— Ты пришел вернуть долг? — спросил рыцарь.
Его тихий, завораживающий голос был похож на шелест листвы или шум прибоя.
— Да, Я принес взамен кошелька волшебный клад. Серебро в нем не считано, не мерено, и каждая монета неразменная, — с поклоном ответил Глеб.
— Достойная замена. Неужели тебе не жалко расставаться с таким богатством? — удивился рыцарь.
— Самое дорогое — это свобода. Ничто не является слишком большой ценой за нее, — ответил Глеб.
— Ты мудр не по годам. Я думал, все люди подвержены болезни под названием алчность. Неужели ты не придаешь никакого значения деньгам?
— Мне трудно ответить на этот вопрос. Я никогда не нуждался. Но я знаю одну девчонку, которая знала и нужду, и голод, и холод, но все же звон капели ценит выше звона монет.
Лунный рыцарь смотрел на стоящего перед ним юношу, и впервые за многие столетия грудь его сжалась от тоски. Он давно уже забыл, что сердце может болеть. Этот юноша, почти мальчик, был чем-то похож на него, когда он был смертным и ходил по земле своих предков. За годы скитаний по поднебесью рыцарь привык к одиночеству. Сердце его зачерствело, как у всякого, кто карает, не зная жалости. Но сейчас на него будто повеяло теплым ветром, и в глубине сознания всплыла мысль: не напрасно ли он мстил людям за алчность? Разве наказанием порока он добился того, чтобы люди стали чище и лучше? А может быть, старец был прав, и людей надо учить добром? Он отчаянно захотел, чтобы этот земной юноша стал его другом и собеседником, но понимал, что такое счастье ему недоступно. Как только юноша вернет долг, власть над ним будет утрачена. И при всем своем могуществе он, Лунный рыцарь, никогда не сможет больше поговорить с ним, простым смертным.
Рыцарь проклинал того, кто дал юноше волшебный клад, чтобы откупиться. Ну почему судьба так жестока: стоило ему обрести родственную душу, как тотчас приходится ее терять? Больше всего на свете рыцарь хотел увести юношу за собой в поднебесье, но честь не позволяла ему нарушить рыцарское слово.
— Что ж, давай свой клад, — спокойно проговорил рыцарь, ничем не выдавая бушевавших в нем чувств.
Глеб достал монету.
— Вот. Это заколдованная монета. Стоит бросить ее через левое плечо и сказать: «Деньга к деньге идет, деньгу следом ведет», как она приведет вас к кладу.
— Не бойся. Подойди ближе, — позвал его рыцарь и протянул руку за монетой.
Стараясь не выказать страха, Глеб ступил на лестницу и пошел к призраку. Ему было невдомек, что за ним зорко следит вездесущая старушенция из Лисьей норы.
«Сейчас или никогда», — подумала Ведунья и мысленно протянула перед Глебом веревку.
Неожиданно Глеб споткнулся и скатился со ступенек. Монета выпала у него из рук, смешавшись с тысячами других, устилавших берег колдовского озера.
— Я обронил монету, — в смятении пролепетал Глеб, поднимаясь на ноги.
— Так подними, — предложил рыцарь.
— Но… но я не знаю, которая из них моя.
— Ищи, — приказал рыцарь.
Глеб стал одну за другой перебирать монеты, бросать их через плечо и бормотать заклинание, но ничего не помогало. Искать здесь монету было все равно что иголку в стоге сена. Глеб в ужасе осознавал, что пройдут годы, прежде чем он переберет все лунное серебро на берегу.
— Я не могу ее найти, — обескураженно проговорил он.
«Это знак», — подумал Лунный рыцарь, а вслух произнес:
— В таком случае я не могу принять ее в уплату долга. Как знать, может быть, твоя монета ничего не стоит.
— Я даю вам честное слово! — воскликнул Глеб.
— Ты давал слово, что вернешь кошелек, но не сдержал его. Почему я должен верить тебе теперь? — сурово спросил рыцарь.
Глеб залился краской стыда. Ему было нечего возразить и нечем доказать свою правоту. Откуда ему было знать, что Лунный рыцарь нисколько не сомневался в его честности. Тот, кто привык судить и карать, теперь сам был готов преступить закон чести ради своей выгоды. В холодном сердце рыцаря шла борьба: по справедливости он должен был отпустить юношу, но меньше всего на свете он хотел снова в одиночестве скитаться в поднебесье. Долг отступал перед желанием любой ценой удержать юношу подле себя.
И рыцарь слукавил, пойдя на сделку с собственной совестью.
— Хорошо. Я поверю тебе еще раз и дам отсрочку. У тебя есть месяц на то, чтобы найти кошелек.
— Но для этого надо вернуться в Зазеркалье, а никто из живых не может сделать этого дважды, — обреченно проговорил Глеб.
Не оставить юноше никакой надежды было бесчестно вдвойне.
— Я подскажу тебе, где искать пропажу, — пообещал Лунный рыцарь и добавил: — Но за это ты должен поклясться, что если через месяц ты не вернешь кошелек, то станешь моим пажом и уйдешь со мной, навсегда покинув Землю.
— Я согласен, ведь у меня нет выбора, — кивнул Глеб.
— Тогда слушай и внимай. За Зеркалом Судеб кошелька нет. Одна из тех, кто побывала в Зазеркалье, принесла его с собой, — загадочно произнес Лунный рыцарь.
— Кто? — искренне удивился Глеб. Рыцарь указал на рассыпанные по берегу монеты:
— Среди множества монет трудно найти одну, но из-за Зеркала Судеб вернулись немногие. Ищи и помни, ты должен вернуть пропажу не позже, чем через месяц.
Свет погас. Небесная дверь затворилась, и рыцарь исчез.
Глава 7
Подслушанный разговор
Всю ночь Марика не сомкнула глаз. Она вглядывалась в небосвод, чтобы увидеть, не спускается ли Лунный рыцарь, и горячо молилась за Глеба. Время от времени девочка по привычке тянула руку к камешку на кожаном шнурке, но потом вспоминала, что у нее больше нет оберега, в котором она прежде черпала уверенность и спокойствие. Впрочем, Марика не раскаивалась в том, что отдала амулет Глебу. Она жалела о том, что не может быть рядом с названым братом. Ей казалось, вдвоем они сумели бы упросить Лунного рыцаря сменить гнев на милость и простить потерю кошелька.
Сложив ладони, она до самого утра читала жарким шепотом молитвы. Перед рассветом ветер нагнал облака. Они занавесили звезды и туго спеленали луну. В окна робко постучали первые дождевые капли. У Марики слипались глаза. Еще какое-то время она крепилась, но в конце концов мерный перестук капель убаюкал ее. Девочка, свернувшись калачиком, задремала прямо в кресле у окна.
Она проснулась, когда унылый день уже вступил в свои права. Дождь кончился, но небо хмурилось, и только красно-желтый клен под окном излучал солнце, будто не желал мириться с наступлением серой, слякотной поры. Едва открыв глаза, Марика тотчас подумала о Глебе. Он обещал приехать и рассказать, если рыцарь появится вновь. Но удастся ли ему выбраться? Что ни говори, а быть сыном короля — это не сплошной праздник. У него слишком много дел и обязанностей. День ожидания обещал быть долгим и таким же безрадостным, как погода. Девочка посмотрела на солнечный клен, будто искала подтверждения, что в жизни всегда есть что-то хорошее.
С самого утра все пошло наперекосяк. За завтраком Марика по рассеянности перепутала вилки, уронила нож, а потом нечаянно опрокинула чашку. Мадам Стилет, уверенная в том, что ее воспитанница злит ее нарочно, принялась за воспитание. Сначала она полчаса читала Марике нотации, а потом вместо запланированной утренней прогулки велела переписать в тетрадь основные правила поведения за столом. Зная, что с наставницей лучше не спорить, девочка принялась за работу, но мысли ее были далеки от правописания. Каждый раз, услышав во дворе шум, она вскакивала и подбегала к окну, в надежде, что приехал Глеб. Учеба не шла на ум. По рассеянности Марика то и дело ляпала ошибки, и ее тетрадь пестрела зачеркиваниями. Дело близилось к полудню, а Глеба все не было. Марика разволновалась не на шутку. Что, если с ним стряслась беда? Может быть, ему нужна помощь? Ей и в голову не приходило отступиться и бросить Глеба в беде. Если бы ей позволили, Марика на крыльях полетела бы во дворец, но по этикету она не могла отправиться к сыну короля без приглашения. В который раз Марика кляла придворные правила и жалела об утраченной свободе. Раньше ей не надо было никому докладывать, куда и зачем она идет, а теперь каждый ее шаг был подотчетен. Впрочем, никто не мешал ей сбежать тайком, а потом пускай наказывают.
Приняв решение, девочка поспешно накинула пальтишко, приоткрыла дверь и, убедившись, что поблизости никого нет, вышла из детской. Дойдя до конца коридора, она свернула в левое крыло, где располагались комнаты для гостей. Сейчас оно пустовало, и слуги заходили туда нечасто. Половина дела была сделана. Марика почувствовала себя увереннее. Позабыв про манеры, приличные для юной герцогини, она подобрала юбки и зайцем помчалась к лестнице, ведущей на первый этаж. Сердце ее колотилось и не только из-за боязни быть пойманной. Ей не терпелось поскорее увидеть Глеба и узнать, что с ним. Сбежав по лестнице, Марика ринулась к боковому выходу и… со всего размаха налетела на мадам Стилет.
