глазах у британцев. Это было доходчивым объяснением и для иностранных купцов, и для собственного населения. Опиум здесь не потерпят.
Уязвленное этим оскорблением, правительство Ее Величества (королева Виктория приняла корону всего двумя годами ранее) направило войска и военные корабли в Кантон, начав первую из двух коротких Опиумных войн. Британцы выиграли обе с большим отрывом. По масштабу они были невелики: несколько мелких стычек и небольших морских столкновений на полпути от Британии. Но они продемонстрировали некоторые важные моменты. Прежде всего, современные и хорошо оснащенные британские войска с мощными военными кораблями разгромили устаревшую, хотя и более многочисленную китайскую армию. Китайцы столкнулись с тем фактом, что западные войска превосходили их в военной силе: у них были лучшее оружие, лучшая дисциплина и лучшие корабли. Да и сам опиум сыграл свою роль: к 1840 году большое количество китайских офицеров и солдат были зависимыми от опиума, многие из них были слишком одурманены, чтобы воевать.
Во-вторых, Опиумные войны показали китайцам, что, когда дело доходит до торговли, британцы играют решающую роль. Когда битвы закончились, Британия стала пожинать плоды. Император уступил правительству королевы Виктории порт Гонконг, а также открыл доступ к другим портам и обеспечил лучшие условия для торговли. Поднебесная была вынуждена открыться.
Но не для опиума. Для него – никогда. Британцы требовали специального разрешения правительства на ввоз опиума, разглагольствуя о богатстве, которое можно получить от налогов на опиум. Но даже в своем ослабленном положении император Китая провел границу: «Это правда, что я не могу предотвратить знакомство с ядом; жаждущие наживы и продажные люди будут из выгоды и сладострастия стоять у меня на пути, – писал Даогуан, восьмой император династии Цин. – Но ничто не заставит меня извлекать доход из порока и страданий моего народа». Он отказался от легализации опиума, и такая серьезная позиция шла отчасти из истории его семьи. Трое из сыновей императора имели зависимость, и все трое в итоге скончались из-за опиума. Позже говорили, что сам Даогуан умер в 1850 году от разрыва сердца. Но пока он еще жив, и он никогда не узаконит торговлю опиумом.
Это не имело значения. Наркотик был распространен слишком сильно. Гонконг стал мировым опиумным центром, огромным рынком наркотиков, где «почти каждый человек, обладающий капиталом и не связанный с правительством, замешан в торговле опиумом», как писал британский губернатор колонии в 1844 году. Перевозка наркотика в Китай все еще была технически незаконной, но по мере того как росло могущество контрабандистов, британское правительство закрывало на это глаза. Некоторые из опиумных курьеров превратились в князей от торговли: покупали небольшие опиумные клиперы – самые быстрые корабли в мире – для перевозки грузов из Индии и использовали прибыль для покупки роскошных поместий в Англии. Большие флотилии пиратских джонок, некоторые из которых контролировались контрабандистами, а некоторые – теми, кто на них охотился, заполонили прибрежные воды. Китай погружался в беззаконие и анархию. В середине XIX века сочетание высоких налогов, голода, отвращения к свободным нравам и торговле опиумом привели к революции – восстанию тайпинов, во главе которого встал лидер китайского культа, считавший себя младшим братом Иисуса Христа. Императору потребовалось 14 лет, чтобы подавить восстание. К тому времени более 20 миллионов китайцев были убиты, а еще десятки миллионов были вынуждены покинуть родину. Многие из тех, кто был изгнан, превратились в подневольных работников – это было началом того, что стало известно как «торговля кули», – и навсегда покинули Китай. По мере того как китайское государство рушилось, а голод и беззаконие охватывали значительные части империи, все больше людей обращались к опиуму.
В 1888 году лондонская Times высказала предположение, что 70 % взрослых мужчин в Китае были зависимы от опиума либо были с ним хорошо знакомы.
И тогда он стал распространяться за пределы Китая. Китайские рабочие-кули, десятки тысяч которых завозили кораблями в Америку как дешевый наемный труд для шахт, ферм и строительства дорог, привезли с собой опиум. К 1880-м годам Сан-Франциско славился своими 26 опиумными притонами, чудовищными местами, где в тумане от курения царили азартные игры и проституция. Опиум набирал популярность у городского полусвета, артистов, богемы и богатых белых искателей приключений. Так рождалась американская наркосубкультура.
Наконец, после десятилетий заработков на торговле опиумом даже Великобритании показалось, что пора прекращать. В конце XIX века серия сенсационных новостей о коррупции и трагическом положении в Китае внушила отвращение британской элите и привела к парламентскому решению прекратить торговлю. Почти вся поддержка, официальная и неофициальная, испарилась.
Но ущерб уже был нанесен. Незадолго до Первой мировой войны вышел еще один императорский указ, который предписывал прекратить курение опиума в Китае и закрыть все притоны к 1917 году. Однако император к этому времени был настолько слаб, а империя настолько бессильна, что мало кто обратил на этот указ внимание. Он игнорировался даже в Запретном городе, где богатая элита, освобожденная от эдиктов об опиуме, которые коснулись остальной страны, продолжала употреблять наркотик.
Это приводит нас к истории Ваньжун, жены последнего китайского императора. Эта красивая молодая женщина, родившаяся в 1906 году и вышедшая замуж в 16 лет за равнодушного молодого императора Пу И, вела жизнь изнеженную, бесцельную и почти полностью лишенную любви. В раннем возрасте она начала курить опиум. И так и не смогла избавиться от этой привычки. На протяжении десятилетий, во время окончательного упадка имперского Китая, революций и вторжений 1920-х и 1930-х годов, Второй мировой войны и ухода мужа, она находила все большее утешение в наркотике. К 1946 году империя превратилась в пыль, а Ваньжун стала пленницей своей привычки и китайских коммунистов.
Они выставили ее на посмешище. Они бросили императрицу в камеру, унижали ее и не давали ей принимать наркотик. Солдатам и крестьянам разрешили проходить мимо и заглядывать через решетку, смеясь и охая. У Ваньжун началась сильная ломка, ее лохмотья были забрызганы рвотой и фекалиями, она бормотала, плакала, выкрикивала приказы воображаемым слугам. Ее охранники отказывались убирать у нее и кормить ее. В 1946 году она умерла от недоедания и абстиненции.
Такой была новая китайская реальность. В 1950 году коммунистическое правительство запретило выращивание, продажу и употребление всех наркотиков. После того как британцы покинули рынок, китайцы выращивали мак самостоятельно. Теперь эти маковые поля были сожжены, распаханы и переведены на производство продуктов питания. Запасы опиума были уничтожены. Притоны были снесены. Десятки тысяч дилеров и наркозависимых были отправлены в тюрьму, перевоспитаны, а если упорствовали в употреблении, то были убиты.
Вот чего стоило разорвать долгую зависимость целой нации. К 1960 году опиум был окончательно изгнан из Китая.
