет, привет, сестренка, – ставит руки по сторонам от Тани, и она переводит пренебрежительный взгляд на его лапы.
Фыркает.
– Мне кажется, слоненок, ты нарушаешь мои личные границы, – толкает его в локоть, но брат даже не сдвигается с места. – Убери грабли со стола, – шипит подруга.
– Ой, а кто это тут у нас? А-а-а-а-а, моя любимая блоха пожаловала.
Закатываю глаза. Вот взрослые люди, а ведут себя порой так, что мне хочется под стол залезть и сделать вид, что я их не знаю и знать не хочу.
– Костя, – недовольно бурчу и смотрю на слегка покрасневшую от злости подругу, – прекрати себя так вести.
Осматриваюсь по сторонам, но в кондитерской в это время мало народу, и пара человек в дальнем углу заняты своими делами, на нас даже не реагируют.
– А что, у Татьяны наконец-то отсох язык, которым она пытается всех цепануть?
Цокаю. Таня стоит с ровной спиной и смотрит перед собой. Никак не реагирует на выпады моего братца, пока я пытаюсь спасти этого твердолоба от очередного позора. Потому что Таня может… может так поставить на место, что оппонент потом надолго затыкается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– У Татьяны просто в голове мозг, чтобы им думать и не отвечать на идиотские реплики всяких орангутангов.
Костя хмыкает, а у меня от удивления рот открывается. Он не ответит?
– Мариш, сделаешь мне кофе и пироженку? – складывает губы в дудочку и невинно хлопает глазками.
А мне кажется, за этой его напускной добродушностью что-то скрывается, но я отмахиваюсь от догадок и иду делать его заказ. Не перестаю за ними следить, но они так и стоят, словно склеились. И я расслабляюсь.
Быстро все готовлю и ставлю перед Костей. Он что-то высматривает в телефоне и громко присвистывает.
– Ого, а чего это я о таком узнаю из интернета?
Удивленно выгибаю бровь и жду, что он скажет дальше. Он поднимает на меня вопросительный взгляд. Тане тоже становится интересно, и она разворачивается к нему лицом.
– Реально?
Всплескиваю руками и цыкаю.
– Да что там? – тянусь за телефоном, но брат отдергивает руку.
– Не, ты мне скажи, реально? И ты от меня скрывала такое?
Закатываю глаза и начинаю психовать.
– Да что ты там увидел, Костя?
Требовательно протягиваю руку и жду, когда брат отдаст телефон. Он с неохотой все же вкладывает мне в руку гаджет, и я впиваюсь взглядом в экран.
Сердце пропускает удар. Ноги слабеют, а под кожу словно муравьев запустили.
– Что за?..
Таня пытается заглянуть в экран, но я делаю шаг назад, чтобы она не увидела.
– Да быть такого не может… да ну бред же…
Мой голос превращается в беспомощный стон, и я роняю голову на столешницу.
– Значит, неправда… или ты красиво сейчас разыгрываешь партию, – влетает в уши скептичный смешок брата.
Резко задираю голову и зло прищуриваюсь.
– Ни черта подобного я не делаю, братец. А это… это... – тычу пальцем в экран, и Таня, устав ждать внятных разъяснений, выхватывает телефон. Округляет глаза и шокировано выдыхает.
– Это неправда, – поднимаю палец.
На экране телефона красуется наше с Наилем фото, когда он приходил сюда, и заголовок «Снова вместе?».
Отодвигаю от себя телефон и сжимаю кулаки от бессилия, а потом на ум приходит убойная идея. И я не успеваю её обдумать как следует. Поворачиваюсь к Тане.
– У тебя есть номер Лапина?
Она открывает рот, косится на брата. Тот, кажется, вообще перестает что-либо понимать и только моргает. Переводит глаза с меня на фотку и обратно.
– Что все это значит, Марин? Ты реально снова с Наилем?
Рычу, чем привлекаю внимание своего персонала. Неловко улыбаюсь и цепляю обоих за руки, утаскивая их в свой кабинет, чтобы никто не услышал наш разговор.
– Ну я им покажу вместе… – по дороге выговариваю, вкладывая в голос все свое возмущение. – Так есть? – это снова к Тане.
Подруга экает и мотает головой.
– Бли-и-и-и-и-и-и-ин, – стону, захлопывая дверь за собой, – надо, чтобы был.
Таня снова переглядывается с братом, и меня начинают бесить эти гляделки.
– Что вы там взглядами сигналы друг другу посылаете? Я не сошла с ума, – поднимаю палец и прищуриваюсь.
Они одновременно отступают и поднимают руки, как будто сдаются.
– Я и не думала, что ты сошла с ума. Просто в таком настроении ты легко наделаешь глупостей, а потом будешь жалеть, – начинает мягким голосом Таня.
Стреляю в неё возмущенным взглядом, и она проглатывает следующую реплику.
– Я взрослая девочка и могу решить, что мне делать. Ага? Ладно, сама найду этот долбаный телефон.
Вскидываю руки.
– Зачем тебе номер какого-то Лапина? – отмирает мой братец.
Подхожу к нему вплотную и выдергиваю из его руки газетенку, которую он зачем-то зацепил с собой. Поднимаю её на уровень глаз Кости и слегка потряхиваю в воздухе.
